Кентаврида - Алексей Божков

Джон нервно провёл рукой по подбородку и приказал:

– Дайте ему коня!

Он крикнул отцу Рейчел, уже отъезжая:

– Поторопитесь! Надо спасти вашу дочь! – и дал шпоры коню. Сам тут же подумал: «Как благородно! Прямо рыцарь в сияющих доспехах!»

* * *

Кентавры Лаур и Алинир легко прорвались через дозор, оставленный на дороге к злосчастной пропасти. Капитан Томас Рич даже не попытался что-либо сделать. Пираты, поражённые видом кентавров, поминали их на чём свет стоит, но тоже не пытались организовать погоню. Кавалькада преследователей пролетела мимо дозора несколько минут спустя.

Несколько раз Джону казалось, что пираты смогут догнать кентавров. Полукони бежали резво, но с Рейчел удирать им было достаточно сложно. Однако они перекладывали бесчувственное тело девушки на ходу друг на друга, и так могли хоть немного отдохнуть. Джон знал, что на вершине у беглецов не будет возможности скрыться, и уже предвкушал миг их гибели. По закону людей и по совести он становился защитником слабых и угнетённых, он мстил за гибель невинных, за насилие над беззащитными. Такая роль ему определённо нравилась.

Как и предполагал Джон, кентавры остановились на вершине, на краю смертельного обрыва. Но и кони людей уже не могли сдвинуться с места, одна из лошадей упала замертво на подступах к вершине, пришлось спихнуть её в сторону и спешиться всем остальным. Расстояние с десяток шагов разделяло преследователей и беглецов. Они замерли напротив друг друга, дыша прерывисто и тяжело. Всем не хватало воздуха.

Из-за спин матросов, качаясь от усталости, вышел садовник Мон. Он не остановился на границе, как бы разделяющей две группы, а пошёл к кентаврам.

– Моя дочь… Подлые воры!.. Верните мою дочь! – сквозь сипение прорывались его упрямые слова.

Златоглавый Лаур прижал рукой бесчувственное тело девушки, крикнул её отцу:

– Мы спасаем её! Она ранена! Ру не выжить без нашей помощи!

– Верните дочь! Верните! – хрипел оглушённый горем отец, двигаясь на кентавров.

И Джон скомандовал:

– Вперёд!

Алинир кинулся навстречу пиратам, а Лаур разбежался и прыгнул через пропасть. Если бы он был один, может быть этот могучий прыжок спас бы его. Но он рухнул в тёмный провал, унося с собой девушку в платье солнечного цвета.

Садовник Мон, не замечаемый никем в толчее драки, тяжело подошёл к обрыву, заглянул в пропасть, будто ещё не верил в падение дочери. На дне каньона бурлила река, поднимая мелкие брызги. Никаких следов на островерхих камнях, грозно выставленных из потока, не было заметно. Тёмно-серые мрачные стены ущелья будто проглотили без остатка и кентавра, и девушку. Садовник зашатался и осел на краю обрыва. Его бледные высыхающие глаза смотрели в небо и больше не видели ясной высоты.

Алинир сражался с яростным азартом. Он явно был не новичок в драках, его кулакам и изворотливости мог бы позавидовать любой портовый забияка. Но усталость и раны подтачивали его силу, да и у пиратов было явное преимущество. А когда Джон Стоун проткнул ему бок, Алинир свалился, придавливая своей тяжестью нескольких нападавших. Бесчувственное тело кентавра по приказу Джона спихнули в выемку на скале, где оставались следы костров.

– Пусть здесь останется. Края высокие, ему никуда не деться. Живучая скотина! – Стоун вытер пот с лица, вынув из кармана камзола вышитый платок, им же протёр шпагу. Оглянулся в поисках садовника, только что о нём вспомнив.

– Эй, парни, а Мон-то, садовник здешний, помер… – услышал он от обрыва голос Мюррея. Тот стоял над телом садовника и рассматривал его то ли брезгливо, то ли с опаской.

Джон присел на корточки перед мертвецом, закрыл его глаза:

– И за это мы отомстим… Все убедились, какие это твари? – он встал перед пиратами. – Потери есть?

Все переглянулись, громко окликая приятелей. Кто-то ответил:

– Живы – да, а вот целы…

– Кто не покалеченный есть? Идите сюда!

Перед Джоном Стоуном встали четверо, все рожи в синяках, но ни сломанных рук, ни ног у них не оказалось. Остальные, кроме самого Стоуна и Мюррея, который в драку лез с осторожностью и только наверняка, были побиты основательно. У кого челюсть на сторону, у кого руки-ноги покалечены.

– Хорош коняга, отлягался отменно… – Мюррей почти с восхищением подвёл итоги осмотра оставшихся сил.

– Вы, четверо, пойдёте пешком, остальным помогите взобраться на лошадей. Труп берём с собой. Его надо предъявить горожанам.

– Капитан Стоун, а вдруг кентавры за своим дружком придут?

– Тут другой дороги нет, так что придётся быть осторожными, когда спускаться будем. А потом сюда парней с «Русалки севера» вышлем, пусть охраняют. Хоть какая-то от них польза, – Джон подошёл к провалу, встал на колено и заглянул в пропасть.

Неведомая сила затягивала его туда, ему вдруг нестерпимо захотелось упасть и лететь вниз, к камням, к грозному потоку, к своей гибели. Он схватился за эфес шпаги, сжал его со всей силой, и морок исчез, отступив перед живой болью. Джон встал и перекрестился, поцеловав золотой перстень с ликом мадонны на пальце:

– Быстро в город! С нами Бог!

Сознание Рейчел то ускользало, то проявляло странные картинки. Сначала перед глазами мелькало что-то серое, потом она вдруг услышала голос отца и хотела ему ответить, но сухие губы даже не шевельнулись. В другой момент прояснения она почувствовала, что Джон рядом, но не замечает её. Девушка пыталась закричать, но не смогла. Ей было очень неудобно лежать на чём-то горячем и влажном, но не было сил даже простонать об этом. После очередного провала сознания она вдруг ощутила, что парит в воздухе, подобно чайке, под ней далеко-далеко внизу виднеется вода. Потом голова Рейчел странно закружилась, будто её крутили, как веретено, тянущее из пряжи нить. Она опять перестала воспринимать мир.

Глаза её открылись и увидели голубое небо с поблескивающей радугой, слух уловил плеск воды. Было удивительно приятно лежать на мягкой траве. Пальцы шевельнулись и запутались в ласковой зелени.

– Я люблю тебя, Ру!

Девушке показалось, что с ней говорит ангел, только этот голос она уже где-то слышала. Наверное, в соборе, когда под его сводами звучали такие прекрасные и чистые голоса, что сердце замирало от умиления и восторга. И хотелось верить, и хотелось жить…

– Ру, милая…

Холодная влажная ладонь коснулась её щеки. Совсем по-земному. Она осознала, что тело у неё есть. А боли больше нет. Она задумалась: «Значит, была боль? А потом – полёт… А сейчас – рай?» Она повела глазами в сторону голоса. Голова послушно повернулась следом.

Он улыбался ласково и восхищённо. До сознания девушки с трудом доходили слова, произносимые красиво очерченными губами:

– Всё хорошо, Ру… Ты уже можешь встать. Не бойся, теперь у тебя новая сила. И новая жизнь.