Бесшабашный. Книга 3. Золотая пряжа - Корнелия Функе

Фландрия стала легкой добычей, с тех пор как предназначенное ей оружие упокоилось на дне морском. И корабли, и потопившие их самолеты были сконструированы по проектам Джона. Странное чувство, будто сам с собой играешь в войнушку.

За окнами кареты проплывали цветущие луга и яблоневые сады, и Джон решил на время забыть о политике. Лотарингия прекрасная страна, и здесь знают толк в еде и напитках. Даже Морж выписал себе шеф-повара из Лютеции, хоть и не любил об этом распространяться, а погреба с лотарингским вином охранял едва ли не строже, чем сокровищницы. Джон достал корзину с продуктами, собранную ему в дорогу по приказу Горбуна. Гусиный паштет, приправленный соусом из лебединого жира, соловьиный мед, фаршированные улитки, окорочка ведьминых лягушек, слоеный торт со съедобным золотом. Не так-то просто откупорить бутылку красного вина в подпрыгивающей на камнях карете, но уже первый глоток оправдал все усилия. Обнаружился и хрустальный бокал, завернутый в салфетку из лотарингского сукна. На его дне Бесшабашному померещился остроносый профиль Арсена Лелу. Джон одним глотком осушил бокал, словно желая таким образом избавиться от неприятного видения.

Секретные службы короля Уилфреда не так всеведущи, как о них говорят. Джекоб Бесшабашный пережил разгром альбийского флота.

Это значило, что оба его сына живы. Отрадная новость, ничего не скажешь, хотя об Уилле Джон вспоминал гораздо реже. Его любимцем оставался Джекоб, в то время как Розамунда всегда отдавала предпочтение младшему. Джон женился на ней из-за ее прославленных предков, любовь если и вспыхнула, то слишком поздно. Не то чтобы к тому времени ответное чувство в груди Розамунды совсем угасло, просто на ее долю выпали уж слишком тяжелые испытания. Какая любовь в состоянии выдержать столько разочарований? Джон никогда не был мужчиной, которого любила Розамунда.

Внезапно лошади встали, так что Джон забрызгал рубашку вином. «Хорошие дороги, – подумалось ему, – вот на что в следующий раз следует обратить внимание короля. Без этого и речи не может быть ни о каком прогрессе». Джон выковыривал из улиточьей раковины остатки паштета, когда руки его вдруг задрожали.

Только потом он услышал выстрелы и прижал лицо к окошку кареты.

Солдат, от которого пахло чесноком, лежал с окровавленным лицом возле своей лошади. Второго нигде не было видно. Джон негнущимися пальцами потянул из кобуры револьвер, – то была его особая, усовершенствованная модель, хотя с виду оружие ничем не отличалось от обычного. Но даже им Джон не смог бы сделать больше шести выстрелов зараз.

Подъехавший к повозке молодой человек в ладно скроенном сюртуке мало походил на разбойника. Хотя иные из них одеваются как князья, особенно те, кто выдает себя за заступников бедных. Путешествовать по дорогам Альбиона так же небезопасно, поэтому Джон уже дважды попадал в их руки. С тех пор он безуспешно убеждал Моржа поднять налог, который шел на финансирование дорожных патрулей.

– Месье Брюнель. – Незнакомец отвесил изящный поклон, не убирая руки с рукояти заткнутого за пояс пистолета. – Тьерри Оже к вашим услугам.

Итак, они знают, кто он. Это не предвещало ничего хорошего.

Убери пистолет, Джон. Стрелок ты меткий, но быстроты тебе катастрофически не хватает

Выкуп. Конечно, это единственное, что им нужно. Сколько даст Альбион за того, кому обязан своим немыслимым техническим прогрессом? Во рту пересохло, словно его выложили пергаментом. Джон всегда ощущал страх физически. Он все-таки попытался открыть дверцу, хотя не чувствовал под собой ног. Молодой разбойник покачал головой.

– Сидите на месте, месье. Мы только подправим маршрут, прочее останется без изменений.

На вид Тьерри Оже был почти мальчик, но действовал с уверенностью опытного головореза. По-альбийски он изъяснялся довольно бегло, хотя и с заметным лотарингским акцентом. Вскоре появился еще один – постарше и с виду не такой галантный, хотя одетый не хуже. Как видно, разбойничий промысел приносил неплохой доход.

– Садись к нему, – приказал новоприбывший юноше. – Да гляди, чтоб не выпрыгнул.

Тьерри Оже повиновался. Он поднял с пола пистолет Джона и устроился на сиденье напротив. Снаружи раздавались голоса, но Джон так и не смог понять, сколько было нападающих. В любом случае время и место они выбрали удачно.

Даже на полях не было ни души. За изгородью, перед которой на траве все еще алела кровь убитого солдата, равнодушно жевала жвачку одна-единственная корова. Вдали, словно дополняя обманчивую идиллию, звонил церковный колокол. Когда повозка развернулась, Джон увидел, как с другой стороны двое мужчин оттащили с дороги его второго охранника, на вид такого же мертвого, как и первый.

– Куда вы меня везете? – Тело Джона не только немело от страха, но и выделяло при этом огромное количество пота, в то время как сознание оставалось на удивление спокойным и ясным, словно душа на какое-то время отстранялась от жалкой, трясущейся плоти, не сводящей глаз с дула направленного на нее револьвера.

Тьерри Оже закурил сигарету. Моду на них в Лотарингии ввел Горбун, но эта распространяла необычный запах. Ведьмин папоротник, если только Бесшабашному не изменяло обоняние. В лотарингских лесах они не редкость, штука крепкая.

– Во Фландрию, – ответил Тьерри Оже на его вопрос. – Я вижу, вы запаслись провиантом. Это кстати, дорога предстоит долгая.

Большего Бесшабашный так и не смог из него вытянуть.

Судя по доносившимся снаружи голосам, шайка собралась разномастная. Кроме лотарингского акцента, Джон различил ломбардский говор. Предводитель, очевидно, происходил из Левонии.

Во Фландрию въезжали ночью. Увидев за шлагбаумом гоилов, Джон едва не высунулся из окна, чтобы воззвать к помощи лотарингских пограничников. У одного из каменных солдат была гранатовая кожа, обладателям которой молва приписывает необузданный темперамент. Такую имел один из стражей Бесшабашного в подземелье.

Брось, Джон. Твои похитители – люди.

Но тогда зачем им понадобилось во Фландрию?

Офицер на лотарингской стороне с недовольным видом оглядел карету и сделал знак отправляться. Джон хотел было закричать, но предостерегающий взгляд остановил его. Под курткой Тьерри без труда угадывались очертания направленного в живот Бесшабашного дула. Джону приходилось видеть, как умирают от такой раны, – так погиб один из военнопленных, работавших на подземных гоильских фабриках. Поэтому он поборол себя и не дрогнув встретил золотистый взгляд гранатового гоила.

Он видит лицо Брюнеля, Джон.

Когда застава скрылась в темноте, Бесшабашный вздохнул с таким облегчением, что Тьерри Оже, усмехнувшись, предложил ему затянуться своей сигаретой. Они двигались на северо-восток, насколько позволяла судить картина безоблачного ночного неба. Оно выглядело одинаково по обе стороны зеркала, даже названия некоторых созвездий совпадали. Отражение, не более, – так привык Джон называть этот мир, несмотря на две луны, фей и прочую нечисть. Он даже спрашивал себя, действительно ли по ту сторону нет гоилов, или они все-таки живут в подземельях и просто не решаются выйти на поверхность.