Учись слушать. Серфинг на радиоволне - Марина Москвина

Правда, напоследок я прямо спросила:

– Как ты считаешь, что такое родина для человека?

– Когда к нам уже инопланетяне прилетают, родина для нас – это вся вселенная и уж по крайней мере наша Земля.

– Вот и я того же мнения, – говорю. – Однажды у нас в Уваровке остановилась электричка. Там что-то сломалось. А ехала она в город Вязьму. И вот вышло несколько вязьменцев, они отправились гулять по Уваровке. Распили бутылочку. И до того им понравилось в Уваровке, что электричка поехала дальше, а трое вязьменцев остались в Уваровке. Ты представляешь? Навсегда! И когда их упрекали друзья из Вязьмы, что, дескать, ваша родина – Вязьма, а вы болтаетесь в Уваровке, они точно так же ответили: «Родина человека – это вся Вселенная, и вся планета, а человек может жить в любой точке своей галактики. Даже на Земле мы гости», – сообщали они всем, кто интересовался, долго они собираются околачиваться в Уваровке или нет. «Весь мир – мой сад», – это они говорили, – я уверяла радиослушателей, боюсь, уже сильно перебарщивая, под аккомпанемент Бенни Гудмена. – «Птицы поют мои песни, ветер – мое дыхание, обезьяньи танцы – мои. Плывущая рыба – это моя свобода, вечерняя луна – отражается в тысяче озер… Я люблю каждый цветок, возвещающий весну, и каждый лист, раскрашенный осенью. Да пребудут вовек счастливые превращения!»

Тут, разумеется, на трубе заиграл и запел «Hello, brother» родным хриплым голосом Луи Армстронг, ведя, собственно, речь о том, что ты можешь путешествовать вокруг всего света и обратно, ты можешь летать ввысь и вдаль, ты свободен, свободен, сто тысяч раз свободен, и легок, и счастлив, не стоит об этом забывать, друг мой. Я приветствую вас, братья, на безграничных вселенских просторах.

Дальше не помню, кажется, Витька забабахал шум базара. Кто-то кричал: «Сосиски горячие!!!» Скрипка Граппелли запела-заиграла. И на этом фоне я провозгласила изречение Светлейшего Будды, единственное, какое на тот момент вычитала в журнале «Наука и религия»: «Да будут счастливы все существа, да живут они все в радости и довольстве! Все живые существа, которые только есть на свете – и слабые и сильные, и длинные и короткие, и большие и средние, и великие и малые, видимые и невидимые, близкие и далекие, рожденные или носимые в утробе, – все они да будут счастливы! Пусть каждый объемлет своим благоволением мир. Пусть он простирает свое благоволение сквозь все миры, пусть обнимет он их своим благосклонным духом и вдаль, и вглубь, и ввысь, без вражды, без тревоги, без ненависти…»

И вдруг – неожиданно для себя – спонтанно воспользовалась приемом фехтовальщика Миямото Мусаси: нанося решающий смертельный удар своему противнику Сасаки Кодзиро, он издал боевой клич «Киай!!!». Так вот этот Миямото Мусаси рекомендовал: в поединке, собираясь нанести удар, крикни «Эй», чтобы посеять смущение, а затем ударь длинным мечом.

Поэтому я собрала всю свою мощь духа и крикнула:

– Я люблю тебя, Динка! И я не хочу расставаться с тобой – никогда!

А потом вздохнула и попросила:

– Витя, будь другом, поставь буги-вуги.

Витя от души врубил буги-вуги.

– Спляшем буги-вуги, – я продолжала выписывать затейливые виражи, – редактор Жанна Переляева, режиссер Виктор Трухан, оператор Галина Тимченко, музыкальный редактор Андрей Карпенко!.. Спляшем, а? Все, кто с нами сейчас и кто не с нами!

Жанна – бодро:

– Вы слушали передачу детской редакции радио «В компании Марины Москвиной». Прозвучала музыка Луи Армстронга, Дюка Эллингтона, Бенни Гудмена, Каунта Бэйси, Лестера Янга и песни Эллы Фицджеральд, Лайзы Минелли, Шолома Лутца Эллиаса, Ива Монтана, грузинского ансамбля «Рустави»…

Она перечисляла бы и перечисляла, но бешеное буги-вуги накрыло нас штормовой волной. Слова иссякли. Можно было подумать: коллектив, который трудился над программой, как полоумный, кинулся в пляс. А если учитывать, что гостья передачи явно собралась эмигрировать, а ведущая ей откровенно симпатизирует, получилось, конечно, немного вызывающе по отношению к нашему знаменитому железному занавесу и вполне могло вызвать нарекания со стороны руководства Радиокомитета (мой папа Лев, дипломат, наблюдая за моими свершениями, до сих пор осторожно интересуется: «Ну? Какие отзывы? Не было нареканий?»).

Однако извержение Везувия, грянувшее после эфира, превзошло самые смелые ожидания. Горящая лава опустошила округу, тучи пепла плотно занавесили небеса. Причем роль клокочущего жерла исполнила музыкальная редакция Всесоюзного радио. Нам было вменено в преступление, что мы использовали слишком много иностранной музыки, да еще до того безвкусный замес – тошно слушать.

– Почему? – удивлялась Жанна. – В передаче прозвучало несколько прекрасных русских песен, сочиненных Мариной: «Эскимосики гуляют по лугу, топчут рожь, пшеницу, гречку, лебеду. Дай мне, мама, поскорее кочергу, эскимосиков я ею прогоню… Они песню поют: ляй-ля! Эскимосики, как носит вас Земля?» Или мелодичная по форме и философская по содержанию песня «Не наступай, пожалуйста, на ЭТО!..».

– Все утонуло, – бросили ей гневно, – в вашем чудовищном музыкальном винегрете.

Это напомнило мне анекдот.

Одного человека принимали в партию. Он говорит:

– Наверное, вы меня не примете, у меня в биографии отягчающее обстоятельство… Моя бабушка была пиратом.

– Ерунда, – отвечают, махнув рукой. – Она ведь грабила богатых и раздавала награбленное бедным.

– Но есть еще одно, – сокрушенно говорит кандидат. – У меня дедушка иудей.

– Ерунда, – тем же тоном откликаются из президиума. – В нашей стране все национальности равны. Русские, украинцы, белорусы, татары, грузины! …А вот что у вас бабушка пират…

Передачу закрыли. Жанне с Витей устроили показательную нахлобучку – «за дешевые заигрывания с несознательной частью молодежи». Старая история: сегодня ты играешь джаз, а завтра Родину продашь. Мы даже не могли сослаться на детскую почту, потому что на этот раз пришло одно письмо от Игоря Лопухина из города Пензы: «Здравствуй, Динка! Мне очень понравилась передача, где ты рассказывала, как играла в школьном спектакле “Борис Годунов” монаха Григория. Я так хохотал, когда тебе говорил Сенька Плоткин: “Подай костыль, Григорий”. А ты его забыла в пионерской комнате! Я тоже играю у нас в драмкружке – Одеяло в “Федорином горе” и грудного младенца, на которого садится мамаша. Танька Бакланова из шестого “А” плюхается со всей дури на куклу, и раздается дикий вопль – это я ору из-за кулис. Жалко, что какая-то противная тетка ничего не давала тебе рассказать, постоянно перебивала и задавала свои дурацкие вопросы!»

…Но все еще долго в редакции напевали-насвистывали мою песенку, посвященную Дине Рубиной. Это песня-диалог. Один начинал:

А другой откликался:

Писатель Дина Рубина