Ловушка мертвеца - Джеймс Хедли Чейз

– Ничуть не опасно. Я все устрою. Твое дело только нанять девушку.

– Надеюсь, ты знаешь, что делать, – неохотно согласилась Элен. – Но если она будет в доме, то как мы вытащим тело из холодильника?

– Вот над этим я еще подумаю в свое время.

– Она может заглянуть в холодильник.

– Вполне вероятно, но я постараюсь завтра что-нибудь придумать, чтобы этого не произошло. А сейчас тебе лучше лечь в постель, да и у меня был трудный день.

– Ты останешься в доме?

– Нет. Поскольку мы решили спать отдельно, то лучше начать это сейчас.

– Ты покидаешь меня здесь одну?

Я направился к двери.

– Можешь не бояться. Дестер не встанет и не побеспокоит тебя ночью.

Я вышел из дома. Поднявшись в квартиру над гаражом, я заперся и лег в постель. Закурив сигарету, я стал ломать себе голову над главной проблемой: надежным и безопасным планом убийства. Рано или поздно придется вынуть тело Дестера из холодильника и положить его туда, где оно будет найдено полицией. Пребывание в доме горничной, конечно, осложняет дело. Вынуть труп из холодильника, да так, чтобы ни одна пара глаз этого не видела, – задача не из легких. Одно хорошо: у меня еще есть время и на создание версии убийства, и на разработку алиби на все моменты этого дела и особенно на тот, когда я буду подкладывать труп. Беспокоила меня только Элен. Я знал, что в трудной ситуации она растеряется и выдаст себя и меня.

На следующее утро я вошел в дом и поднялся в спальню Дестера. Когда я открывал дверь, в коридоре появилась Элен. Она была еще в ночной рубашке, поверх которой накинула халат, и выглядела в этом одеянии такой хорошенькой, что у меня появилось желание немного поразвлечься. Но меня ждали дела, и я подавил искушение.

– Тебе лучше одеться. Нам придется поработать, – сказал я, входя в комнату Дестера.

Я вынул из гардероба два чемодана, в которых перевозил недавно виски, начал складывать обратно туда бутылки, снимая их с верхней полки шкафа.

Элен вошла в комнату.

– Что ты делаешь?

– Запечатываю холодильник.

– Что?

Я повернулся к ней.

– Я демонстрирую тебе, что моя голова неплохо работает. Холодильник должен быть закрыт, но в то же время не заперт. Ясно? Самое безопасное – поставить на его крышку что-нибудь такое, что будет трудно убрать. Самое лучшее для этого – бутылки.

– Но бутылки убрать не так уж трудно.

– Совершенно верно, но никто в здравом уме не будет заниматься этим, если будет знать, что в холодильнике ничего нет. В разговоре с горничной упомяни как-нибудь невзначай, что он пуст. Она не станет снимать бутылки, чтобы проверить, так ли это.

– Надежней было бы его запереть.

– Это возбудило бы любопытство.

Когда я перенес бутылки в кухню и расставил их на крышке холодильника, стало ясно, что я был прав. Элен осмотрела ряды бутылок и успокоилась.

– Ты заглядывал туда?

– Да, там все в порядке. А теперь пойдем заниматься делами. Нам нужно привести дом в порядок перед приходом горничной.

До двенадцати часов мы трудились, как рабы. Мы вычистили, вымыли и проветрили все комнаты. Вдруг я услышал телефон. Я вышел на лестничную площадку и остановился там с бьющимся сердцем. Из столовой появилась Элен и замерла в нерешительности.

– Подойди к телефону, – попросил я.

Она направилась в гостиную. Я закурил сигарету и стал ждать. До меня доносился голос Элен, но слов я не разбирал. Минуты через две она повесила трубку и вышла ко мне.

– Звонили из «Голливуд-Рекордер», – сообщила она. – Им нужно подтверждение слухов о приглашении Дестера на телевидение. Я сказала им, что мужа нет в городе и мне ничего не известно насчет его будущей работы.

– Правильно. Только не рассчитывай, что газетчики на этом успокоятся. Они наверняка придут сюда. Не нужно, чтобы они меня здесь видели. Тебе самой придется расправиться с ними. Я возьму машину и уеду на весь день. Мне необходимо кое-что сделать. А ты тем временем звони в агентство и попроси прислать горничную. Свяжись с Бернетом и договорись о встрече на завтра. Потом позвони в санаторий, спроси, не смогут ли они принять твоего мужа. Ты сделаешь это?

– Да.

– Тогда я уезжаю. Вернусь вечером. Тебе все ясно?

– Что ты собираешься делать?

– Это тебя не касается. Занимайся своими делами. Когда придет горничная, не забудь сообщить ей, что Дестер болен и лежит в своей спальне, и что его нельзя беспокоить.

– Почему ты не расскажешь мне о своих планах? – нетерпеливо спросила Элен. – К чему вся эта таинственность?

– Нет никакой таинственности. Просто я двигаюсь в этом деле шаг за шагом без четкого плана и сам еще не знаю, что предприму завтра.

Я ушел от Элен, вывел «бьюик» из гаража и поехал через Глендейл, по государственной дороге N 101 в сторону санатория с его собственным пляжем и стенами высотой в десять футов. При взгляде на эти стены мне подумалось, что если уж алкоголику доведется попасть за них, то на волю ему будет трудно выбраться. Я повернул машину и медленно поехал по дороге как отдыхающий бизнесмен. На самом деле я отмечал все интересное, что попадалось мне на пути: два дорожных поста, возле которых дежурили полицейские на мотоциклах, стоянки машин вдоль дороги.

Когда я был в пятнадцати милях от Санта-Барбары, в глаза мне бросилась узкая грунтовая дорога, ответвляющаяся от шоссе. Я свернул на нее, проехал немного вперед и попал на лесную станцию. Она состояла из трех деревянных бараков и примерно двадцати акров посадок молодых сосен и елей. Я вышел из «бьюика», открыл опутанные колючей проволокой ворота и вошел на территорию станции. Она пустовала. Я заглянул в окна бараков. В одном из них была лаборатория, два других служили конторой. Вероятно, в рабочие дни недели здесь были люди, но сегодня, в воскресенье, станция даже не охранялась. Именно такое место я и искал.

Около 21.30 я вернулся домой и поставил «бьюик» в гараж. В окне гостиной был виден свет, и я решил узнать, как Элен справилась с делами в мое отсутствие.

Я прошел через холл и остановился в дверях гостиной. В одном из кресел, освещенная светом, сидела незнакомая девушка с книгой в руках. Ей было 23–24 года. У нее была смуглая кожа и волнистые волосы, спадавшие на плечи. Девушка подняла голову – и я увидел ее глаза, синие, как море. Все женщины, которых я знал до сих пор, подходили под определенные категории: это были всегда шлюхи, вертихвостки или искательницы приключений. Все они хорошо знали, к чему стремились. Я часто встречал на улицах приличных девушек из колледжа, но они никогда не интересовали меня. Я знал, что не получу от них того, что мне нужно, и никогда не тратил времени на ухаживание за ними. Сидевшая передо мной в кресле девушка подходила под категорию «славных». Об этом говорили не только открытое, естественное выражение ее лица, но и фасон ее платья, и прическа.