Книги онлайн и без регистрации » Романы » Ребенок моего мужа - Елена Чалова

Ребенок моего мужа - Елена Чалова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 19 20 21 22 23 24 25 26 27 ... 32
Перейти на страницу:

Еще у Катерины был с собой мобильный, бутылка воды, памперсы и кое-что из одежды. Настю несло непрерывно, а практически любая еда вызывала рвоту. Она разложила вещи, со вздохом призналась себе, что палате не удалось придать жилой вид, и попыталась напоить девочку — врач скорой сказал, что надо пить как можно больше, а еще лучше поддержать обезвоженный организм капельницей.

И тут Катерина с ужасом поняла, что не взяла чашку. Господи, надо же быть такой дурой! Она пошла к двери бокса, дернула ручку — заперто. Не поверив самой себе, она изо всех сил нажала плечом — никакого эффекта. Катерина всматривалась сквозь стекло двери — в оба конца уходил бесконечный и абсолютно пустой коридор. Она обернулась — Настя лежала на кровати — маленькое тельце, неровное дыхание, тонкие ручки и бледная до синевы кожа. И тогда женщине в первый раз стало страшно. Она вдруг поняла, что сейчас вечер и врача, видимо, не будет до утра. Что никто не станет торопиться делать анализы и назначать жизненно необходимые ребенку антибиотики. Вы смотрели сериал «Скорая помощь» по телевизору? Человека привозят в приемный покой, врач осматривает его, назначает необходимые анализы и какую-то поддерживающую терапию. Вокруг яркий свет и куча народу. Так вот — ничего этого нет в московских больницах. И никто даже не делает вид, что пациент — ребенок или взрослый — кого-то интересует. Катерина всем телом ударилась в стеклянную дверь и, вскрикнув от боли, пришла в себя. Надо как-то вызвать сестру и заставить ее позвать врача и дать какую-нибудь чашку или ложку. Но как? Она заметила бумажку на тумбочке и смутно вспомнила, что сестра велела звонить, если что. Схватила листок. Неровно пропечатанные буквы прыгали перед глазами: «Боксы инфекционного отделения запираются. Больным и сопровождающим их лицам запрещено перемещаться по коридорам. Вызов сестры кнопкой звонка». Ага, вот же она, эта кнопка, на стене! Катерина жала и жала на резиновый кругляшок. Прошло пять минут, десять... Ничего и никого. Господи, что же делать? Краем глаза она уловила какое-то движение. В соседней палате, нет, через палату — кто-то был. Там двигалась фигура взрослого человека.

— Помогите, пожалуйста! — закричала Катерина. Потом она заколотила кулаками в стекло.

Видимо, человек ее не слышал. Фигура пропала — должно быть, женщина легла на кровать.

Катерина взглянула на дочку. Та ни разу не повернулась — так и лежала, неловко подвернув ручку. Молодая женщина подхватила на руки маленькое тельце. Настя завздыхала и приоткрыла мутные глаза. Кое-как Катерине удалось влить в дочку немного воды. Потом она опустила ее на кровать и села, обхватив голову руками. Что же делать? И вдруг в кармане запищал телефон.

— Ты как? — Голос мужа, делано спокойный.

— Сашка, я не знаю, что делать! Нас тут заперли, а у меня ни чашки, ни ложки! Сашка! — У нее началась форменная истерика, Катерина плакала и кричала в трубку.

Муж, который уже ехал домой, развернул машину и понесся обратно в больницу, нарушая все правила и не обращая внимания на гаишника, истошно свистевшего вслед. Он скандалил и угрожал до тех пор, пока к нему не вышел дежурный врач из инфекционного отделения. Выслушал, пожал плечами и завел то же, что и все: сейчас семь вечера, завтра придет лечащий врач...

— Или сейчас к моей жене подойдет врач, или завтра я подам на вас в суд. — Скулы сводило, но Александр старался не повышать голоса. — Я готов отблагодарить вас за труды, — он достал деньги, и купюра исчезла в кармане халата, — но я не уеду, пока жена не отзвонит и не скажет, что врач был и хоть что-то для ребенка делается.

