Григорий Распутин. Жизнь старца и гибель империи - Андрей Гусаров

Так цепочка событий привела Григория Ефимовича Распутина в императорскую семью, на самый верх русского общества. То, что случится дальше, перевернёт всю нашу историю.

Современный историк А. Елдашев весьма точно подметил: «На самого Распутина следует смотреть с позиции разновременных рамок: Распутин до 1905 года и Распутин после 1905 года; Распутин до санкт-петербургского периода и Распутин, вошедший в доверие к царской семье… Распутин, искренне ищущий Бога, преодолевая сотни и сотни верст, этот уходящий русский тип странника, „калики перехожего“, и Распутин – интриган, использующий свой несомненный провидческий дар во зло; Распутин – это Божий человек, и Распутин – это воплощение дьявола, оказавшийся в плену, в силках у тёмных сил, ставший их воплощением и олицетворением, нанёсший колоссальный вред и непоправимый урон моральному престижу правящей династии».[78]

Как, однако, точно подметила Зинаида Гиппиус: «К юродству же в каждой русской душе премирная тяга»[79]. Поэтесса, свидетель всех распутинских приключений в Санкт-Петербурге, полагала, что в самом старце настоящего юродства не было. А если что-то и было, то закончилось оно «бабничеством»[80].

Григорий Ефимович был не первым «святым», представленным Николаю II и его супруге в Петербурге. До него в императорских дворцах побывало несколько весьма колоритных персонажей из мира целителей и предсказателей, тех, кого принято в наше время называть экстрасенсами. Оккультизм стал настоящей модой. Санкт-Петербург, да и другие русские города, заполонили астрологи и хироманты, маги и чародеи. Как грибы после дождя росли оккультные кружки, в большом количестве издавались книги и журналы о магии. Особый интерес возник, как ни странно, к спиритическим сеансам – столоверчение стало повальным увлечением. Большой популярностью пользовались гастроли иностранных и отечественных предсказателей и гипнотизёров. В конце XIX столетия публичные сеансы проводил популярный «прорицатель» Осип Ильич Фельдман, практиковавший телепатию и магнетизм в последней четверти XIX столетия. Но прославился он тем, что вытащил упавшего в воду К.П. Победоносцева. Это неприятное происшествие случилось с обер-прокурором Синода в Севастополе.

Григорий Распутин. Петербург. 1900-е гг.

В 1884–1885 годах в России гастролировал «изобретатель и всемирно известный чтец чужих мыслей» Вашингтон Ирвинг Бишоп, чья загадочная смерть в 33 года привлекла больше внимания, чем нахождение им в зале спрятанных булавок.

Указанные примеры показывают, как мистика и шарлатанство ещё в 1880-х годах начало проникновение в общественное сознание городских обывателей. В новом XX веке мода на магов и прорицателей стала в Санкт-Петербурге и других крупных городах всеобщей.

Я уже писал, что черногорские княжны Милица и Стана, увлекавшиеся оккультизмом и мистикой, активно продвигали их в среде высшей знати. Через них (и их мужей) в царскую семью проник Григорий Распутин, «друг». Они же, вернее любовник (ставший мужем) одной из них, великий князь Николай Николаевич (младший) познакомил в Компьене в 1901 году императора Николая II с неким месье Филиппом, ставшим довольно быстро первым «другом» царской семьи.

Н.А. Филипп

Низье Антельм Филипп родился в 1849 году в деревеньке Луазье департамента Савойя. Интерес к народной медицине и знахарству начал у него проявляться уже в подростковом возрасте, а первых успехов на этом поприще достиг в 13 или 14 лет, когда подрабатывал в Лионе у родного дядьки, торговавшего мясом. Имея определённые способности к врачеванию и, в частности, к гипнозу, Филипп решил было получить медицинское образование, но не стал этого делать. Просто открыл в Лионе кабинет, где принимал больных, а одним из методов лечения была… молитва. Приём пациентов проходил на удивление просто: Низье спрашивал о болезни, а затем просил Бога исцелить больного. Так из мясника мэтр Филипп превратился во врача. Говорят, правда, что он начинал учиться на фармацевта, но бросил. Власти города штрафовали чудо-доктора за незаконную врачебную деятельность, но особых успехов в борьбе с ним не добились. Страждущие выстраивались в очередь к чародею, «излечивавшему», по слухам, все известные болезни.

Первым, кто из знатных русских познакомился в Лионе с Филиппом, стал великий князь Владимир, и произошло это в сентябре 1900 года. Князь пригласил француза в Петербург, Филипп приезжал в столицу Российской империи, но пробыл недолго и вернулся на родину. Довольно быстро с целителем во Франции познакомились другие члены императорской фамилии, и вскоре Филипп предстал перед государем императором Николаем II и государыней императрицей Александрой Фёдоровной.

Вместе с великим князем Николаем Николаевичем (младшим), приведшим мсье Филиппа к царю, была и черногорская принцесса Стана. Она тогда много времени проводила в Ницце, где чуть ли каждый день посещала спиритические сеансы. И если Николаю шарлатана рекомендовал великий князь, то перед Александрой Фёдоровной за Филиппа слово замолвила именно черногорка[81]. В 1901 году мэтр обосновался при Дворе в Петербурге, его поселили в одном из царскосельских дворцов.

Здесь возникает законный вопрос: «Как это могло случиться? Кто виноват?». Конечно, определённую роль играла атмосфера, царившая в высших кругах империи. Но определяющим здесь всё же нужно считать личностные предпочтения самих Александры Фёдоровны и Николая II. Речь идёт об их интеллектуальном и духовном мире.

Принцесса Алиса Гессенская

О слабостях и заблуждениях царя, о предрассудках и наклонностях его супруги написано немало, нет смысла повторять всё это. Но некоторые любопытные сведения из их биографий упомянуть всё же стоит.

Конечно, молодая немецкая принцесса Алиса Гессенская, воспитанная при английском дворе, только что вышедшая замуж за наследника русского престола, и императрица Александра Фёдоровна, мать к описываемому моменту троих дочерей, – совершенно разные люди, в том числе и по мироощущению. Русский писатель и библиофил Сергей Рудольфович Минцлов рассказывал, что бывшая лютеранка Александра Фёдоровна, перешедшая перед замужеством в православие, вдруг сделалась ревностной верующей. Причина, по его мнению, связана с одним случаем, произошедшим ещё до свадьбы Николая и Алисы.