Яблоко по имени Марина - Николай Семченко

— А спроси ее, — поморщился Иван. — Я к ней: сколько, мол, времени, барышня? А она — сразу как двинет, — и он снова принялся пересказывать ход событий.

— Узнал, кто это? — спросила мама.

— Не, первый раз видел, — Иван снова страдальчески сморщился. — И больше видеть не хочу, шалаву малолетнюю. Приличные девочки о такую пору возле мамы с папой находятся, а не по закоулкам лазят…

— Ну, скажем так, нормальные мужья ночами тоже не шляются по оврагам, — ехидно заметила мама. — Нагнал ты страху на нас!

Марина как-то слишком насмешливо глядела на Ивана, а он, как мне показалось, избегал ее взгляда.

— Что, водка помогает лучше думать? — неожиданно спросила Марина. — Или, наоборот, залил глаза и отключил думалку?

Иван вздрогнул. Может быть, не от ее вопроса. Просто подул свежий ветерок, и я тоже поежился.

— Да! — кивнул Иван как-то отчаянно, будто отвечал не на только что заданный вопрос, а на какой-то другой, известный только им двоим. — Да! И ты это знаешь.

Мама зябко поежилась и, ни к кому конкретно не обращаясь, произнесла:

— Свежо-то как!

Марина поддержала ее:

— Да. Пора и по домам. Скоро рассветет.

— Перед работой хоть поспать немного, — зевнула мама.

— Все бы вам спать! — ни с того, ни с сего разозлился Иван. — Так все на свете проспать можно.

— Не знаю, кто как, а я своего не просплю, — засмеялась Марина.

Иван буркнул в ответ что-то нечленораздельное и, ни с кем не попрощавшись, решительно свернул на дорогу, ведущую на его улицу. А мы вчетвером двинулись домой.

Под утро мне приснилось, что я снова летаю. Высоко-высоко, под самым солнцем. Дома внизу казались игрушечными, деревья — кустиками травы, река бежала тоненьким ручейком, и даже коровы, которые паслись на берегу, напоминали букашек. Я чувствовал себя легко и свободно, я парил как птица, весело кувыркался в потоках теплого, ласкового воздуха, который замечательно пах звездами, травами, росой. Но вдруг набежала серая тень и ударил гром. Часто-часто застучали дождинки. По чему же они стучали? Ведь вокруг ничего не было, только сияющий простор, ветер и солнце. Даже туч на небе не наблюдалось — только их тень, а где они — я понять не мог.

Дождинки стучали все настойчивее и громче. Я открыл глаза и понял: кто-то бросает мелкие камушки в оконное стекло.

— Вставай, соня! — донесся до меня голос Зойки. — Хватит дрыхнуть. Уже десять утра.

Мне совершенно не понравилось, что она решает за меня, сколько мне спать, и потому я с недовольным видом открыл окно:

— Ну, чего тебе?

— Поговорить, — Зойка выглядела озабоченной. — Очень надо!

— Поспать не дают, — я постарался придать голосу сердитости. — То ночью переполох устраивают, то утром в окна барабанят. Что у тебя такого случилось, чтоб человека покоя лишать?

— Тихо ты! — прикрикнула Зойка. — На всю улицу базлаешь.

— А что я такого особенного говорю, — удивился я, — никаких секретов вроде не выдаю.

Зойка попросила меня выйти к калитке, и как мне ни хотелось, а пришлось надевать шаровары и тащиться на улицу. Заговорщически округляя глаза, одноклассница перегнулась через калитку и зашептала:

— Ты узнал, кто в овраге ночью был?

— Ну, узнал. Иван там был.

— А он говорил, кого видел там?

— Не только видел, но и пострадал, — ухмыльнулся я. — Лазит ночами, где не надо.

Зойка ойкнула.

— Чего ты ойкаешь? И вообще, откуда ты знаешь о происшествии?

