Твоя на одну ночь - Ольга Иконникова

Я дотронулась в кармане до кошеля с остатками золотых. Их было уже немного, но на один ткацкий станок должно было хватить. Возможно, было бы разумнее оставить хоть что-то на случай, если мануфактура не начнет приносить прибыль, но раз уж взялся за гуж – не говори, что не дюж.

– Вы поможете нам ее выбрать, месье?

Он ответил не сразу, понимая, что речь сейчас шла не только о станке. Но после минутного раздумья поклонился:

– Да, ваша светлость, не сомневайтесь.

Мадам Креспен ушла в глухую оборону. Она не пыталась возражать месье Понсону, но каждое его распоряжение вызывало у нее лишь недоверие. И когда на ее широком лице появлялось скептическое выражение, каждому становилось ясно, сколь мало ценила она знания и опыт нового управляющего.

Те, кто работал под ее началом уже давно, невольно принимали ее сторону, и в жарких спорах, что порой возникали во время перекуров, Понсону от них доставались отнюдь не комплименты. К счастью, на самом производстве это не отражалось – даже не любя своего начальника, его команды они выполняли.

А вот те, кто пришел на мануфактуру недавно, не поддерживали ни Фифи, ни месье Понсона – они просто работали, радуясь тому, что в это непростое время имеют кусок хлеба и крышу над головой. Мы наняли сразу полсотни человек, изначально договорившись с ними, что жалованье им будет выплачено не ранее, чем мы продадим товар на следующей большой ярмарке, что должна была состояться поздней осенью в Шератоне. Сейчас денег на выплату заработной платы у нас просто не было. Да даже для того, чтобы всего лишь обеспечить наших рабочих ежедневными завтраками, обедами и ужинами (которые отличались простотой и полным отсутствием разнообразия), мне пришлось продать несколько картин из замковой коллекции. Еще я заключила договор на поставку леса на лесопильную мануфактуру ближайшего городка – в обмен на это их рабочие построили нам новое здание, совмещавшее в себе красильную мастерскую и склад.

Под беление тканей мы задействовали ближайший луг, тянувшийся вдоль небольшой и живописной речушки Луаны. Это был самый длительный из производственных процессов – он занимал не меньше месяца. Полотно варилось в чанах с раствором извести и соли, а потом развешивалось на изгородях. Но месье Понсон и тут добавил кое-что новое – вода для чанов и поливки висевших на открытом воздухе тканей поднималась из реки с помощью огромных колёс. Это было куда удобнее и эффективнее, но Фифи из упрямства всё-таки ворчала – дескать, ничего, могли бы и ведрами натаскать.

Новые прялки и ткацкий станок сразу позволили нам не только ускорить производство, но и получить более тонкую ткань. Правда, ее всё равно пока было не так много. Большую часть полотен производили по старинке, в том числе и в домашних условиях те пряхи и ткачи, которые тоже работали у нас по найму – но не в зданиях мануфактуры, а в своих деревенских избах и сараях. Им мы тоже пока ничего не платили, делая ставку на шератонскую ярмарку.

Основное внимание управляющий сосредоточил на крашении ткани и набивке. Когда мы увидели первый окрашенный в синий цвет рулон, то только восхищенно охнули. Цвет был ровный, приятный, и такая ткань уже могла привлечь внимание не только крестьянок и торговок, но и женщин благородного происхождения. Конечно, для пошива праздничных платьев наши ткани еще не годились, но праздники ведь бывали не каждый день, и будничная одежда была не менее важна.

Месье Понсон потребовал свести его с лучшим кузнецом округи, и мы долго пытались понять, зачем ему это было нужно. Приемная дочь Фифи Эмелин однажды подсмотрела, как управляющий и кузнец прикрепляли странные медные детали к большой доске. Но что они собирались делать с этой доской, для нас долго оставалось загадкой.

Когда же месье Понсон забрал в свою особую мастерскую, куда без спроса не могла проскользнуть даже мышь, рулон из наших лучших образцов бежевого цвета, мадам Креспен полдня доказывала нам, что он непременно его испортит.

Демонстрация результата состоялась через несколько дней – месье Понсон разложил ткань на большом столе. О, она была прекрасна! По нежному кремовому фону вились голубые цветы.

Мадам Креспен даже потрогала ткань руками, чтобы убедиться, что тут не было никакого обмана.

– Ох, какое платье из этого может выйти! – воскликнула Эмелин. – Наверно, даже ваша светлость не посчитает зазорным такое носить.

В этот день во взгляде, брошенном Фифи на месье Понсона, я впервые увидела что-то похожее на уважение.

Когда мы с ним остались в мастерской одни, он честно признал:

– Техника у нас пока еще не совершенна. С ручной набивкой много не наработаешь – слишком много требуется сил, слишком часто можно ошибиться. Но я подумаю, что с этим можно сделать.

Я так много времени проводила на мануфактуре, что маленького Джереми обычно видела только спящим. Я подходила к его кроватке, целовала его маленькие розовые ручки, а потом доползала до собственной постели и проваливалась в сон, едва моя голова касалась подушки. Я дала себе слово, что после шератонской ярмарки всё будет совсем по-другому – тогда я отдам мануфактуру в руки месье Понсона и сосредоточусь на сыне и обустройстве замка.

Я была настолько увлечена работой, что забыла про свои именины, и удивилась, когда утром в мою спальню с торжественным видом вошли мадам Ришар и Мелани, державшие в руках большую коробку.

А когда они из извлекли из коробки красивое синее льняное платье, украшенное роскошными кружевами точно такого же цвета, я не смогла сдержать слёз.

– Я шила его целую неделю, – не без гордости сказала мадам Ришар. – А мадемуазель Бонье не меньше месяца плела кружева. Мы подумали, что, если их покрасить той же краской, что и ткань, это будет весьма необычно. В этом нам помог месье Понсон.

Платье село на меня как влитое, и когда я крутилась в нём перед зеркалом, я подумала, что это отличная мысль – украшать платья таким вот способом, и что при таких талантах моих домочадцев мы сможем привезти на ярмарку не только ткань, но и весьма изысканную одежду для жен чиновников, купцов и не очень богатых дворян. Ну, вот – я опять думала о работе!

Да-да, я отправилась на мануфактуру и в этот день. Правда, работу там пришлось приостановить на несколько часов – потому что все наши работники тоже желали