Добрый день, Господи! Книга о радостной вере - Архимандрит Андрей (Конанос)

Задача всего, что происходит в жизни, — научиться молиться. Пусть в наших сердцах появится раздражитель, который послужит толчком к молитве. Научись молиться! За весь мир и за самого себя, за своего ребенка, мужа или жену. За себя и за меня. И я помолюсь за тебя и за весь мир. Если все, кто сейчас читает книгу, помолятся, земля будет полна молящихся людей.

Если каждый из нас прочтет всего одну молитву Пресвятой Деве, представляешь, сколько молитв будет слышно? Помолись сегодня Пресвятой Деве, прошу тебя. Давайте сегодня все помолимся Богородице, и так тысячу раз повторится молитва. Я это говорю не потому, что ты этого не делаешь, я знаю, ты молишься. Говорю, потому что это сложно. Ведь ты должен уединиться, собраться с мыслями, обратить свое сердце к Господу, припасть к стопам Богородицы и попросить Ее.

Не забудь об этом. Я серьезно говорю, это не пустые слова. Сегодня помолись! И если ты не умеешь петь псалмы, прочти молитву не нараспев, а стихами. Прочти только тропарь Богородице…

Авва Пимен

Я сейчас вспомнил о святом, который носит имя авва Пимен (авва Пастырь. — Пер.). Его называли Пастырем, и он в самом деле был Пастырем, Пименом.

Однажды к нему пришел монах и говорит: «Отец, я пришел к тебе за советом». — «Как у тебя дела, чадо мое? Ну-ка расскажи». — «Я разными делами занимаюсь, батюшка. В основном в поле работаю. И все, что соберу из посеянного, отдаю бедным, делаю благие дела». — «Молодец, все правильно делаешь. Продолжай так же», — отвечает ему святой Пимен. Он смотрел на него глазами души и видел его сердце, понимая многое.

Об этом узнал другой человек и сказал: «Батюшка, как тебе не стыдно? К тебе пришел человек Божий, монах, а ты ему сказал: „Ты правильно делаешь, что работаешь в поле“! Это же неправильный совет! Ты его совсем запутал!»

Авва Пимен в силу своей постоянной линии поведения не отвечал в таких ситуациях. Смолчал и тут. Но через несколько дней снова позвал к себе того монаха, который работал в поле. Был там и человек, сделавший строгое замечание. И авва Пимен говорит монаху: «Брат, я хочу тебе кое-что сказать. Ты мне рассказал, что ты работаешь в поле, а я тебе дал неправильный совет. Знаешь, мне послышалось, что ты говорил о другом мирском человеке, что у него поля. А ты же монах, брат. Ты не должен иметь полей и работать. Ты должен заниматься духовной деятельностью. Я прошу тебя оставить это занятие. Договорились?»

И спрашивает сурового человека: «Теперь все хорошо? Я его направил на верный путь? Ты доволен?» — «Конечно же, теперь ты дал ему верный совет. Вот и правильно». — «Давай-ка теперь послушаем, что он мне ответит», — говорит авва Пимен. Поворачивается к монаху и спрашивает: «Ну, так что скажешь, брат? После того, как я дал тебе такой совет, ты перестанешь в поле работать?»

Бедный монах ему отвечает: «Послушай, батюшка, и прости, что я так тебе отвечу.

Я больше ничего не умею делать. Я только этим умею заниматься хорошо, мне это нравится. Мне жаль, но я не могу последовать твоему совету. Я продолжу свою работу, батюшка. И не знаю, когда снова приду к тебе. Мне не по себе от того, как ты говорил со мной». И ушел монах расстроенный, разочарованный, руки у него опустились. Закрыл он за собой дверь.

