Мама для Одуванчика - Анна Мишина

— Я, между прочим, твою дочь вижу чаще, чем ты, так что себя могу считать вторым папой. Ну, да ладно. Как все прошло? Видел учительницу? — при упоминании Вари я замечаю, как у брата загораются глаза. Что неприятно колет.

— Ты про Варвару Дмитриевну? — стараюсь отстраненно говорить о ней.

— Да. О ней, — я это действительно вижу или мне только кажется?

— И что скажешь? — пытаюсь подтвердить свои догадки, но от этого начинают зудеть ладони, сами собой сжимаясь в кулаки.

— Хорошенькая, — подмигивает Никитос, а меня уже буквально подбрасывает изнутри. — О-о-о, этот момент, когда ваша прекрасная Варвара влетела в мои руки, чуть не упав с лестницы, — воодушевленно начинает брат, явно приукрашивая свои воспоминания.

А мой заботливый мозг, услышав о падении, тут же подкидывает другую картинку. И на это видение тут же реагирует мой организм, выдавая воспоминания о ее хрупкой фигурке и холодных ладошках. Да так ярко, что приходится сжать челюсти от злости то ли на себя, то ли на Ника.

— Тебе своих девушек мало? — как-то зло вырывается у меня, что вызывает недоумение в глазах парня, и он на секунду-другую замолкает, тупо пялясь на меня, как баран на новые ворота. — Ты говоришь об учительнице моей дочери, Никитос.

— Стопэ, — вдруг выдает он. — Папочка, вы случаем не…

— Нет, — обрываю его на полуслове.

— Старый пень, — фыркает Ник, явно заведясь, и вскакивает со стула, тыча пальцем в мою сторону. — Ты мне еще указывать будешь, к каким бабам подкатывать, Владос?

— Что? — тоже встаю со стула. — Ты зарываешься, братишка.

— А ты? — тут же парирует брат, сжимая руки в кулаки. — Баран.

— Не хуже тебя, мелочь, — осаждаю младшенького, — ладно, все, остынь. — Не хватало нам только драки в квартире. Два взрослых адекватных мужика, и будем вопросы решать как в детстве, махая кулаками? — Проехали, ясно? — снова сажусь на свое место, а Ник останавливается у окна. Никогда мы с ним вот так с пол-оборота не заводились, говоря о девушке. Никогда, черт возьми, такого не было. — Расскажи, почему Ася называет ее лягушкой?

— В тот день, когда принесли документы в школу, на ней был изумрудный костюм, — хмыкнул брат. — Наш Одуван весьма изобретателен на пакости и колкости.

— Просто предупреждаю, Ник, — говорю, немного остыв, — не хочу, чтобы твои заглядывания на Варю отразились на моей дочери. Ясно?

— Варю, значит? — ухмыляется брат, одним махом допивая остывший чай и грохнув кружкой по столу. — Ну-ну…

Еще немного поговорив, уже упуская моменты об учителе, Ник уехал, так и не поговорив с Асей, которая закрылась в своей комнате и игнорировала меня весь день.

А к вечеру я уже готовил форму, завтра в рейс, и разговаривал с матерью по телефону.

— Влад, я завтра не смогу отвести Асю в школу, у меня наклюнулась одна встреча. Ника надо попросить, — оседаю на постель от слов родительницы. И, черт возьми, как я устал от подобных разговоров.

— Я сам, — не знаю, почему и прекрасно понимая, что Нику все равно придется появляться в школе, так как мама не всегда может забирать Асю, но я очень хочу свести до минимума его встречи с Варей. — Успею до вылета.

— Ну, решай сам, — отстраненно отвечает мама.

Сам прекрасно понимаю, что своей загруженностью замучил все свое семейство. И это уже напрягает.

Устало потираю лоб и выслушиваю мамину тираду по поводу поведения своей дочери. Как бы хотелось сейчас, подобно страусу, засунуть голову в песок.

Поужинав с Асей, все-таки покинувшей свои покои, расходимся по своим комнатам. Не помню уже, в какой момент Ася перестала желать спокойной ночи и перестала просить ее уложить. Повзрослела. Но иногда мне безумно не хватало таких моментов близости с дочерью. Словно… я такой — вечно работающий — уже и не нужен ей совсем.

Захожу в спальню, но спать не тороплюсь. Выхожу на застекленную лоджию, где сажусь в мягкое кресло и, открыв окно, вдыхаю прохладный воздух. Это тебе не лес, где воздух пропитан озоном. Город. И именно сейчас очень хочется вернуться на сутки назад.

Утро, будильник. Еще и трель телефона.

— Романовский. Срочно должен показаться у меня, — вещает начальство в трубку без всякой прелюдии. — У нас партнеры изъявили желание пообщаться на прямую с персоналом. Так что жду тебя в восемь, — и прерывает звонок.

Отлично. Отвез ребенка в школу.

Утро, что называется, через пень-колоду. Тут же выплывает в памяти брошенное Ником в мою сторону прозвище “старый пень”. Это я-то старый?

Тут же набираю братцу и прошу как можно раньше появиться у меня, чтобы Ася не опоздала в школу, на что тот, довольный, обещает не задерживаться.

Сам же собираюсь на запредельной скорости. Опаздывать, даже если все идет не по плану, не в моих правилах.

— Одуванчик, я полетел на работу, — кричу вглубь квартиры, уже готовый выйти за дверь.

— До работы летит, на работе летает, — слышу, как бубнит мое чудо, и все-таки идет меня провожать. — Пора на посадку заходить, — появляется в прихожей.

— Приземлюсь, и обязательно куда-нибудь сходим, — приседаю на корточки и обнимаю дочку, вдыхая родной детский запах.

— Легкого полета и мягкой посадки, — целует в щеку и обнимает за шею.

Люблю такие моменты. Ася сама тянется обниматься и целоваться. Не бубнит и не причитает. Не дует щечки.

— Спасибо.

— Когда вернешься? — отступает на шаг.

— Завтра утром, если все будет по плану, — поднимаюсь на ноги, поправляя сумку на плече.

— Не надо про планы. Все будет так, как надо. Езжай уже, — выпроваживает мой командир.

— Люблю тебя.

— Да-да-да…

Всю дорогу до дома с Олей болтали ни о чем. Это отвлекало от мыслей, которые дома, в полной тишине и одиночестве налетели на меня.

Готовлю обед, который плавно переходит в ужин, и одежду на завтра. Теперь точно никаких каблуков в лагерь. Останавливаю свой выбор на сарафане из легкой ткани и мягких балетках. Если, конечно, не подведет погода.

Перекусив и приняв душ, заползаю в постель и, не включая телевизор, окунаюсь в новый роман, пытаясь отвлечься от образов, которые так настойчиво лезут в мою голову.

Утром просыпаюсь раньше будильника, что мне в последнее время совершенно несвойственно.

Я летала.

Во сне.

И так реально, словно парила в небе над облаками. А подо мной проплывали города. Огромные мегаполисы, наполненные жизнью.

Откидываюсь на подушки, уставившись в потолок.

— Варя, это намек твоего подсознания о том, что хватит витать в облаках. Пора возвращаться в реальность… — бубню сама себе тихонько под нос. Однако как не хочется быть в этой реальности! Плавать в проблемах и пытаться удержаться на плаву. Но и возвращаться в якобы беззаботное время, которое якобы ждет меня в родительском гнезде, совершенно не хочу. Нет. Пусть там и будут все блага цивилизации и фонтан денег. Все, что нужно для светского общества и полная безмятежность. Но нет. Туда я не вернусь ни за какие коврижки.