Хаос и Тьма - Александр Сергеевич Арсентьев

— Дьявол? — искренне удивился он. — Насколько мне известно, это — одна из ипостасей Зла, широко распространенная на периферии Вселенной. Любопытно — ты там бывал? — он, словно опомнившись, взмахнул рукой. — Хотя, о чем я? Ты же ничего не помнишь …

Тут я с запозданием понял, что не к месту помянул Рогатого — здесь его власти не было, как не было и христианства. Нужно быть повнимательнее к подобным нюансам при общении с посвященными более высших материй.

— Не знаю, — я пожал плечами. — Вполне возможно, что я когда-либо и посещал те места. Не помню …

«Тут помню, тут не помню» — всплыла в памяти широко известная в моем мире фраза из кинофильма. Я невольно улыбнулся, и это помогло мне взять себя в руки.

Мастер уловил мое настроение и проникновенно взглянул на меня.

— Алекс, не держи на меня зла. Мои действия преследовали сразу несколько целей … Во-первых, оценить всю глубину потерянного тобой Знания. И здесь, — он красноречиво вздохнул, — я не буду давать тебе ложной надежды — возможно, что ты никогда не обретешь истинный контроль над Мощью …

— Постой, — воскликнул я. — А как же …

Леон жестом остановил меня.

— Ты хотел спросить — как же твое перевоплощение, верно? Вынужден тебя огорчить — это было на уровне рефлексов. Да, это было грандиозно и сделало бы тебе честь в плане использования Искусства, но … Ты действовал неосознанно, потерял суть происходящего и очнулся после того как Мощь все сделала за тебя, словно обгадившийся младенец, который так же действует на уровне рефлексов. Это — не обладание Мощью! Ты спросил меня о том, что я делал с тобой? Отвечу — я управлял Мощью. Твоей Мощью! Когда я только начал, Лора почувствовала это. Ты — нет … А все дальнейшее — результат того, что я овладел твоей силой. И так могло быть при встрече с любым посвященным, который достаточно хорошо овладел Искусством. То же самое — и в плане твоего владения мечом. Попадись тебе достаточно виртуозный противник, ты не выстоял бы и минуты. Впрочем, как я слышал от тебя же — именно так и произошло во время твоей схватки со Стражем.

Я внимательно выслушал его и, тщательно поразмыслив, вынужден был согласиться с его доводами. Тем более — подкрепленными столь ярким примером в плане остановки сердца и попытки суицида.

— Ты прав, — удрученно согласился я. — Ты упомянул о целях произведенного тобой эксперимента. Что еще?

— Еще? — Леон сочувственно посмотрел на меня. — Еще одна причина, которая является для тебя главной, — показать тебе всю глубину твоего самообмана. Я не хочу, чтобы в попытках восстановиться, ты был ведом своими радужными умозаключениями. Отбрось все — все, что ты чувствуешь и думаешь!

— Ты поможешь мне? — я пытался говорить менее растерянно, но, вероятно, это плохо у меня получилось.

Мастер какое-то время внимательно смотрел на меня, а потом утвердительно кивнул.

— Да, мой лучший ученик. Я помогу тебе и на этот раз. Нам потребуется какое-то время, так что не жди скорого «просветления».

Лора поставила на стол пустую чашку из-под чая и поднялась.

— Пожалуй, я не буду вам больше мешать и отправлюсь домой. Риган скоро должен вернуться — я поделюсь с ним новостями и расскажу о нашей беседе.

Мастер поощрительно кивнул в ответ. Мы вышли из дома и проводили сестру.

Глядя на исчезающую в клубах дорожной пыли машину, Леон произнес внезапно изменившимся тоном:

— А теперь рассказывай!

— Что? — я с недоумением взглянул на него.

— Все! — сказал, словно сплюнул, он. — Кто ты? Откуда взялся на наши головы? И каким образом тебе удалось завладеть телом Алекса Грэйтса?!

…Спустя некоторое время я опустошенно откинулся на спинку дивана и глубоко вздохнул. Я рассказал ему все без утайки. Невозможно врать, когда прямо напротив тебя сидит живое воплощение полиграфа, с тем лишь отличием, что этот обмануть с помощью контроля над сердцебиением и давлением нельзя. Рассказал кто я, откуда и каким образом умудрился попасть сюда …

Леон слушал меня не перебивая. Изредка он кивал, словно с чем-то соглашаясь, а может — только чтобы поддержать меня. Иногда вставлял нужное слово, когда я замирал в поисках него. Наконец, когда я закончил, он погрузился в размышления. В течение очень долгого времени он походил на каменное изваяние. Веки его были закрыты, и казалось, что грудь мастера не вздымается при дыхании. Так прошла, наверное, пара тягостных часов. Незаметно для самого себя, я задремал …

— Я попытаюсь помочь тебе, — меня словно подбросило от этого громкого голоса.

Леон бесстрастно смотрел на меня.

— Даже несмотря на то, что я — особь, коих вы презираете?

— Запомни раз и навсегда, — тихо произнес Леон. — Истинный посвященный не испытывает абсолютно никаких эмоций по отношению к особям … людям — называй их как угодно. Не то чтобы он чувствует какое-то превосходство, хотя оно, несомненно, есть… Нет, попросту — это не заслуживает фиксации внимания. И еще… Коль скоро ты появился в этом мире, стало быть — Мощь способствовала этому! Следовательно, я должен исполнить ее волю и по возможности помочь тебе. Правда, я плохо себе представляю — как именно я смогу сделать это …

— А что ты думаешь о моем появлении здесь? — у меня на языке вертелись тысячи вопросов, но я задал самый подходящий.

— Мощь перенесла тебя, — он развел руками. — Я не знаю обстоятельств. Могу лишь предположить, что Алекс Грэйтс был уничтожен посредством использования Искусства … И именно в этот момент и вмешалась Мощь. Могу предположить и то, что планы истинного Алекса весьма ощутимо разошлись с устоями Сущности — зная его, я не исключаю подобного варианта. Он был очень талантливым учеником … Порой настолько, что мне — мастеру Искусства — начинало казаться, что я в нем ничего не смыслю. Алексу давалось все сходу, без мук постижения Истины. Быть может, все это и определило его судьбу …

Я вновь почувствовал, что начинаю сходить с ума. Мощь, Сущность, Искусство …Истина, познание … Все эти слова непрекращающимся хороводом вились в моей голове, не способствуя пониманию происходящего, а лишь препятствуя ему. Видимо, эти эмоции отчетливо читались на моем лице — Леон, текучий, словно вода, мгновенно изменил тон и манеру общения. Неожиданно он хлопнул меня по плечу и улыбнулся — так, словно много лет был моим другом.

— Алекс! Ты ведь не против, если я буду называть тебя именно так?! Не ломай над всем этим голову! — он хитро