Жена самурая - Марина Крамер

– Этого… этого не может быть… – прошептала я. – Это не он… Сашка не мог… Он самурай, а самураи не убивают безоружных!

– А откуда вы знаете, кого именно он «не убивал»? – мгновенно вцепился в меня «кожаный».

– Я… я не знаю… – пробормотала я, и в памяти моментально всплыл разговор с Алисой Власьевной.

– А ну-ка, пройдемте в квартирку, гражданочка. – «Кожаный» впихнул меня в квартиру, где все еще шел обыск. – Вы кем приходитесь гражданину Сайгачеву?

– Женой… – буркнула я, пытаясь найти в сумочке паспорт. – Вот…

Мужчина взял протянутый документ, изучил, хмыкнул и небрежно бросил на столик.

– Скажите, Александра Ефимовна, а вы не родственница Ефиму Иосифовичу Гельману?

Самый идиотский вопрос из всех, что только можно придумать, когда только что держал в руках паспорт со штампом о регистрации брака, где ясно написано – Александра Гельман. Разумеется, однофамилица! Это ведь такая же распространенная фамилия, как Иванов и Петров! Но я постаралась сдержаться и не нахамить прямо вот так, с первой секунды общения.

– Я его дочь.

– О, тогда все понятно. Стало быть, гражданин Сайгачев – зять, тот самый зять, что ловко проворачивал разного рода дела для вашего папеньки?

– Что за тон? – Я все еще старалась держать себя в руках. – Что вы позволяете себе? Мы давно живем отдельно от отца, у Саши вполне легальная работа.

– Откуда у вашего мужа столько редкого оружия?

– Оно не все редкое, только несколько мечей. Остальное муж использует для работы.

– Ага, хороша работа – бомжей резать! – с издевкой проговорил мужчина.

Я начала терять терпение, потому что всему на свете есть предел.

– Это неправда! Мой муж – известный тренер, у него свой клуб!

– Известный бандит ваш муж, Александра Ефимовна. Проверим еще, чему он своих учеников обучал, – кивнул «кожаный», с интересом рассматривая укрепленные на специальных стойках катана-какэ мечи. – А скажите, откуда все-таки у вашего мужа столько мечей?

– Это подарки. Кое-что он привозит сам из Японии.

В комнатах все было перевернуто, двое сотрудников разбирали бумаги в сейфе в тренировочном зале, это просматривалось из-за раздвинутых ширм. Я вытянула шею и увидела, как один из оперативников пытается открыть вынутый из сейфа тэссен.

– Осторожнее! – вскрикнула я, видя, что сотрудник начинает ломать редкую вещь, так как не знает правил обращения. – Я сама! – Выхватив веер из его рук, я щелкнула замком и раскрыла. – Это не представляет никакой угрозы…

– А почему он металлический? – поинтересовался сотрудник и, проведя по краю веера, тотчас отдернул руку и сунул окровавленный палец в рот. – Ни фига себе – «не представляет угрозы»! Да этим можно голову отрезать! Край-то как бритва!

– Ничего им нельзя отрезать! – зло бросила я, осторожно закрыв тэссен и вернув его в сейф. – Это не оружие нападения, это для защиты! И вообще – чтобы им поранить кого-то, нужно знать технику.

– Ну, с этим, я полагаю, у вашего супруга проблем не было, – заметил приятным голосом пожилой седой мужчина с широкоскулым обветренным лицом, внимательно изучавший стопку документов. – Судя по этим бумагам, Александр Михайлович Сайгачев – мастер высшего класса, имеет дан по кэндзюцу и множество других полезных навыков.

– Ну и что?! – возразила я. – Это ведь не запрещено!

– Это – не запрещено, – кивнул мужчина. – А вот головы отсекать живым людям, даже бомжам, несколько противозаконно, вы не согласны, Александра Ефимовна?

– Согласна. Но мой муж никого не убивал! Он порядочный человек, он учитель, сэнсэй, понимаете? Он ученикам всегда внушает, что навыки применять в драке – все равно что выйти с мечом на безоружного, так разве же он мог сам?! Это ведь противоречит кодексу…

Седой поморщился – видимо, мой звонкий голос бился в виски, вызывая болезненные ощущения.

– Кодекс… самураи, понимаешь! Придумают себе… Совсем от корней отреклись – Япония, понимаешь, Китай! А как же наши-то, русичи, а?

Если бы в тот момент я была в состоянии смеяться, то сделала бы это – поборник чистоты русских традиций сам явно носил имя вроде Гафура или Тамерлана – чистокровный татарин. Но мне было не до смеха, не до внешнего вида оперативников…

– При чем тут «от корней отреклись», он-то как раз и не отрекался! У него дед был ученым, востоковедом известным, много лет в Японии провел.

– Вы полагаете, этого достаточно, чтобы снять с вашего супруга предъявленные обвинения?

– Нет, но…

– Так вот что я вам скажу, девушка! – наставительно произнес седой. – Порядочный человек – это не профессия и не алиби.

Я поняла – все бесполезно. Они не верят мне, не верят Акеле – тогда кто может убедить их в том, что мой муж не совершал убийства? Что его кодекс чести не позволяет ему нарушать закона? Я подняла глаза, взглянула за раздвинутую ширму в соседнюю комнату и вдруг почувствовала, что там чего-то не хватает. Чего-то, что всегда было, а потому примелькалось…

– Можно, я войду в ту комнату? – спросила я у сидящего напротив меня «кожаного». – Мне кажется, что там что-то пропало…

– Что пропало? – мгновенно подобрался он.

– Не знаю… мне нужно посмотреть…

– Идемте. – «Кожаный» встал и первым вошел в тренировочный зал. – Только смотрите внимательно, это очень важно!

Я пристально оглядела комнату, и взгляд остановился на катана-какэ – стойке, на которой были укреплены мечи. Таких стоек было пять, по четыре меча на каждой. И вот на самой дальней, стоявшей на полу у окна, не хватало большого меча-тати. Парный к нему малый меч-танто висел на прежнем месте, а вот большого, в лаковых черных ножнах, не было. Но самое ужасное заключалось в том, что я была абсолютно уверена – меч пропал не сегодня… Да, я вдруг вспомнила, что, вытирая пыль с оружия на прошлой неделе, заметила отсутствие меча и хотела спросить об этом у Акелы, но закрутилась и забыла.

Милиционер заметил, видимо, как меняется выражение моего лица, тронул за рукав:

– Ну, нашли пропажу?

– Д-да, – с запинкой проговорила я, не вполне уверенная в том, что стоит выдавать такую информацию. – Вот здесь… видите? – я указала рукой на пустующие гнезда в катана-какэ. – Здесь должен быть большой меч – а его нет. Малый на месте, а большого нет…

– Может, и не было?

– Вы не понимаете! Эти мечи носились только парой, значит, и продаваться могли только парой, вместе – иначе их цена намного ниже… Это называется «дайсё».

«Кожаный» хмыкнул:

– Чудно у вас в доме, Александра Ефимовна! Даже стола нет нормального, а кругом такие вещи дорогие… Не находите, что это странно?

– Что в этом странного? А вообще вы могли бы и представиться, – заметила я, устав называть его про себя «кожаным».