Врач пожал плечами и побрел в сторону палат. По дороге он нашел медсестру, которая курила с товарками в ординаторской, наорал на нее, и они вместе прибыли в палату к Катерине. Осмотрев Настю, врач покачал головой:

— Мамаша, поймите, анализ на посев взяли, но сеяться он будет дня два-три, только потом можно подбирать антибиотик. Сейчас — только пить. Ну, энтеросгель еще можно попробовать или смекту там... Принеси что есть, — велел он сестре. — И разведи им бутылку регидрона. Это минеральные соли, чтобы поддержать организм, — пояснил он Катерине.

— Она плохо пьет, — пожаловалась та.

— Поите силком. Голову набок и вливайте в рот, что-то да проглотит.

Недовольная сестра принесла чашку, ложку, энтеросгель и разведенный регидрон. Отпустила пару замечаний про ненормальных мамаш, но Катерина сделала вид, что не слышит. Когда эскулапы собрались покидать бокс, она встала в дверях и твердо сказала:

— Не дам запереть дверь. Звонок не работает, я проверяла.

Взглянув в лицо Катерины, сестра молча пожала плечами и пошла прочь. Врач, решив утешить женщину, сказал:

— Не нервничайте так, мамаша. Да, девочка тяжело переносит инфекцию... но, может, все и обойдется. А нет, так вы молодая, родите еще.

Катерина, приоткрыв рот, молча смотрела на него. Как это так, думала она, глядя на удаляющуюся по коридору фигуру в белом халате. Может, у них в момент принесения клятвы Гиппократа крышу сносит? Что это за медики такие? Она позвонила мужу и сказала, что врач был, кое-какие лекарства появились и все теперь, даст бог, будет нормально. Потом Катерина выбросила все из головы, оставив там только Настю. Три ночи она сидела возле девочки, вливая воду и раствор солей в рот. Настя капризничала, но мама была неумолима. Пела песенки, рассказывала сказки — и поила, поила. Потом пришли анализы, и им наконец-то стали давать какие-то лекарства. За все время Катерина ни разу не легла на кровать — она несколько раз дремала, положив голову на кроватку Насти, скрючившись в неудобной позе. Еще через три дня Настя пошла на поправку: прекратились понос и рвота, девочка с жадностью набрасывалась на водянистый супчик, который давали на обед, и плакала, когда сестра приносила рыбные котлеты — есть их было совершенно невозможно:

Катерина тряхнула головой, пытаясь избавиться от тяжелых воспоминаний.

Александр тогда очень переживал: приезжал в больницу каждый день, писал записочки, стоял под окном. И в то же время... Как он мог? Господи, как он мог? Наконец хлынули слезы, и Катерина зарылась лицом в подушку.

— Катерина Сергеевна...

Молодая женщина подняла залитое слезами лицо. В дверях спальни стояла Татьяна:

— Я вам валокордин накапала.

Девушка торопливо подошла к кровати и протянула хозяйке рюмку, на дне которой плескалось несколько капель резко пахнущей жидкости. Она с сочувствием смотрела, как Катерина дрожащей рукой поднесла рюмку к губам. Выпив, сморщилась. Хриплым от рыданий голосом сказала:

— Спасибо, Танюша, мне уже лучше.

Девушка кивнула. Расспрашивать она не решилась, но на пороге оглянулась:

— Катерина Сергеевна, может, я могу чем-нибудь помочь?

Но молодая женщина покачала головой, волосы упали, закрыв лицо. Кажется, она опять плакала. Таня вышла, осторожно прикрыв за собой дверь.

Катерина сидела на широкой постели, не замечая, как слезы струятся из глаз и капают на безвольно сложенные на коленях руки. Она вспоминала — вспоминала всю свою замужнюю жизнь. И удивлялась. Она всегда была уверена в муже. Но ведь если была одна ложь — значит, могли быть и другие? Мир, теплый и уютный, рушился на глазах: работа, деловые поездки, деловые обеды — что существовало на самом деле, а что было лишь предлогом? Может, это заговорили отцовские гены? Катерина свекра уважала, но прекрасно представляла себе, что этот тип мужчин просто не может не ходить на сторону, не смотреть на голые коленки невестки и не флиртовать с ее подругами. Но она всегда была уверена, что муж сделан из другого теста. Иногда даже казалось, что ему неловко за отца. Но вдруг? Сколько известно другим? Друзьям? Соседям? Она вспомнила дворничиху Марину — она-то наверняка знает.

1 ... 19 20 21 22 23 24 25 26 27 ... 32
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?