Миледи и притворщик - Антонина Ванина

– Остряк, – только и оставалось фыркнуть мне.

Я опустила на брусчатку штатив, расчехлила среднеформатную камеру и попыталась поймать в видоискателе здание торговой компании и снующую перед ней толпу. Вдруг редактору нужны кадры аконийского быта в Чахучане.

– Скажи, – прозвучал за моей спиной проникновенный, почти искушающий полушёпот, – ты дерзишь всем мужчинам, которых встречаешь на своём пути? Любишь доминировать или просто дразнишь?

Я взвела затвор, нажала спусковую кнопку и только потом ответила:

– Я люблю, когда меня не донимают пустыми разговорами во время работы.

Думала, Леонар хоть на некоторое время успокоится и отойдёт уже от меня. Не угадала.

– Такая независимая и гордая, – его слова так интриговали, но я старалась не выдавать своего интереса. – Неужели гордость согревает тебя холодными ночами? А независимость не подкидывает проблем и ненужных обязанностей? Почему-то я думаю, что это всё маска, ширма, за которой ты спрятала чувственную и уступчивую натуру. Нужно только пробудить сокрытое. Надо только сорвать маску, ведь так?

Ещё один мечтатель и любитель почитать нотации. То-то я стала забывать графа Гардельского, а тут его единомышленник оказался совсем рядом.

– Моя маска неотъемлемая часть моей натуры, и срывать её нельзя, запомни это.

– Какая суровая, – снова усмехнулся Леонар. – А что мне ещё нельзя делать? Может, нельзя придерживать для тебя дверь, это ведь так оскорбительно для самостоятельной женщины. А может нельзя помогать нести тяжёлые вещи, это же тоже обидно, будто я сомневаюсь в твоей физической форме.

Тут он попытался взять стоящий передо мной штатив, но я быстро пресекла эти уловки.

– Да, мою технику без спроса брать нельзя, нельзя трогать, касаться пальцами объектива и фильтров, пачкать, ломать. Ничего нельзя, пока я не разрешу.

Леонар сделал вид, что напуган до предела и, помахав открытыми ладонями, отступил, после чего сказал:

– Есть, мой командир. Как только соизволите устать, отдайте приказ, и я с радостью понесу ваши вещи. А сейчас вперёд, осматривать город. Редактору нужно больше снимков Синтана.

И мы отправились бродить по городу дальше. Прогулка затянулась до вечера. Ещё не наступил закат, а у меня руки отваливались от сумки на плече и штатива в ладони. И каждый раз, глядя на моё хмурое лицо Леонар с улыбочкой спрашивал, не устала ли я, не нужна ли помощь. И каждый раз я из упрямства отвечала, что нет, и тащила аппаратуру дальше. А Леонар налегке без устали тащил меня за собой дальше, осматривать очередную улочку с местным колоритом.

Мерзавец, хочет увидеть, как я даю слабину и прошу у него помощи, хочет показать, что хоть в чём-то я без него никак не обойдусь. А я обойдусь – без Леонара и его дешёвых манипуляций.

Хотя, после восхождения на смотровую башню я уже не была так категорично настроена. Сердце колотилось как бешеное, дышать становилось всё сложнее с каждой ступенькой. Только на смотровой площадке я смогла перевести дух, а после установила камеру на штатив и посмотрела в видоискатель.

Золотистый закат я снимала на цветную плёнку через желтый фильтр. А когда солнце нырнуло под горизонт, я сняла фильтр и стала ждать. Чернота окутала город в считанные минуты. Потом то тут, то там стали вспыхивать огоньки уличного освещения, в окнах загорался свет. Я поспешила закрепить спусковой тросик на затворе, а после нажала на кнопку и отсчитала секунд десять, чтобы её отпустить. Надеюсь, выдержки хватило, чтобы кадр не вышел слишком тёмным. Но для подстраховки стоит сделать ещё один, с большей выдержкой, секунд двенадцать.

– Этот снимок для личной коллекции? – поинтересовался Леонар, когда я стала разбирать свою фотоустановку.

– На чёрно-белой плёнке вряд ли бы получилось его сделать, – складывая штатив, ответила я.

– Может быть, помочь? – привычным жестом Леонар протянул руку, а я снова ответила:

– Сама справлюсь.

До гостиницы мы добрались через полчаса. Я без сил рухнула на кровать и заставила себя подняться только для того, чтобы принять ванну.

Пока я лежала в остывающей воде, за дверью раздавался ритмичный стук печатной машинки. О, трудяга публицистического жанра продолжает работать. Надеюсь, ночью он всё же будет спать, а не мешать делать то же самое мне этими резкими звуками.

Покончив с водными процедурами, я облачилась в лёгкий сатиновый халат, положила в карман янтарный кулон и кожаный браслет с часами, собрала в охапку одежду и покинула ванную. До двери в мою комнату было шагов пять, но на втором машинка перестала стучать, а на четвёртом моего плеча коснулась горячая ладонь. Я обернулась и увидела Леонара. Такой ласковый взгляд, такой чувственный голос.

– Эми… – начал было он.

И тут внутри всё оборвалось

– Не называй меня так.

"Куколка Эми" – так называл меня Леон, даже после нашего разрыва, когда приходил ко мне в дом мод и просил прощения. А я не смогла простить. Ни его, ни родителей, ни себя. И зачем я снова это вспоминаю?

– Эмеран, может, останешься?

Останусь? Где? В номере, куда меня и поселили? Ах, в этой самой комнате. С чего бы вдруг?

– Я устала, и иду спать.

– Хочешь, я сделаю тебе расслабляющий массаж?

– Нет, я хочу, чтобы минут через пятнадцать ты больше не работал за машинкой. Мне нужно выспаться. Тебе, кстати, тоже. Завтра нам ехать к послу. Опять будет суета, нервотрёпка, весь день на ногах, да ещё с аппаратурой.

– Это такое наказание? – внезапно посуровел Леонар. – Но ты же сама упрямилась и не хотела, чтобы я тебе помогал.

– А ты хотел снимки города. Получишь их почтой в редакции.

Всё, больше с ним спорить я не собиралась, поэтому зашла в свою комнату и закрыла дверь на защёлку. Одежду кинула на стул, украшения вынула из кармана и положила на тумбу, а сама сдвинула балдахин и нырнула под тонкое одеяло.

Что Леонар о себе возомнил? Что, живя с ним в одном номере, я по умолчанию обязана с ним спать? По-моему, две кровати в разных комнатах здесь поставлены не для этого. Какой ещё расслабляющий массаж? И что за обиды? Устроил испытание моей физической и моральной выдержке, вот и получил результат – уже большой мальчик, должен понимать причинно-следственную связь. Да и без усталости я не согласна прыгать в койку к человеку, которого мало знаю. Хоть бы поухаживал для начала. Все мои прежние мужчины именно так и делали. Хотя, они не были людьми из творческой богемы, так что, видимо, от Адриэна Леонара я слишком много хочу. Вернее, ничего я от него не хочу вовсе.

Хотя… если бы в данный момент остро стоял вопрос о наследнике рода Бланмартелей, Леонар вполне бы сгодился на роль отца будущего герцога Бланшарского. Стоп, рано мне о таком думать. Ребёнок от Леонара, может быть, получился бы и красивый, но обременение в виде новоиспеченного папаши, который может потребовать брак, а потом и содержание, мне всё равно не нужно. Придётся подбирать кандидата в любовники тщательнее, чтобы в нужный момент он исчез из моей жизни и на горизонте больше не появлялся.