Железный человек - Андреас Эшбах

Но что-то с этими следами было не то. Я прищурил левый глаз, чтобы разглядеть получше. Были следы, ведущие к дому, но поверх них – более светлые, а значит, более поздние – были следы, покидающие дом.

Не раздумывая и не имея ни малейшего понятия, что я скажу, если она всё-таки окажется дома, я позвонил. Перед моим внутренним взором возникли сцены постыдной неловкости – Бриджит, укутавшись в халат, заспанная, откроет и спросит, чего мне нужно в такой час, а мне нечего будет ответить, и я на все времена стану смешной фигурой, – но я всё-таки позвонил ещё раз, дольше, не убирая пальца с кнопки. Ничто даже не шелохнулось. Её не было дома. Она пришла, чтобы снова уйти.

К подруге, сказал я себе. Женщины в таких ситуациях уходят к подругам. Правда, я знал это лишь из фильмов, но так ведь и там это не с потолка было взято.

Дожить до мудрости! – требует Сенека. – Кто достиг её, тот добился пусть не самой дальней, но высшей цели. Я некоторое время неопределённо смотрел перед собой и размышлял над вопросом, достиг ли я теперь мудрости. По крайней мере что касается Бриджит, или нет? Может, я достиг лишь границы расстройства сознания. Я решил отправиться домой.

Из-за того что я активировал инфракрасное видение, автоматический надзор всё ещё действовал, иначе бы я, скорее всего, вообще не заметил двух этих мужчин. А так их очертания ярко осветились в поле моего зрения, вместе с пометкой подозрительное поведение. Эта смелая оценка зиждилась на технике, которой было доступно в цифровом виде выделить лица людей, а в этих лицах, в свою очередь, выделить глаза, и на основании оценки параллакса взгляда установить, следят ли эти глаза за мной, и, прежде всего, как долго. Есть культурно обусловленная и в психологических исследованиях однозначно измеримая максимальная продолжительность ненамеренного контакта взглядов, и если эта продолжительность превзойдена более чем в два раза, мой ODP, мой observation detektion processor, компьютер величиной со сливу внутри моей печени, который только этим и занят, бьёт тревогу.

Первый мужчина стоял у входа в паб «О'Лири» и, когда я шёл вниз по Мейн-стрит, вжался в тень перед входом, не сводя с меня глаз. Он был высокий, стройный, чисто выбритый, и волосы у него были острижены короче, чем это принято в здешних местах. Гладкое лицо, лишённое выражения. Некоторое время у меня было искушение придать этому лицу больше выразительности, отпечатав на нём мой кулак. Но я подумал о советах доктора О'Ши, о моих искусно заштопанных руках и об усталости, глубоко сидящей у меня в костях, и просто прошёл мимо. Он не последовал за мной.

Второй мужчина стоял на автобусной остановке у пешеходной аллеи в слабом свете уличного фонаря и наблюдал за мной поверх газеты. Если бы он потрудился бросить хотя бы один взгляд на расписание движения, он бы обнаружил, что последний автобус ушёл часа два тому назад, и это делало его наблюдательный пост более чем подозрительным.

Что, чёрт возьми, здесь происходило? Об этом я продолжал спрашивать себя и добравшись до дома. Но что бы там ни происходило, выяснение придётся отложить. Я с трудом смог почистить зубы и освободиться от одежды, после чего рухнул в постель и провалился в пропасть сна.

Что же, всё-таки, существенно в человеческой жизни? Не то, что мы плаваем на наших кораблях по всем морям и в поисках неизученного бороздим океаны, а то, что мы справились с нашими пороками. Нет победы больше этой. Есть множество людей, которые владеют городами и народами, но лишь немногие владеют самим собой.

Сенека. Исследования о природе

Телефон вырвал меня из залитой потом контузии.

Это был Рейли.

– Ради Бога, Джордж, – прохрипел я и протопал с трубкой в руках на кухню. Длины провода как раз хватало. Я глянул на стрелку часов, сонно подсчитал: – У вас же сейчас, должно быть, середина ночи?!

– Полтретьего, если точно, – пробивался через Атлантику отечески-масленый голос Рейли.

Я потёр лоб тыльной стороной ладони. Лоб был залит потом. Что же случилось?

– Вам бы уже надо спать, Джордж. Ведь вы уже не самый младший из нас.

– Дуэйн, – сказал Рейли тем озабоченным тоном, от которого у меня всегда вставала дыбом шерсть на загривке, – до нас дошли известия, что в вашей ирландской рыбачьей дыре какой-то коридорный в отеле укокошил американского туриста.

– Что?! – Недоброе чувство поползло мурашками вверх по моей спине. Разве такая локальная и пустячная новость могла так быстро разлететься по планете?

Я поморгал. Теперь надо быть начеку и не дать ему ничего заметить.

– Ах да, – сказал я, будто только что вспомнив, – правильно. О чём-то подобном вчера слышал…

– Вот видите? И этот слух дошёл уже до Вашингтона.

– Даже не верится, – сказал я и подтянул к себе табурет. Мне надо было сесть. – Даже не верится, что вас теперь занимают такие мелочи.

– Я всегда пристально слежу за моими детками, вы же знаете. И мысль, что вокруг вас сейчас будут рыскать орды журналистов и задавать вам вопросы, мне совсем не нравится.

– Здесь не рыщут никакие орды журна…

– Сейчас нет, – перебил меня Рейли. – Но чего нет, то может появиться. И поэтому я предпочёл бы видеть, что вы вернулись домой. Хотя бы на время.

Мой взгляд упал на водопроводный кран. Я был весь иссушен. Я едва мог дождаться, когда кончится разговор, чтобы нахлебаться воды.

– Я дома, Джордж, – сказал я.

– Вы знаете, что я имею в виду. Речь идёт лишь о том, что здесь мы можем лучше за вами присмотреть, Дуэйн. Пусть хотя бы несколько недель. Пока всё не успокоится.

Разговор принимал такой оборот, который мне нравился всё меньше.

– Послушайте, Джордж, – сказал я медленно, потому что голова у меня была ватная и думать ею было тяжело. – Я не знаю, что за известие до вас дошло. Здесь ходят разные слухи, но большинство из тех, кого я слышал, говорят о том, что воюют между собой какие-то группы, отделившиеся от IRA, больше ничего. – Сейчас мне могло помочь только беззастенчивое враньё. – Здесь это никого особо не волнует, такое у меня чувство.

– Тут сообщается, что из Трали прибыла специальная группа расследования из National Bureau of Crime Investigations.

– В этом нет ничего особенного. Трали от нас ближайший город. И, как я слышал, они только приехали, глянули на место преступления и отправились в ближайший паб.

Это было враньём лишь наполовину; хозяйка отеля намекнула мне на нечто подобное.

– А труп? Вроде бы это американец японского происхождения. Можете вы мне сказать, что общего такой человек мог иметь с IRA?

У меня вырвался тяжкий вздох. Я не только врал, но ещё и врал плохо.

– Понятия не имею, – ответил я устало, поскольку мне не пришло в голову никакого убедительного объяснения.