Супердвое: убойный фактор - Михаил Ишков

Он положил трубку и, сменив гнев на милость, предупредил:

– Послушай, голубчик, у наркома сейчас нет времени для доклада, поэтому ты поедешь с ним и по пути все расскажешь. Это очень важно. Безоговорочно выполняй все его распоряжения, каждую секунду будь готов дать справку. Помнишь, о чем тебя предупреждали? Отвечать кратко и по существу, свои домыслы, тем более советы, держать при себе. И не лезь, пока не спросят. Понял?

– Никак нет!

– Что ты не понял?

– Куда мы поедем.

– В Кремль, Трущев! В Кремль!!! По дороге доложишь наркому насчет младшего Шееля. Если он возьмет тебя с собой, держись достойно. Будешь докладывать или нет, не знаю. Этого никто не может предугадать, но ты должен быть наготове.

Трущев взмолился:

– Товарищ комиссар, да объясните, наконец, в чем дело. Кому и что я должен докладывать?

Федотов выдержал длинную паузу, потом, на что-то решившись, сообщил:

– Товарищу Сталину! Насчет Шееля…

Трущев отпрянул на шаг.

– Зачем товарищу Сталину Шеель-то понадобился?

Федотов вновь выдержал паузу, затем предупредил:

– Забудь все, что я тебе скажу. Этот Барон оказался крупной птицей. К сожалению, о его аресте узнали там, – он ткнул пальцем в сторону заходившего солнца. – Это, конечно, наша недоработка, но теперь поздно посыпать голову пеплом.

Еще пауза.

– Некоторое время назад полномочный посол Германии, граф фон Шуленбург, по особому каналу обратился к товарищу Молотову с необычной, или, точнее, необычно-личной просьбой облегчить участь арестованного фон Шееля и по возможности сохранить ему жизнь. Якобы Шеель приходится ему родственником. Молотов упомянул об этой просьбе в присутствии вождя. Хозяин заинтересовался и предложил Лаврентию Павловичу прояснить суть вопроса. Все эти дни мы ждали вызова в Кремль. Сейчас позвонил Поскребышев… Ты поедешь вместе с наркомом и Меркуловым, посидишь в приемной. Если Лаврентию Павловичу понадобится справка, выдашь ее. Все помнишь? Смотри язык не проглоти. Это наша работа, голубчик, – информировать высшее руководство страны обо всем, что происходит на тайном фронте. Этого требует от нас партия. Ступай.

* * *

О посещении Кремля Трущев сообщил следующее:

– Что сказать о Петробыче? Ростом он был повыше меня, но не намного. Вот настолько… – Трущев, раздвинув большой и указательный пальцы, продемонстрировал расстояние, отделявшее его от Сталина. Оно оказалось невелико – сантиметра три. – Разговаривал запросто, акцент был куда менее заметен, чем у Берии, разве что называл он меня ближе к Трющеву, чем к Трущеву.

Николай Михайлович закурил.

– В Кремль въехали через Боровицкие ворота и сразу за угол. Обогнули дом Верховного Совета, поднялись на второй этаж. В приемной сидел Постышев, секретарь, следующая комната – зал ожидания. Там находился Власик. В зал мы вошли втроем. Когда Власик распахнул дверь в кабинет, Меркулов неловко, но сильно ткнулся в меня, и я против воли сделал шаг вперед. Берия покосился, но промолчал. Пришлось зайти. О кабинете рассказывать?

Я кивнул.

– Кабинет просторный, как я уже сказал, на втором этаже служебного корпуса, расположенного за Верховным Советом. Ближе к двери большой стол для заседаний – за столом сидели Калинин, Ворошилов, последним Молотов, подальше от членов Политбюро Маленков. Он что-то писал в блокноте. Мы вошли и встали у порога. Меркулов держался так, что мне показалось, вот-вот грохнется в обморок. Не знаю, может Сталин любил пугать его, но начал он именно с Всеволода Николаевича. Правда, сначала подошел к нам, поздоровался, на меня глянул вскользь. Затем, обращаясь к членам Политбюро, спросил:

– Как нам поступить с товарищем Меркуловым? Как партия должна поступить с наркомом госбезопасности, позволяющим себе писат песы[17]. Что вы можете сказать по этому поводу, товарищ Меркулов?

– Это никак не мешает мне выполнять свои служебные обязанности, товарищ Сталин.

– Значит, вы пишете песы в свободное от работы время?

– Так точно, товарищ Сталин.

– Значит, у вас много свободного времени, товарищ Меркулов?

– Не-ет, товарищ Сталин.

– Я думаю, и товарищи по Политбюро поддержат меня, что у вас должно быть мало свободного времени. Если мало времени, значит, песа не может получиться удачной. Вы согласны, товарищ Меркулов?

– Согласен, товарищ Сталин.

– Вот и хорошо. Запомните, товарищ Меркулов, литературным творчеством займетесь, когда переловите всех шпионов. Тогда у вас будет много свободного времени, и песы будут получаться хорошие. Как, например, у Булгакова. А пока шпионы гуляют на свободе, вам следует усердней исполнять свои прямие обязанности. Например, что вы можете сказать о Шееле?

Берия не упустил момент и сделал шаг вперед.

– Дело находится в стадии завершения. Скоро оно будет передано в суд.

– Вы уверены, товарищ Берия, что НКВД выкорчевал все сорняки, виращенные этим матерым шпионом?

– Так точно, товарищ Сталин.

– Ви хотите сказать, что нашли его сына?

– Так точно, товарищ Сталин.

– Где ви его нашли?

– В Одессе, в пехотном училище имени Клима Ворошилова.

Ворошилов поперхнулся от такой наглости.

– Непростительная халатность!.. – воскликнул он и всплеснул руками. – Необходимо немедленно начать расследование…

– Подожди, Клим, – прервал его Сталин, потом, обратившись к Берии, поддержал Ворошилова. – Действительно, куда забрался! Он у нас все военные секреты выведает! Как же вы обнаружили его?

Берия кивнул в мою сторону.

– Этим делом занимается младший лейтенант Трущев.

Сталин подошел ко мне и благожелательно – видно, ему пришелся по душе мой малый рост, – спросил:

– Как вам удалось отыскать врага, товарищ Трющев?

– На подсадного, товарищ Сталин.

– То есть? – удивился хозяин кабинета.

– В процессе следствия было обнаружено, что у Алексея Шееля есть двойник…

– Кто? – насторожился Сталин.

– Сын полковника Разведупра Закруткина Константина Петровича.

– Вы даете отчет своим словам? – с откровенной неприязнью спросил Сталин. – Я знаю Закруткина, инициативный товарищ. Теперь оказывается, у него есть сын, похожий на шпиона?

– Анатолий Закруткин не имеет никакого отношения к преступной деятельности Алексея Шееля. Они просто очень похожи друг на друга.