— Да не лазила она где не надо, — с жаром зашептала Зойка. — Она хотела на озере покупаться, только и всего.

— Кто она? — не понял я.

— Кто-кто! — Зойка рассердилась. — Сам знаешь, кто — Ольга!

Я присвистнул, сообразив наконец, что речь идет о Зойкиной двоюродной сестрице, которую среди ночи потянуло на романтику. Но откуда она знает про озеро и почему не побоялась пойти туда одна?

— Мишка во всем виноват, — объяснила Зойка. — Он так расписал прелести купания под звездами, что Ольге захотелось почувствовать себя русалкой. К тому же сейчас чилимы поспевают, а Ольга никогда водяных орехов не пробовала — Миша пообещал ей насобирать их на озере.

— Во дает! — только и вымолвил я, пораженный, можно сказать, в самое сердце. Неужели у них в городе такая мода: только познакомиться — и сразу ночные купания, то да се, с почти незнакомым-то парнем?!

— Мишка, наверное, проспал, — продолжала Зоя. — По крайней мере никто Олю не ждал. Назад она решила спрямить дорогу — пошла через овраг, а там какой-то тип в темноте бродит и сразу к ней: «Время есть?». Ольга решила, что он к ней пристает, ну и двинула ему…

— Ничего себе! — снова поразился я, хотя прекрасно знал из объяснений Ивана, что и как в овраге произошло. До меня, наконец, дошло, что Ольга не робкого десятка: если что ей покажется не так, то долго не думает — двинула, куда надо, и дай Бог ноги, пока обидчик не опомнился. Но Иван-то, судя по всему, и не думал к ней приставать. С чего она вдруг решила, что у него дурные намерения? Значит, когда Ольга рассказывала про особый приемчик, она имела в виду, так сказать, не теорию. Она уже применяла его на практике и прежде, если так ловко управилась со здоровым мужиком в овраге.

— Ничего себе! — повторил я.

— Она теперь переживает, — пояснила Зоя. — Представляешь, что могут подумать о девушке, которая ночью бродит по поселку?

— Ну и пусть думают, — заявил я. — Думать не запретишь.

— А еще точнее: на каждый роток не накинешь платок, — подхватила Зойка. — Сейчас нам нужно понять, узнал ли Иван Ольгу. Ведь может нечаянно проговориться, что городская-то, мол, странно себя ведет…

— Ты сама подумай, откуда бы он Ольгу знал, — я хотел покрутить пальцем у виска, но передумал: Зойку обижать мне не хотелось. — Иван ее никогда прежде не видел, а если встретит сейчас, то, может, даже не узнает: в овраге было темно.

— Слава Богу, — выдохнула Зойка. — Ты меня успокоил. Побегу, скажу Оле, что все нормально…

— Ничего себе нормально, — не удержался я от ехидного замечания. — Взрослого мужика чуть инвалидом не сделала!

— Впредь он умнее будет, — откликнулась на бегу Зойка. — Нечего с незнакомыми девушками заговаривать!

Я вернулся домой. Мама утром не успела помыть посуду. Пришлось мне греть воду, чтобы в тазике перемыть все ложки-плошки. Я мыл посуду и почему-то думал о Мишке. Все-таки он тот еще болван: позвал девушку на озеро, а сам не пришел, и причина, конечно, одна: просто проспал. Тот еще ухажер! А какой наглый… Надо же, не постеснялся назначить свидание на такое позднее время, да еще на озере. И Ольга тоже повела себя как-то не так… А как надо так?… Ну, может, у них в городе не считается предосудительным купаться по ночам черт знает где… Речь-то шла всего-навсего о купании, не так ли?… Ну, и что же тогда в нем плохого? Наверное, я сам испорченный, пошлый человек: всякие пакости на ум приходят, ужас просто! Но ведь всем известно, что Мишка совсем не романтик, он циник и пошляк. А что, если мы ошибаемся? Может, он только с виду такой, а на самом деле — нежный и одинокий…