Драгоценный камень - Норма Бейшир

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Нью-Йорк, октябрь, 1986

– Мама, ты любишь Джордана?

Слоун украдкой взглянула на сына.

– Позволь спросить, почему это взбрело тебе в голову?

Джордан ушел в отель «Плаза», чтобы наконец забрать из номера отца свои вещи, и Слоун поняла: Тревис едва дождался возможности учинить допрос с пристрастием.

Взгромоздившись на стул у бара, мальчик наблюдал, как мать наполняет ведерко льдом и ставит туда бутылку шампанского «Боллингер брют».

– Так как?

– Не знаю, – нехотя отозвалась Слоун. Свои чувства к Джордану она не желала обсуждать ни с Тревисом, ни с кем бы то ни было.

– А по-моему, знаешь.

Слоун через силу улыбнулась:

– С чего это вдруг ты вообразил?

Тревис уперся подбородком в ладони.

– Ладно тебе, мама, я ведь не вчера родился на свет.

Вот тут Слоун по-настоящему рассмеялась.

– Представь себе: я даже присутствовала при этом событии!

– Не уходи от вопроса, – упорствовал Тревис. – Я вижу, как вы смотрите друг на друга и как держитесь за руки. Да что там, ты даже позволила ему переселиться к нам!

– Это что, по-твоему, ужасное предательство?

Тревис полез в банку с очищенными орехами.

– Но ты никогда не приглашала никого жить с нами.

Слоун проверила вина, желая убедиться, не нужно ли попросить Эмму заказать что-то еще.

– Довожу до вашего сведения, доктор Фрейд…

– Что еще за доктор Фрейд? – Тревис сделал гримасу. – Кто это?

– Был такой знаменитый психиатр, – пояснила Слоун. – Так вот, Джордан не переехал к нам жить, как ты заявил, а только остановился на время. Он живет в Массачусетсе.

– Понимаю. – Тревис задумался. – В таком случае у тебя с ним только секс.

– Ч-что?.. – На мгновение Слоун потеряла дар речи.

– Я имею в виду то, что он не просто остановился у нас на время, а спит с тобой, – уточнил Тревис.

Почувствовав, как щеки заливаются краской, Слоун повернулась к шкафу с напитками, чтобы сын не заметил ее смущения. До сих пор она не удосужилась подумать о том, как оценивает ее отношения с Джорданом не по годам рассудительный и наблюдательный Тревис. Они вернулись в Нью-Йорк две недели назад, и Джордан поселился у нее. Это как бы само собой разумелось, они даже не обсуждали ситуацию, зная, что им надо быть вместе. Вот и все.

– Мам, – подал голос Тревис.

Она повернулась к нему.

– Что?

– Просто имей в виду… – Мальчик спрыгнул со стула. – Я против него ничего не имею.

– А как тебе этот?

Слоун покачала головой:

– Слишком велик и, по-моему, ужасно неудобен.

Они стояли у прилавка в ювелирном отделе универмага «Сакс, Пятая авеню».[9] Здесь, как и обычно в субботу, было много посетителей. Они сновали туда-сюда, нагруженные объемистыми пакетами и сумками.

– А этот? – Джордан показал на большой бриллиантовый солитер.

– Красивый, но бриллианты мне как-то ни к чему. – Слоун поправила свою голубую мягкую фетровую шляпу.

– По-моему, ты единственная женщина в мире, которой не нужны бриллианты, – удивился Джордан.

– Выходит, так. – Слоун сунула руки в глубокие карманы своего сизовато-серого жакета.

Джордан засмеялся:

– Но есть же, наверное, какие-то камни, которые тебе «к чему»?

– Сапфиры, – быстро ответила она. – Причем чем голубее, тем лучше.

– Понятно, понятно… – Джордан задумчиво посмотрел на витрину.

– Послушай, Джорди, скажи мне, зачем мы сюда пришли и глазеем на эти витрины? – Слоун взяла его за руку.

– За часами. Понимаешь, приближается день рождения отца. Я хотел бы подарить ему часы.

– Так зачем же понапрасну тратить время, пойдем в отдел часов.

– А может, лучше прогуляемся до «Картье»? – предложил Джордан.

Она пошли по Пятой авеню, время от времени останавливаясь у шикарных витрин. Слоун заинтересовалась шубкой из голубого песца.

– Как я понял, вкусы у тебя довольно консервативные, – иронически улыбнулся Джордан.

Блеск в ее глазах мгновенно погас.

– Не одобряешь?

– Как же мне не одобрять? Во-первых, у моей мамы по меньшей мере полдюжины меховых шуб, а во-вторых, тебя я одобряю целиком и полностью. – Они остановились у витрины магазина «Картье». – Как тебе нравится вот это? – В витрине среди умопомрачительных серег, браслетов и всего прочего лежало простое и элегантное колье с сапфировым солитером. – Неужели и этот слишком велик?

Она задумалась, закусив губу.

– Пожалуй, к этому я привыкла бы.

– Привыкла? – удивился Джордан.

Она засмеялась:

– Да, это очень красивое колье. Ну и что? – Слоун взяла его под руку и поцеловала в щеку. – Пойдем купим часы.

Прошло несколько дней.

– Для этого нужны репортажи в прессе, на радио и телевидении, – сказал Джордан, продолжая начатый разговор. Взявшись за руки, они направлялись к Центральному парку.

Слоун рассмеялась:

– Не дай тебе Бог попасть в зависимость от средств массовой информации. Когда они тебя любят, это замечательно, а если нет, то нужно иметь очень толстую кожу. Это единственный шанс выжить.

– Без них все равно не обойтись. Если поло станет таким же популярным, как и другие виды спорта, они нам понадобятся. Ведь у большинства обывателей сложилось представление о поло как о спорте богатых и для богатых. Эти люди не понимают, что зрителю посещение матча обходится не дороже, чем сходить на футбол.

Слоун сунула руки в карманы своего шерстяного пальто с погончиками.

– И в чем же состоит план?

– Для начала необходимо, чтобы Ассоциация поло США начала сотрудничать с Международной координационной группой. Эта спортивная коммерческая организация прекрасно зарекомендовала себя в работе с гольфом и теннисом. – Джордан остановился возле киоска у входа в парк, чтобы купить два хот-дога и две банки содовой. – Ты с чем будешь? – спросил он, доставая бумажник.

Налетел порыв холодного октябрьского ветра.

– С горчицей и квашеной капустой. – Слоун подняла воротник. – И возьми еще претцелей.[10] Это как Эмпайр-Стейт-билдинг,[11] без них просто нет Нью-Йорка.