Окутанная солнцем - Ронда Бэйс

Между тем Тринити поднялась и оправила юбку, которая немного задралась во время ее не слишком изящной посадки на диван. Повернулась, собираясь уйти.

– Неужели?! – Джонатан стремительно приблизился к девушке и, схватив ее за руку, развернул лицом к себе. – А мне вот кажется, что совсем наоборот...

И он поцеловал ее. Настойчиво добиваясь ее расположения. Унося ее сознание далеко-далеко... туда, где им никто не сможет помешать.

И Трини не смогла отказать ему... Она ответила на поцелуй, раскрывая губы и ощущая, как эмоции захватывают ее целиком. Чувства были накалены. Кожа, казалось, наэлектризована до предела, потому что там, где руки Джонатана касались ее, сквозь тело девушки словно пропускали разряд. Она окинула Джонатана затуманенным взором и увидела желание, плескавшееся в его глазах.

Трини тоже хотела его. Мечтала о нем ночами. И ничего не могла с собой поделать... Но сейчас... Казалось, время остановилось, давая им возможность насладиться друг другом. Подарить друг другу несколько мгновений счастья...

Нет, все неправильно! – застучали молоточки в ее голове. Так не должно быть. Я не продаюсь...

– Отпусти! – Она вырвалась, отбежала в сторону и посмотрела на Брукса, словно загнанный зверь.

Грудь высоко вздымалась. Сердце стучало быстро-быстро, словно боялось куда-то опоздать... не успеть...

Трини пыталась успокоиться и не могла. Она смотрела на Джонатана и видела – он не понимает, что происходит. И в глазах его угадывалась растерянность, смешанная с уже потухающей страстью...

– Я не продаюсь, – прошептала Тринити. – Ничто не заставит меня такой ценой заплатить за услугу. Ничто и никогда.

– Детка... ты сама-то представляешь, что делаешь? – с болью в голосе спросил он, понемногу приходя в себя.

– Не знаю, – угрюмо пробормотала девушка.

Она замолчала. Взглянула на него. И одинокая слеза скатилась по ее щеке.

Закусив губу, Трини молча покинула квартиру.

Тяжело вздохнув, Джонатан сел в кресло, рядом с которым стоял. Что с ним? Неожиданно навалилась апатия. Ничего не хотелось делать. Ни о чем не хотелось думать.

Он так и просидел в кресле, уставившись в одну точку, пока не позвонил телефон и не вырвал его из этого состояния полного безразличия ко всему...

Трини ехала к Мартину. Она очень рассчитывала застать его дома. Потому что хотела поговорить с ним. Еще не знала о чем. Просто девушке казалось: лишь разговор с отцом поможет ей успокоиться и обрести равновесие.

Брукс разбередил ее душу. Заставил вспомнить о том, как она к нему относится. Как ее тело откликается на его ласку. Как разум отказывается служить своей хозяйке, уступая место эмоциям, лишь только Джонатан оказывается рядом. Что это? Помешательство? Страсть? Любовь?

Трини знала одно: что бы это ни было, это должно было пройти. Исчезнуть из ее жизни раз и навсегда. Она понимала, что избавиться от самого Джонатана ей не удастся, поскольку они работали вместе. Но постараться абстрагироваться от чувств к нему... Это можно было попробовать... в который уже раз... но должно же когда-нибудь получиться...

Остановив машину перед входом, Тринити выскочила из нее и поспешила к дверям. Она несколько раз позвонила, прежде чем Кора собственной персоной нехотя открыла ей дверь.

– Почему, когда прислуга отпрашивается по делам, обязательно надо кому-нибудь прийти? – задала она риторический вопрос, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Папа дома? – порывисто спросила девушка, заходя внутрь.

– А где «здравствуйте»? – удивленно осведомилась мачеха. – Неужели тебе не дали нужного воспитания в детстве?

– Хорошее воспитание я обычно применяю с теми людьми, которые этого заслуживают, – процедила Тринити, не желая вступать в перепалку с Корой и пытаясь найти отца.

Она заглянула в кабинет, но его там не было.

– Зря стараешься, – насмешливо заметила мачеха. – Твой папаша днюет и ночует на работе.

– Мой отец, – Трини остановилась и в гневе взглянула на эту холеную лицемерку, – трудится, чтобы заработать те деньги, которые ты с превеликим удовольствием оставляешь в магазинах.

– Ой, вы только посмотрите на нее! – В глазах Коры промелькнула злость. – Можно подумать, что ты являешься исключением. Или автомобильчик, подаренный папочкой, стоит всего ничего?

– Во всяком случае, я не прошу у отца денег, как некоторые тунеядки, не признающие ничего, кроме салонов красоты, развлечений и любовников, – пробормотала Трини, возвращаясь к двери.

Она чувствовала, что еще немного – и не выдержит, сцепится с Корой, а ей очень не хотелось растрачивать последние силы на выяснение отношений с мачехой. К тому же Тринити была уверена, что это все равно ни к чему не приведет.

– Что ты сказала? – Кора догнала ее.

И обернувшись, Трини столкнулась с ее гневным взглядом.

– Что слышала, – процедила девушка. – Или ты думаешь, никто не догадается о твоих отношениях с Бруксом? Лживая стерва. Вы друг друга стоите!

– Да что ты понимаешь в этом?! – вскричала мачеха.

Казалось, она вот-вот ударит Трини.

– Я знаю одно, – отчеканивая каждое слово, веско произнесла та, – что ты обманываешь моего отца. И это главное. Но можешь не волноваться, я не расскажу ему о том, какая дрянь его нынешняя жена, которая, мало того что не любит его, так еще и крутит роман с его компаньоном.

– Было бы о чем рассказывать, – пробурчала Кора, отходя от девушки. – Ты думаешь, мне легко?! – Она с вызовом взглянула на Тринити.

– Кора, не смеши меня, – отмахнулась та. – Ты целыми днями только и делаешь, что плюешь в потолок, и еще заявляешь, что устала? Ну конечно, такое тупое занятие тоже когда-нибудь надоест...

– Много ты понимаешь, – с горечью отозвалась мачеха. – Хочешь знать, что происходит?

– Уволь меня от твоих нескромных признаний! – Трини щелкнула замком и открыла дверь.

Она не собиралась больше продолжать этот разговор, потому что не видела в нем никакого смысла. Кора все равно останется при своем мнении. Лишь постарается переубедить Тринити. Что ей, естественно, не удастся. Так чего ждать?..

– У твоего отца рак!

Эти слова, словно удар молнии, поразили девушку в самое сердце.

Вздрогнув, она обернулась и посмотрела на Кору.

– Что... что ты сказала? – сощурившись и чувствуя, как глаза наполняются слезами, растерянно спросила Трини.

– Он тяжело болен. И не хочет пройти обследование, – закончила мачеха.

Тринити стояла рядом с открытой дверью, не в силах сообразить, что теперь делать. То ли закрыть ее. То ли выйти и потом закрыть. Что она делала до этого? Кажется, собиралась покинуть этот дом...