Махавира - Александр Поехавший

Страстно полюбить её пару минут и забыть до следующего раза. С девушкой мужчина переживал оргазм только два раза: когда кончал в неё и когда запирал за ней дверь. Я даже руки не мыл, стряхивал сперму прямо на пол с пальцев. Иногда ходил, полоскал пузо, чтобы не стекло на трусы или штаны. Я был прыщавый, маниакально-больной, дохлый хронический онанист. Но мне так постоянно хотелось изобразить свою особенность и необыкновенность, чтобы никто не смог разглядеть мою ничтожность, мою ординарность.

Подоспел судный день концерта. Немалый актовый зал нашего самого престижного экономического вуза Поволжья был только-только с реставрационного ремонта: очень приятный красивый дизайн кресел, деревянная сцена, довольно качественный свет и мониторы, чтобы себя слышать. Это мучительно-сладкое чувство, когда на меня все таращили глаза…

Я встал пораньше, чтобы навести макияж из одного косметического средства: замазка для угрей. Нужно было найти золотую середину. Очень намазал: видно след карандаша, слегка: видно прыщ. Я хотел, чтобы всё выглядело будто у меня здоровая кожа. Вдруг какая-нибудь девушка увидит. Спустя час кропотливой работы моё сонное лицо стало сносным. Учебные занятия были пропущены, ещё бы: генеральная репетиция. Мне не хватило времени даже спеть, какие-то отсталые десять раз переповторяли свой номер. Во время премьеры зал был забит до отказа, мини наш дом культуры Октябрьский. Люди сидели на лестнице. Я очень психовал, и от этого жутко трещала поясница тупой болью.

Наступил мой номер незрячего музыканта. Я прошёл и сел с краю, на другом краю сцены сидели за столиком болтающие. С моих пальцев текло, и они дрожали, струны стали чужими, столько глаз смотрело на меня, такая толпа. Такая же толпа внутри меня одновременно пребывала в мистическом экстазе, такое излишнее внимание. Я всё таки был благодарен режиссёру за их заглушающий трёп во время моей игры, потому что ошибка за ошибкой, прерывание, ещё что-то незапланированное. После меня ждал сплошной кошмар. Я переоделся из уличной одежды в классические брюки, но не нашёл рубашку. Пришлось с голым торсом бегать за кулисами и нелепо спрашивать, где моя рубашка. Я чудом нашёл какую-то чужую рубаху на плечиках, нахлобучил её и пока застёгивал пуговицы заиграло вступление песни я люблю тебя это здорово. На этот раз весь свет падал на центр, а всё остальное утопнуло во тьме.

Я вбежал в этот центр и начал куплет. Люди так тихо сидели, почти неподвижно, все смотрели на моё лицо, обычно ожидали, что я обязательно должен петь один в один, как у Носкова. Я очень боялся забыть слова, потому что не помнил ни одной песни. Эту пришлось зубрить днём и ночью и всё равно забывалось. Последний куплет был самым страшным, потому что я всех лучше помнил начало песни, всех хуже — её конец. В завершении несколько раз не попал в ноту. Сразу же как улетучилась музыка я вежливо попросил в микрофон поднять руку тем девушкам, кто хотел плотно заняться со мной любовью. И вместо ответа они встали и начали рукоплескать. Они подумали, это вопрос был частью номера, но он оказался частью меня. После этого я хотел бы сразу попросить поднять руку тем, кто испытывает зависть. И если бы хоть один бы поднял, то я бы отказался от дальнейшего знакомства с теми, кто ответили первыми.

Я так и не нашёл своей смирительной рубашки. Оделся полностью и покинул этих людей, не дождавшись обвинительного вердикта компетентного жюри. На следующий день я узнал, что оценка была очень плохая. Я долго смеялся про себя, когда мне передали, что меня искал кто-то из судей долго, чтобы насладиться моей реакцией. Эти добропорядочные и уважаемые люди знали, как надо правильно. Я и так прекрасно знал, где я слажал и обделался, не надо было мне это повторять. Первоначально ожидалось, что ко мне будет повышенный женский интерес, но ничего такого не было. Я израсходовал столько психической энергии, столько волнения угробил, а взамен ничего. Тогда я понял, что сцена — это не самый надёжный путь под женское бельё, тем более в задницу. Если я спел соло такую очевидно сложную в исполнении песню, в брючках и рубашечке, хороший такой и ничего, значит и рок-группа тоже ничего, ещё хуже. Девушек было очень много в академии, намного больше, чем парней. Должна же была быть какая-то отдача, я душу им высказал. Должно же и у девушек быть плотское вожделение к мальчикам. Они не могли увидеть издалека, что я в угрях. Они чуяли насколько я был беден во всех направлениях, с больным телом и больным духом. Вялотекущая шизофрения, вот она какая была красивая. Галя там тоже была среди зрителей. Значит правильно было, что она со мной не согласилась встретиться ни до, ни после весны. Во время одной из перемен ко мне подошла девушка с первого курса моего факультета. Я был на втором. Она не выступала, просто тусовалась со всеми на репетициях. Я с ней общался пару раз мельком. Она приблизилась и сказала, Саш я тебя люблю. Я не отреагировал, продолжал рассказывать о политике. Она была не очень на вид, а девственнику надо, чтобы первая была красавица. Та девушка больше ко мне не подходила.

Я зарегался в своей первой соцсети. Настрочила какая-то Урсула из Татарстана. Я добавил её в друзья. Она наполовину русская, наполовину украинка. Фамилия нелепая и смешная, короткая стрижка, голубые глаза. Ничем не примечательная безразличная внешность, ничего выразительного. Я бахвалился ей, что я рок — музыкант, ведь летом концерт в парке Дружбы. Готово было целых три песни за год репетиций. Простейшие аккорды, простейшие песни. Я многократно показывал и Эдику где играть на электрухе и клавишнице, где играть на клавишах, чтобы исполнить джойн ми химов. Две моих песни и одна ковёр. Урсула рассказала, что её мать торговала одеждой, а она сама училась в какой-то шараге местной. По фоткам вроде не быдло, тоже рок слушала, значит хороший человек. По виду она нисколько не походила на тех к кому обычно испытываешь похоть. Такая солдатская девка-друг, своя, с юмором. У всех рано или поздно зарождалась вторая жизнь в сети. Сеть стала больше, чем просто почитать, посмотреть. Она постепенно вытесняла дружбу, жажду близости с другим человеком: вон он сразу строчит, зачем его видеть. Это было и не плохо и не хорошо, а так, как надо и как должно было быть.

Эти два кретина, с кем я умудрился просуществовать несколько месяцев под одной крышей неожиданно перешли на