Анти-Ахматова - Тамара Катаева

Это подписание обращения — единственный геройский поступок Анны Андреевны за время войны.

Вы слышали, верно, о героическим подвиге Раевского, обнявшего двух сыновей и сказавшего: «Погибну с ними, но не поколеблемся!»

Лев ТОЛСТОЙ. Война и мир

Такого же рода и беспримерное мужество Ахматовой.

26 сентября.

Удостоверение о бронировании жилплощади, выданное А.А. в связи с эвакуацией из Ленинграда.

ЛЕТОПИСЬ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА. Т. 3. Стр. 59

За удостоверением следующего дворника посылала или сама отважно сходила?

28 сентября.

Решили эвакуировать Ахматову. Она сказала, что ей нужна спутница, иначе она не доберется до места. Она хотела, чтобы ее сопровождала Берггольц. Это была самая влиятельная поэтесса Ленинграда тогда — Ахматова была всегда внимательна к таким вещам. Ольга решительно отказалась эвакуироваться с Ахматовой, и с ней отправилась в путь Никитич.

Воспоминания Е. Л. Шварца об эвакуации по решению горкома партии А.А.

ЛЕТОПИСЬ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА. Т. 3. Стр. 60

Слухи о ее романе с Блоком Ахматова называла народными чаяниями. Встречается Пушкин с Гоголем на Невском проспекте… Летят в эвакуацию Анна Ахматова и Ольга Берггольц — две героические защитницы Ленинграда… Ольга Берггольц решила остаться со своим народом. Я не считаю, что это единственно правильный путь. Я считаю, что в такой момент составлять эффектные пары, как в мазурке, — вот что не совсем этично.

Нина тогда ничего не знала об Анне Андреевне, кроме того, что она в Ленинграде. «И никуда она оттуда не уедет. Ни за что не уедет», — убежденно говорила она. Однако, слава богу, получилось по-другому.

Маргарита АЛИГЕР. В последний раз. Стр. 351

Как еще можно было говорить об Ахматовой?

Их самолет эскортировали семь самолетов. Она сказала: «Надо было давно уехать».

Н. Г. ЧУЛКОВА. Об Анне Ахматовой. Стр. 39

О бегстве, «геройском», конечно, Ахматовой из Ленинграда — ее стих:

Какой образ! И этот «авангардизм» совершенно неожиданного предположения, что кто-то взялся бы любоваться ею, — не для эпатажа, мол «люблю смотреть, как умирают дети», — а просто, чтобы ритмично заполнить строку, когда нечего сказать. Брюхо летучей рыбы — это образ, ради которого все строится (сомнительного достоинства), а уж «я от лютой погони спасалась» — это привычное, это наше, геройское, ахматовское.

Великая пианистка Мария Юдина была ленинградкой, профессором ленинградской консерватории. За ее религиозность ее лишили преподавательского места, она уехала работать в Москву. Когда началась война и блокада — вернулась — безо всяких брюх летучих рыб, никого — всех вас! — не приглашая любоваться собою.

Она ездила на фронт, как Вы знаете. В Ленинград, когда он находился в окружении, когда там было очень небезопасно. А ее тянуло всюду. Где была опасность и «грозило гибелью», ее туда тянуло. И она туда ездила очень часто. И там играла. Она считала, что человек существует для того, чтобы сгореть, чтобы отдать себя, чтобы пожертвовать собой.

М. М. БАХТИН. Беседы. Стр. 259

Все искали способа уехать из осажденного города — Юдина рванулась туда; это и было христианством в собственном смысле, не больной и изломанной жаждой страдания, но верой в то, что разделенное страдание легче переносится.

Дмитрий БЫКОВ. Борис Пастернак. Стр. 617

О соседской собаке.

Я сказала, что сквозь полуоткрытую в доме Гитовичей дверь видела Литжи. «Правда, красавица? — оживленно спросила Анна Андреевна и прибавила: — У нее восемнадцать медалей, а у меня только три».

Л. К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1963–1966. Стр. 98

Награды Ахматовой:

«За доблестный труд в ВОВ 1941—45 гг.», «За оборону Ленинграда» и юбилейная медаль «В память 250-летия Ленинграда».

Лучше бы колли прибавили девятнадцатую медаль. Я видела ее на фотографии. Прекрасная собака.

В военные годы начинается вторая слава Ахматовой. Наконец-то ее патриотизм оценен.

Н. ГОНЧАРОВА. «Фаты либелей» Анны Ахматовой. Стр. 47

О второй славе и патриотизме см. главу «Я была с моим народом».

Перевезли Ахматову бесплатно в Москву, а в Москве Литфонд снабжает ее в дорогу продуктами. Анна Андреевна сказала, что она надеется на хороший прием у татар благодаря своей татарской фамилии.

Н. Г. ЧУЛКОВА. Об Анне Ахматовой. Стр. 39

В Ташкенте.

Она получила медаль — за защиту Ленинграда. Материально она благополучна: получает лауреатское снабжение и квартиру.

Н. Я. Мандельштам. Письмо В. Кузину.

ЛЕТОПИСЬ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА. Т. 3. Стр. 60

«Правда» напечатала ее стихи «Мужество», посланные туда не ею — сейчас же ей предложили комнату в новом доме со всеми удобствами и ордер на саксаул. Она пока отказалась. Трудно жить одной, а в общежитии у нее свита, а саксаул взяла.

Письмо В. Меркурьевой.

ЛЕТОПИСЬ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА. Т. 3. Стр. 71

О Ташкенте.

Рассказ Анна Андреевна начинала так: «Я лежала в тифозном бараке».

Вяч. Вс. ИВАНОВ. Беседы с Анной Ахматовой. Стр. 488.

Тиф он и есть тиф, и если бы не ее всегдашнее желание как-то в более отредактированном виде представить все обстоятельства своей жизни, то «тифозным бараком» — больницей ЦК, в которой, по ее настоянию, она лежала — можно было бы пренебречь.

На подоконнике лежала плитка шоколада. Это приходила Анна Андреевна, положила и ушла. Это она — блокадница, это видение из другого мира, это она, знавшая голодные грезы, принесла эту шоколадку и, верно, радовалась, что нас нет дома.

Г. Л. КОЗЛОВСКАЯ. «Мангалочий дворик…» Стр. 385

Это сейчас, по прошествии 60 лет, можно в этом не разбираться и любой даме, выехавшей во время войны из Ленинграда — поверить, что она была блокадницей. Но тогда счет шел на дни. Тогда уехавший из Ленинграда 31 декабря 1941-го и уехавший в двадцатых числах наступившего января 1942-го — это были люди, видевшие совсем разное. Декабрьский видел голод. Январский — смерть, истребление народов, уход их в небытие. Если кто-то хотел бы знать правду об Ахматовой, или смел бы ее знать — видел бы яснее ясного, что она, выехавшая — вылетевшая чуть ли не на персональном самолете («за мной летчика хотели прислать») в сентябре, никогда не была блокадницей. Но создание своего имиджа — это ее епархия. Здесь она как рыба в воде, и в глазах ташкентцев она была несравнимой героиней. Ольга Берггольц была пред ней — никто, трусливая тыловичка.