Строгий монах, видя такую реакцию, понял свою ошибку. И говорит авве Пимену: «Батюшка, прости меня. Я совершил промах, советуя тебе дать ему такое наставление». — «Брат мой, то, что ты мне сказал, я мог и сам ему сказать. Легко делать такого рода воззвания, читать проповеди, строить из себя строгого учителя, обрывать всех и говорить: „Это запрещается, то невозможно“. Я согласен с тобой, я и сам знаю, что не дело монаха — владеть полями. Но я с ним говорил соответственно его уровню, соответственно его мыслям и думам. Я ободрил его душу, чтобы он не бросил все в жизни, но продолжал бороться. И знаешь что еще? Он же мне сказал, что все, что собирает, отдает в дар бедным. И я поставил на любовь. Теперь же я огорчил его, чтобы ты возрадовался. Но все равно он будет заниматься тем же… Знаешь, чего мы добились? Двух бед. Во-первых, он ушел огорченный, и, во-вторых, мы его лишили радости и покоя, которые он находил в своем служении. Мы смутили его без причины».

Вот так совершает ошибку тот, кто пытается посоветовать человеку, не обдумав совета, не любя его, не получив просветления от Господа. И не дерзая. Ведь чтобы сказать так, как авва Пимен, нужно быть дерзким! Авву Пимена не беспокоило, что о нем подумают люди. Ведь он понимал, что если заставить монаха бесконечно молиться, он не сможет этого делать. Тем не менее он предан Господу и может доказать свою любовь к Нему по-другому: своим служением. Именно служение больше всего трогало душу этого монаха.

История про курильщика

Однажды пришел ко мне молодой человек и говорит: «Я курю по три сигареты в день, а раньше курил по три пачки. Благодаря Божьей помощи и своим усилиям я нашел, чем отвлечься, и сократил количество сигарет». Я отвечаю: «Молодец, продолжай так же. Продолжай курить по три сигареты в день». Другой человек меня услышал и возмутился: «Что ты такое говоришь! Он должен и эти три сигареты бросить курить». Я ему отвечаю: «Он курил три пачки в день, не так ли?» И предлагаю тому строгому человеку: «Если ты ему хочешь об этом сказать, скажи сам». Он пошел и действительно сказал тому молодому человеку. Курильщик обиделся и больше с ним не разговаривает. И спросил я у того строгого человека: «Чего же ты добился? Как будто и я не мог сказать ему, что надо совсем бросить курить. Но видишь, что из этого вышло. Важно же завоевать душу близкого человека, не уничтожить его стремление бороться. Знаешь, сколько сигарет в трех пачках? Очень много. А тебя задели три сигареты?» Видишь, что сказал авва Пимен строгому монаху? «Ты считаешь, что я не умею говорить строго? Ты считаешь, что я не знаю цены духовной жизни?» И разве я не мог сказать тому курильщику, что он наносит вред здоровью или что это грех? Я мог и сумел бы прекрасно объяснить вред от курения. Но знал бы при этом, что утрачу контакт с этим человеком. Его душа уйдет от меня. Ведь если я говорю с человеком безапелляционно и строго, я разочаровываю его и веду к гибели, потому что он отворачивается и от меня, и от Церкви. И это — самое худшее в нашей пастырской деятельности.

Чего не хватает священнику

Чего нам не хватает? Нам не хватает умения различать. Нам не хватает открытости духа. И силы признать собственную ошибку.

Это происходит потому, что мы закованы в границах разума, наш ум закристаллизовался. Он похож на глину, которую замесили, отправили в печь и обожгли в бесформенном виде. Подобным образом застывает и наш разум. Он уверовал в определенные вещи и застыл в этом состоянии.

Тебе говорят: «Я так думаю уже 60 лет. А теперь ты меня будешь заставлять изменить мои мысли? Даже если ты мне говоришь о Божественных вещах, раз ты призываешь меня измениться, я чувствую некую угрозу внутри себя. Поэтому, в страхе, я буду сопротивляться, чтобы защитить свои убеждения. Ведь я считаю, что они более благочестивы, нежели твои».