Поцелуй в Риме - Барбара Картленд

— Думаю, ты поступишь правильно, если выйдешь за него замуж сейчас, даже если придется ограничиться очень скромным семейным торжеством.

— Так мы и решили сделать, но меня волнует больше всего, что ты не сможешь присутствовать на свадьбе.

— Я буду… молиться за твое счастье… там, где я буду, — пообещала Алина.

— Я надеюсь, что позднее, может быть через год, я сумею рассказать Генри о том, что твоя мама умерла и как много ты для меня значишь еще с тех пор, как мы вместе учились, Вот тогда, конечно, мы сможем увидеться, не опасаясь, что Генри заподозрит тебя, несмотря даже на то, что ты так похожа на свою мать.

— Ты правильно решила, — ответила Алина.

— Знаю, я большая эгоистка. Но мне кажется — несмотря на то, что я очень счастлива с Генри, — он все еще сомневается в моей любви. И поэтому я должна быть очень осторожна.

— Не беспокойся. Я исчезну. А когда мы снова встретимся, у него не будет ни малейшего сомнения, что перед ним молодая девушка… на год моложе… тебя.

Дениза рассмеялась:

— Какая я умница, что взяла тебя с собой. Ты вела себя просто замечательно! Я уверена, что никто, будь он на твоем месте, не позволил бы мне остаться наедине с Генри. А как иначе я смогла бы убедить его в своей любви?!

— А теперь вы будете счастливы навсегда. Я не сомневаюсь: вы поступите очень разумно, если поженитесь как можно скорее.

— Я мечтаю об этом! Ах, дорогая, я никогда не смогу отблагодарить тебя за все! — Она взяла Алину за руку: — Знаешь, о чем я подумала? Как только я справлю свое приданое, я пришлю тебе все свои теперешние платья. Я выписала тебе также чек на двести фунтов и положила его в твою сумочку.

— Но это… слишком много! — запротестовала Алина. — Я не могу… это принять.

— Не будь глупой! — ответила Дениза. — Тебе же надо на что-то жить. А мне ненавистна сама мысль, что тебе придется зарабатывать деньги тяжелым трудом. Двести фунтов помогут тебе свести концы с концами до того момента, как мы опять сможем быть вместе.

— Но я… — начала Алина.

— Не спорь! — прервала ее Дениза. — Ты только огорчишь меня и испортишь мой медовый месяц тем, что я буду вынуждена волноваться за тебя. Ты ведь не можешь быть такой жестокой, чтобы поступать со мной подобным образом!

— Благодарю тебя, дорогая! Спасибо тебе! — воскликнула Алина.

Дениза была так добра к ней, что ей захотелось расплакаться. Впрочем, она знала, что это не единственная причина для слез.

Им не пришлось, к счастью, делать пересадку в Париже. После продолжительной остановки они отправились дальше, в Кале. В Лондон все приехали очень уставшими. Герцог все время нервничал и волновался из-за сестры. Он, наверное, также боялся, подозревала Алина, что сестра, быть может, уже умерла и, следовательно, их свадьба с Денизой будет отложена на несколько месяцев.

Герцог послал телеграмму заранее, и карета их уже ждала. Кучер сообщил ему, что сестра еще жива. Экипаж, заказанный для Алины, отвез ее прямо на вокзал, и сопровождающий ее посыльный позаботился о том, чтобы ей взяли билет на поезд, который останавливался на ближайшей от ее поместья станции. Ей пришлось подождать до отправления поезда чуть меньше часа. Алина посидела в комнате ожидания, а затем в сопровождении посыльного вышла на перрон, где уже ждал специально зарезервированный для нее вагон. Она подумала, что это излишество она вряд ли сможет теперь себе позволить, но узнала, что за все уже кем-то заплачено — либо герцогом, либо Денизой. Единственное, что ей оставалось, — это отблагодарить посыльного, и она щедро с ним расплатилась. Он попрощался с ней и ушел, не забыв по пути дать на чай носильщику.

«Дениза была так добра ко мне, так добра!» — думала Алина, когда поезд тронулся, и почувствовала, как все дальше и дальше уносит он ее от лорда Тевертона. Наверное, он теперь наслаждается жизнью в Риме, один в доме. Может проводить все свободное время с красивой княгиней Боргезе или с кем-нибудь еще. Алина не забыла его восхищенных слов в адрес итальянских женщин. И они, вне всякого сомнения, тоже в восторге от него.

«Я должна быть разумной, — сказала она себе, — Это лишь приключение, которое я никогда не забуду. Но это уже в прошлом, и я должна дальше жить без него». Под «этим» она, конечно, подразумевала, что впредь ей придется жить без лорда Тевертона. Но как ни старалась она взять себя в руки, сердце ее ныло, и на душе было тяжело. И чем дальше уносил ее поезд из его жизни в ее собственную, тем сильнее разгоралась любовь в ее сердце.

Пошел уже пятый день после ее возвращения. Алина прошла в дом из сада, неся охапку роз. Цветы уже стояли в нескольких вазах в гостиной, а букет из красных роз она поставила в большую вазу в холле. Первые дни после приезда у нее было много работы. Вначале нужно было распаковать вещи. Потом она посетила священника, чтобы поблагодарить его за то, что присматривал за домом во время ее отсутствия. Она обошла и осмотрела весь дом. Живя в прекрасном особняке в центре Рима, она впервые осознала, каким ветхим и запущенным стал ее собственный дом, и по возвращении твердо решила навести в нем порядок и сделать его, по возможности, красивым и уютным, пусть даже и без тех многих вещей, которые ей пришлось продать. Она чистила стены до тех пор, пока на них не исчезли пятна — следы от зеркал и картин. Она выстирала накидки на кресла и диваны. Безусловно, они стали выглядеть ярче и красивее. Теперь она собиралась заштопать потертые места. Миссис Бэйкер помогла вычистить ковры, и они теперь были как новые. Впрочем, это сильно сказано, хотя гостиная в целом стала намного привлекательнее, а цветы вполне заменили проданные украшения из фарфора.

Алина положила розы на стол у окна. Расставляя их в вазе, она размышляла с некоторым недоумением, зачем ей все эти хлопоты. Кто еще увидит результаты ее усилий сделать дом привлекательнее?

Потом она поняла, что любовь к человеку, которого она никогда больше не увидит, сделала ее такой требовательной и к дому и к себе.

Там, в Колизее, она и лорд Тевертон думали и переживали одинаково. И если он когда-нибудь будет вспоминать о ней, то пусть вспоминает это с восхищением.

Алина не хотела бы сохраниться в его памяти неотесанной и неопрятной деревенской девчонкой. Пусть запомнит ее элегантной, нарядно одетой женщиной, которую он однажды назвал прекрасной. Да, с каким нескрываемым восхищением смотрел он на нее, когда они отправлялись на ужин во дворец Боргезе! Вот такой он и должен помнить ее всегда!

Все это такое ребячество: фантазировать, строить воздушные замки, погружаться в мечты, которым не суждено, сбыться. И все же впредь она твердо решила не распускаться, не поддаваться мрачным мыслям, следить за собой.

Сегодня утром она надела одно из самых красивых платьев, которые подарила ей Дениза. Из белого муслина с отделкой из голубых лент и вышивки, оно делало ее очень юной. Тонкая талия была перехвачена голубым поясом, завязанным сзади в бант, наподобие турнюра. Алина красиво уложила волосы так, как причесывала Денизу ее служанка Джоана. Взглянув на себя в зеркало, она решила, что прическа ей чрезвычайно к лицу.