Записки анестезиолога - Александр Иванов

Так что подходите к диагностике комплексно, в конце концов, точный диагноз – не наше дело. Это работа травматологов. Наша задача, задача реаниматологов, другая, обеспечить жизнедеятельность организма в целом и избавить от физических страданий. Но это другая тема.

Смотрю отрывной календарь, написано, что сегодня – день заповедников. Интересный праздник, по идее, страна должна отмечать ежедневно как национальный, сплошной заповедник.

Дежурный хирург в операционной рассказывает. Операция идет без отклонений от плана, можно поговорить.

– В начале девяностых служил я на Кольском, в Заполярье. Со жратвой плохо, и с министерства пришел приказ в каждой части организовать подсобное хозяйство, решать проблему снабжения продовольствием своими силами. И план спустили, столько-то мяса, яиц, овощей. Ну а какое у нас в тундре сельское хозяйство. Есть, правда, недалеко, под Мурманском, садоводство, и название у него такое подходящее, «Оптимист», но какой хер там выращивают – не знаю. Ну а чего, приказ надо выполнять. Завели поросят, курей. Куры сдохли сразу. Из всех поросят один выжил. Но от холода оброс такой длинной щетиной, как черт. Из-за этой щетины его даже зарезать не удалось, он вырвался и убежал в тундру. Но начмед наш, он же ИО начальника госпиталя, издает приказ: всем, приходя на работу, принести с собой одно яйцо. И сдать на КПП, как пропуск. Сдал яйцо – иди работай. И по яйцам мы так план перевыполнили. Начмеда потом в пример ставили, на какие-то совещания ездил, делился опытом. С мясом только было хуже. Пытались на оленей охотиться, отчитаться как за говядину, так нету оленей, всех в округе перебили. Но как-то раз лось пришел к аэродрому, запутался рогами в спиралях Бруно так, что не вытащить. Жалко, пытаемся проволоку разрезать, лось дергается, только мешает. Прибежал местный прапорщик, говорит, спокойно, я сейчас, ждите, ничего не делайте. Думаем, может, он умеет как-то колючку распутывать, способ знает, смотрим, бежит обратно с АКМом, херак, очередью лосю в голову. Пока мы стояли, рты раскрыв, он штыком рога отрубил, тушу на спину, и не поверишь, целиком лося уволок сука, домой. Вот это был настоящий прапорщик.

Продолжать мне.

– Военные на охоте – вообще отдельная тема. Я часто за грибами езжу на Ладогу. Симпатичный там лесок вдоль берега, дюны, сосны, грибы попадаются. И не заблудишься, с одной стороны озеро. А рядом военный охотничий заказник. В прошлые времена доступ туда был закрыт, вот тогда там грибов было немерено. Но лучше туда было не соваться. Охотилась там элита округа, охотилась по-взрослому, а пуля, как известно, – она дура, особенно из АКМ. Особенно если этот АКМ в нетрезвых руках. Смотрю, на берегу мужик надувает лодку. Явно охотник. Разговорились, спрашиваю, как охота?

– Да я тут пару дней, а еще не стрелял. Уток нет. Слушай, тут какая-то свинья бегает, вроде на домашнюю похожа, но какая-то шустрая, может, из заказника?

– Так убейте ее, один хрен, если она домашняя, погибнет в лесу.

– Да у меня и картечи-то нет, только дробь.

– Сейчас, – говорю, – попробую узнать.

Звоню приятелю, отставному полковнику, заядлому охотнику. Долго не берет телефон.

– Алё…

– Слушай, ты сейчас, часом, не на охоте?

– На охоте, бля…

– В заказнике?

– Ну да, бля, в заказнике……

– Ну а чего материшься?

– Дак, понимаешь, поехали с друзьями…… сезон, бля, закрыть. Кабана специально на ферме купили, полудикого, ну там их специально разводят. А вчера приехали, так нажрались, про кабана забыли, он, короче, от нас съебся. Где его теперь искать?

– Похоже, ваш кабанчик в районе Пятиречья, мужики говорят, бегает тут какая-то свинья.

– Черт, там не наша территория, хер с ним, скажи им, увидят – пусть валят.

Хирург:

– Так завалили?

– Не знаю, я обратно по другой дороге шел.

– Точно, там где военные охотятся, лучше не появляться. Помню, еще в конце восьмидесятых отрабатываю распределение на «Скорой». Молодой еще был, крови хочется. Попался один бывший офицер, охотничек. Вызывают нас на станцию метро «Технологический институт»: человек упал под поезд. Часто такие вызовы дублировались, кто быстрее доедет, и вот две бригады «Скорой» двигаются по платформе навстречу друг другу. И вот на платформе, той, что поменьше, которая выложенная белой плиткой, зрелище веселенькое. По всей кафельной стене – кровь, колонны залеплены какими-то ошметками мяса, обрывками окровавленных тряпок. Поезд остановился, не доехав до конца платформы. Короче, ужас. Платформа в час пик опустела. И мы, шесть мужиков со «Скорой», боимся заглянуть под состав. Страшно подумать, что там осталось от человека. Рельс обесточен, пожалуйста, спускайтесь, а никто не решается… И тут из-под вагона появляется голова мужичонки.

– Ты кто? Откуда? Вылезай-ка…

Мужичок ныряет под вагон:

– Я сейчас, только кепочку найду.

Ждем. Вылезает в кепочке. В руках ружье, как положено, разобранное, в чехле.

– Откуда ты, милый?

– С охоты мы.

– И кого ты там убил?

– Лося завалил!

– А где же твой лось?

– А вон, в рюкзаке мясо.

Смотрим, у мужичка на плечах лямки от рюкзака, а самого рюкзака нет. Оказалось все просто. Шел с охоты, полный рюкзак лосятины. Когда стоял на платформе, качался, с головы вниз слетела кепочка. А за ней полетел и сам хантер. И аккуратненько так устроился в желобе между рельсами. Рюкзак сверху. Рюкзак сорвало поездом, и мясо с кровью разбросало по всей станции. Осмотрели мужичка, кроме сломанной лодыжки – никаких царапин. В куртке три бутылки напитка под названием «Спирт питьевой». Был такой продукт, выпускался для тружеников Севера, где на морозе простая водка кристаллизуется. Продукт в наших широтах редкий. Все три бутылки, естественно, целы. Одна, к сожалению, ополовинена. Стоит ли говорить, что мужичку мы их не отдали, за перенесенный стресс ему надо было с нами расплатиться.

Конец января, все отделение реанимации собралось у монитора, все смотрят интересную передачу «Жди меня». Не поленились, нашли в архиве запись пятилетней давности, скачали. На экране трогательный рассказ о встрече двух влюбленных, расставшихся почти полвека назад. История случайного знакомства в санатории на Черном море, романтические вечера, единственный (!) поцелуй в щеку и память о встрече на всю жизнь. Судьба разлучила на долгие годы, развела по разным странам. В студии первая встреча после разлуки, слезы, цветы. Оказалось, оба свободны, оба в старости одиноки. Звучит робкий вопрос, а может быть?.. Может. Любовь не знает границ. Невеста отправляется к жениху в Украину, навстречу своему счастью. Получает там, правда, легкий инсульт, но вернувшись – поправляется. Разве что при ходьбе немного подволакивает левую ногу. Поправившись, ждет жениха с ответным визитом. Третье свидание происходит у меня в реанимации. Сердце влюбленного не выдерживает ожидания встречи, инфаркт, тромбоэмболия. Понятное дело, возраст, лет уже под восемьдесят.