Логово ведьмы - Наталия Володина

– Я не об этом. Плата остается в рамках договоренности. Я же сказала: это моя инициатива. Что называется – подарок фирмы. Только метод мой достаточно суровый. Вы получите полную информацию. Быть может, более полную, чем рассчитывали. А я попробую оценить силу ваших реакций. Вы очень хорошо умеете их скрывать, поэтому не удивляйтесь, если при мне вы потеряете возможность самоконтроля. Ничего не бойтесь: я лишь постараюсь зафиксировать начало патологии для того, чтобы в дальнейшем корректировать ваше состояние. Вы согласны?

– Нет. Конечно, нет. Мне не нужна никакая коррекция. Я вообще не понимаю, к чему все это.

– Как хотите. Мое дело предупредить. Возвращаемся к вашему мужу… – Ирина придвинула к себе фотографию.

– Нет, пожалуйста, еще минуту. Почему вы это предложили?

– Считайте, альтруизм. Есть и такая патология. Ну, и профессиональный интерес. Я не всегда была гадалкой.

– Я согласна! – Валю бил озноб. – Вы ведь, вероятно, уже все знаете.

– Фотографию Кати, пожалуйста. Давайте. Посмотрим.

В наступившей тишине Валя чувствовала себя не человеком, а муравьем, который видит опускающийся на него сапог, но не может двинуться с места.

– Наверное, все было бы иначе, если бы мы с этого начали. Возможно, нет, поскольку дело в вашем отношении, а не в тайной страсти мужа. Дело в том, что страсти нет. Есть очень хорошее, светлое отношение. Ваш муж в глубине души эстет, сибарит. Ему нравится общение с очаровательной женщиной. Возможно, она кажется ему совершенством. Но никаких мужских надежд, сексуальных планов… – Ирина говорила медленно, не сводя с Валентины глаз, которые той вдруг стали казаться огромными, страшными, угрожающими.

Сердце Вали как будто сковало льдом. Оно билось об этот лед с трудом и болью. А в мозгу появилась пылающая надпись: «Она кажется ему совершенством. Очаровательная женщина». Валя почувствовала, как свело ее скулы, она попыталась разжать зубы, но не смогла И вдруг со всех сторон услышала незнакомый хриплый голос: «Пусть она умрет. Пусть она сдохнет там. Нет, я сама ее убью. Я мечтаю задушить эту тварь. Если бы не она, он бы никогда… Он бы так не думал… Он не может так… Он знает, что я… Что только я…»

Какой-то частью мозга она видела со стороны, как беснуется, рычит и бьет себя кулаками по лицу грузная тетка с искаженным, изуродованным злобой лицом. Потом все заволокло пеленой.

Когда Валя пришла в себя, она лежала на диване. На лбу у нее было мокрое полотенце, от которого резко пахло нашатырем и какими-то травами. На груди она чувствовала прохладную руку, которая как будто держала ее сердце, успокаивая его биение.

– Полежите спокойно. Сейчас Вера принесет вам горячее питье.

– Что это было?

– Все нормально. Мы просто работаем.

Дина была страшно расстроена Катиным состоянием. Она даже не находила слов во время их свиданий. Катя невыносимо страдала от своей изоляции и от того, что слишком четко представляла себе все, что с ней произошло. Она вела себя как сумасшедшая! Это было! Она понимает, что такие болезни нужно лечить, но не может себя убедить в том, что это произошло с ней. Что она так внезапно заболела, а теперь внезапно выздоровела. Катя все время вопросительно смотрела Дине в глаза. Если Дина верит, что она носит в себе какой-то ген безумия, то она сама поверит в это. И перестанет доверять самой себе. У Дины не было ответа. Она просто умирала от жалости и какой-то вины. Она сама чувствовала себя в этом заведении, как в дурном сне. Здесь любые человеческие странности, отклонения от нормы выглядели так буднично, воспринимались так естественно, что казалось нелепым искать уникальные причины. Здесь умнее всех медсестра Рая, для которой нет загадок: «Дураков всегда больше, чем нормальных».

Дину принял профессор Тарков, спросил, как она находит свою подругу.

– Она такая же, как всегда. Только страшно подавленная, униженная, что ли. Здесь каждый считает, что подобное может случиться с кем угодно, только не с ним.

– То есть вы считаете, что ваша подруга страдает своеобразным психическим расстройством?

– Конечно, я так не считаю. Я не могу ничего считать в области, где врачи через раз ошибаются.

– Это вежливо и деликатно.

– Извините, это на нервной почве.

– Нервная почва. Да. Честно говоря, во время наших многочисленных бесед я понял вашу позицию и круг информированности. Помните, вы с каким-то товарищем-детективом собирались проводить расследование по поводу случая с Катей? Вы что, полагали, что здесь возможно криминальное воздействие?

– Знаете, криминал – такая вещь, что на него можно наткнуться в собственном шкафу. Образно говоря. Сережа, детектив, отыскал Катиных знакомых, с которыми она общалась в последнее время. Мы – дилетанты там, где молчит наука. Можем лишь рыть вслепую.

– Очень занимательно. После бесед с вами мне иногда хочется купить такую, знаете, книженцию со страшным названием и еще более страшной картинкой на обложке.

– Я вам привезу пару ящиков.

– Весьма любезно. Кстати, насчет знакомых. Я попросил бы организовать их свидание с Катей. Это очень полезная информация.

– Конечно.

– Значит, ничего настораживающего вы в состоянии своей подруги больше не видите. Правильно?

– Ну, да. Я хотела бы вас поблагодарить…

– За что?

– За правильное лечение, наверное.

Дина поднялась со стула, собралась попрощаться, но профессор уже внимательно и сосредоточенно смотрел в потолок. Дина пару раз посмотрела на часы, потом склонилась к его уху.

– Я могу идти?

– Да-да, – легко согласился он.

У двери она оглянулась и еще раз посмотрела в этот загадочный голубой глаз. Он ей вдруг подмигнул. Переступая порог, она вдруг услышала за спиной: «А мы и не лечили ее вовсе». Дина до самого дома думала: показалось ей или он на самом деле так сказал?

В квартире она долго ходила кругами вокруг телефона, потом решительно позвонила:

– Сережа, слушай. Я из больницы. Там этот профессор. Он меня все время ставит в тупик. Но дело не в этом. Он вдруг заговорил о криминальных воздействиях. Сейчас все об этом говорят из-за секты, которая под землю зарылась в ожидании конца света. Но я подумала о тебе.

– Я был бы удивлен, если бы ты в этой связи подумала о другом.

– Да не надо шутить. Ты не мог бы поспрашивать у следователей… не знаю даже, как сказать… О странных преступлениях, каких-то необычных деталях. В общем, сам сообразишь.

– Да, дорогая. Чувствую, ты на пороге великих открытий. Но что все-таки разумного сказал наш великий профессор?

– Ой, не спрашивай. Всякое-разное. Недавно он мне диагноз установил.

– Да ты что! Я весь внимание. Мне этого очень не хватало.