Девять граммов дури - Андрей Дышев

Он с опозданием подумал, что надо было заранее побеспокоиться о респираторе, чтобы не дышать ядовитыми испарениями. Его повело. Стало казаться, будто пол кухни закачался под ногами. Чтобы не упасть, Андрей хотел схватиться за угол стола, но промахнулся и нечаянно скинул на пол банку с растворителем. Банка разбилась, растворитель стал расползаться по полу темным пятном.

"Следующим упаду я", – понял Андрей, погасил горелку, кинул в маслянистую лужу тряпку и, держась за стены, вышел из кухни. Надевая на ходу куртку, он выскочил из квартиры.

Окончательно он пришел в себя в каком-то парке. Голова раскалывалась, сильно мутило. Сплевывая, Андрей некоторое время бродил по парку и, не щадя куртку, продирался через колючие кустарники. "Так и копыта откинуть недолго, – думал он, жадно вдыхая свежий сырой воздух. – Когда-нибудь потеряю сознание и буду валяться на кухне до тех пор, пока не придет хозяин квартиры или пока мой труп не протухнет, и дверь не взломает милиция…"

Следующим утром Андрей встретился с Ковальским на кафедре физиологии. От внимательного взгляда Миши не ускользнул болезненный вид друга.

– Ты неважно выглядишь, – сказал он. – Крепко погулял вчера?

Андрей отрицательно покачал головой и, дождавшись, когда мимо пройдет преподаватель, тихо ответил:

– Кажется, я отравился фосгеном. Еле ноги передвигаю. На одну ступеньку поднимусь – стою и отдыхаю, чтоб сердце из груди не выпрыгнуло.

Миша нахмурился. Огляделся по сторонам и спросил:

– Ты уже начал работу?

– Да… Плохо, что вытяжки нет. Делаю сквозняк – так он горелку гасит и все со стола сметает. Боюсь, что могу потерять сознание… Слушай, а у тебя противогаза случайно нет?

– Случайно нет, – недовольным тоном ответил Миша. – Не нравится мне, что ты с собой делаешь. Загнешься в один прекрасный момент…

– У меня выхода нет, – равнодушно ответил Андрей. – Дай бог, все обойдется.

Он хорошо знал Ковальского. Если вызвать у Миши жалость, то потом из него можно будет лепить все, что угодно.

– Ну, пока! – сказал Андрей, нарочно дистанцируясь от друга, и протянул ему руку.

Миша руки не подал, снял очки и стал протирать стекла платком.

– Когда снова поедешь туда?

– Сразу после занятий.

– Подожди меня у выхода. Я тебе кое-что скажу…

"Так бы давно, – подумал Андрей. – Никуда ты не денешься".

Он не ошибся. После занятий Ковальский поехал с ним. Правда, Миша предупредил, что "химичить" не будет, а едет только для того, чтобы в случае чего вытащить Андрея на свежий воздух и "откачать". Для пущей убедительности он показал Андрею несколько видеокассет с нашумевшими боевиками, которые намеревался просмотреть.

Когда Андрей открывал ключом дверь, на площадке появилась незнакомая женщина.

– Это не у вас так сильно пахло? – спросила она.

Ковальский незаметно толкнул Андрея локтем – в воспитательных целях.

– Чем пахло? – спросил Андрей, слегка приоткрывая дверь и принюхиваясь. – Ничем не пахнет.

Женщина продолжала стоять за спинами ребят, глядя на них с подозрением.

– Мы уже в ЖЭК жаловались, – объявила она. – Хотели ваш замок взламывать.

– А вот за это, – грозным голосом ответил Андрей, поворачиваясь к женщине, – можно ответить по всей строгости российских законов. Жилище граждан неприкосновенно. Конституцию почитайте, мамаша!

– Какая я тебе мамаша, сопляк! – неожиданно грубо вскрикнула женщина. – Конституцией меня пугает! Мы еще разберемся, чем вы тут занимаетесь! Не думайте, что все кругом дураки! Найдем на вас управу!

Ковальский, желая пригасить конфликт, затолкал Андрея в квартиру и закрыл дверь.

– Соображать надо, – сказал он тихо и постучал друга пальцем по голове. – Ты чего с ней пререкался? Ты понимаешь, что она может вызвать милицию?

– Пусть вызывает! – легкомысленно ответил Андрей, не желая выдавать, что все-таки испугался. – А что мы делаем? Готовимся к защите курсовой!

– Ты, чучело, чуть не отравил весь подъезд фосгеном! – зашипел Ковальский.

Понимая, что Миша уже находится на грани того, чтобы повернуться и выйти из квартиры, Андрей примирительно сказал:

– Ладно, прости, я был не прав. Впредь буду действовать осторожнее.

Они прошли на кухню. Андрей присел у стола и отодрал присохшую к полу тряпку. Под ней оказалось большое черное пятно.

– Придется хозяину за ущерб заплатить, – сказал он.

Миша смотрел на пятно, на колбы, которыми был заставлен стол, и думал о том, что его друг, зная об этом или нет, балансирует на лезвии бритвы между жизнью и смертью, свободой и тюрьмой. "Связался он на свою голову с этим Князем! – подумал он, стягивая с себя куртку. – Теперь его уже не остановишь. Он уже сам как наркоман… И я боюсь признаться себе, что не могу удержаться от этого соблазна, от этой дьявольской игры со смертью…"

Ковальский вымыл руки, запалил горелку, сел за стол и стал просматривать тетрадь с записанной в ней методикой. Красными галочками в ней были отмечены реакции, которые Андрей уже провел. Остались два заключительных этапа, в том числе и достаточно опасная реакция алкирирования.

– Значит, так, – сказал он, не видя Андрея, но зная, что тот стоит за его спиной. – Контролируем реакцию по очереди. Один работает с мокрой повязкой на рту, а другой отдыхает в комнате. Если кому-нибудь станет плохо – "Скорую" не вызывать, обходиться своими силами…

Андрей молча кивал. В этот вечер, при проведении последней стадии, он отравился еще раз. Его сильно рвало, он почти не мог говорить, но сознания не терял.

Глубокой ночью, когда, измученный хроническим недосыпанием, Андрей уснул в кресле перед телевизором, Ковальский получил пол-литра раствора в толуоле, затем отогнал растворитель, выделив стакан концентрированного раствора. Адскую жидкость он развел дистиллированной водой и при помощи перемолотого на кофемолке сахара перевел его в кристаллический порошок.

Какую страшную вещь он произвел на свет, Ковальский еще не знал. На дне фарфоровой чашки сверкал кристаллами коричневый порошок, отдаленно напоминающий какао. Позже он высчитает, что этого количества сухой фракции триметилфентанила будет достаточно для того, чтобы приготовить около двух тонн готовых к употреблению доз или смертельно отравить пятьдесят тысяч человек.

На проходной общежития Нечипорук нашел записку от Князя. С того дня, как Женя вылетел в Джелалабад, он ни разу не видел Князя и даже не говорил с ним по телефону. Метадон, который он вместе с Игорем изготовил в Азербайджане, увез охранник Эдик. Прошел почти месяц. И вот – короткая записка от Князя. Он назначал Нечипоруку встречу на станции метро «Маяковская».