Первая стена - Гэв Торп

То ли дисциплина, то ли потрясение заставили их промолчать, но солдаты корпуса обороны встретили эту новость в стоической тишине. Хотя Зеноби согласилась с предположением Селин и ожидала, что что–то подобное будет объявлено, от услышанного её сердце забилось быстрее. На протяжении значительной части жизни она готовилась к грядущим битвам, и мысль о том, что до них остались считанные недели, а может быть, и дни, оказалась волнующей и пугающей.

Чем больше она думала об этом, тем сильнее боялась, но страх смягчался твёрдым узлом долга, который она чувствовала внутри. Она не родилась воином. Не легионером и даже не верным солдатом Имперской армии. Но когда вербовщики пришли и поговорили с ней и её семьёй, они все согласились. Ради Аддабы и ради будущих поколений они должны сражаться и отдать свои жизни, если потребуется.

Она помнила, что не совсем осознавала происходящее, но чувствовала, как мать ободряюще и гордо сжимает её плечо. И с тех пор каждый день, будь то на конвейере или в роте, она думала о том времени, когда обещание станет реальностью. Громкий голос Джаваахир вернул её в настоящее.

— Силы магистра войны приближаются к Терре, — её слова звучали спокойно и уверенно, не неся никакого угрожающего подтекста, как при первой встрече. С такой же лёгкостью она могла бы сказать им, что изменился график дежурств в уборной. — Мы не потерпим ничего, кроме предельной преданности предстоящей задаче. В свете этих новостей мы завершили проверку офицеров. Не оправдавшие наших ожиданий были казнены.

И снова солдаты Аддабы почти не отреагировали. Услышанный ими шум оставил очень мало сомнений о судьбе пропавших офицеров. Впрочем, с нижних палуб донеслись испуганные голоса. Зеноби поняла, что жившие там солдаты не могли услышать выстрелы и получили эту новость из уст своих офицеров безопасности.

— Такие действия могут показаться жестокими, и в мирное время вы были бы правы, — продолжила Джаваахир. Говоря это, она посмотрела на всех присутствующих, и её взгляд, казалось, на секунду остановился на каждом из них. Не достаточно долго, чтобы заметить реакцию, но всё равно создавая ощущение постоянного контроля. — Решение не было принято ни легко, ни произвольно. Не скорбите о них. Если бы они остались на своих постах, их недостаток верности передался бы вам и поставил бы под угрозу целостность и мужество всего подразделения.

— Также мы не позволим никому из вас отклониться от курса, которому надлежит следовать, поэтому мы и судим тех, кто ведёт вас по самым высоким стандартам. Колебание перед лицом врага будет стоить жизни. Сомнения в том, что мы служим делу более великому, чем мы сами, подорвут дисциплину.

Выражение её лица смягчилось, став почти матриархальным, когда она снова медленно повернулась.

— Мы не хотим запугивать вас и заставлять повиноваться. Вполне естественно, что вы рассматриваете принятые вами решения и задаётесь вопросом, правильно ли вы поступили. Такие ошибки понятны, но им нет места в бою. Вы должны действовать без раздумий, без вопросов, без сожалений. Делать иначе — значит рисковать победой, к которой мы все стремимся, ради которой мы все должны быть готовы отдать свои жизни.

Наступила тишина, нарушаемая лишь глухим стуком колёс по рельсам и гудением энергетических кабелей. Зеноби почувствовала, что её укачивает, поначалу она решила, что это из–за движения вагона, но постепенно её охватило ощущение нереальности происходящего. Она вспомнила то время, когда ей рассказывали о магистре войны и о том, что произошло во время Великого крестового похода, о том, что она была подвержена идеям настолько большим в сравнении с ней самой, что было почти невыносимо думать о них.

Рука легла на её локоть.

— Дыши, кузина, — сказал ей Менбер, беспокойно посмотрев на неё. — Дыши…

— Я буду работать с офицерами безопасности, чтобы выбрать подходящие замены для тех… — Эгву замолчала, посмотрела на Джаваахир, а затем продолжила. — Пробелы в командной структуре будут заполнены из нижних чинов. Как на заводе. Это — всё.

Зеноби поникла, осознав, что уже несколько минут держится натянуто, как струна. По палубе немедленно разнеслись приглушённые голоса, разделившись между двумя темами разговора: неминуемым прибытием Гора и казнями.

Прежде чем она успела что–то сказать, Зеноби почувствовала похлопывания по плечу и повернулась, увидев сержанта Алекзанду, который смотрел на неё. Он сделал шаг назад и кивнул в сторону офицеров безопасности. Зеноби посмотрела мимо него, её взгляд встретился со взглядом Джаваахир.

— Время собеседования, Зеноби, — сказал Алекзанда. — Ты следующая.

Космический порт Львиные врата, поверхностный подход, второе шоссе, час штурма

От шквального обстрела Железных Воинов вершина Львиных врат вспыхнула подобно свече. Красные и алые языки пламени ползали по жилым блокам и докам и танцевали странной жизнью. На юго-востоке, на дальней стороне искусственной горы, фиолетовый огонь освещал высокие верфи и километровые посадочные причалы — маяк-близнец для Фулгрима и его Детей Императора.

— Это… хннх. Это сигнал! — хрипло прорычал Кхарн, ударив кулаком по крыше «Лэндрейдера», чтобы предупредить водителя. Все вокруг него реагировали точно также, выкрикивая боевые кличи и славя Кхорна, их вопли прокатились по шоссе вместе с внезапным гулом оживших двигателей.

Для того, чтобы остаться с братьями, а не броситься сломя голову в атаку Кхарну потребовалась вся его сила воли. Сделать так — означало броситься в зубы обороняющихся без поддержки легиона Пертурабо.

Он поднял Дитя крови в другой руке, когда гул двигателей пятисот транспортов и танков перерос в рёв, их гусеницы царапали покрытый выбоинами феррокрит: «Носороги», «Лэндрейдеры» и транспорты «Спартанец», которых прикрывали с флангов эшелоны «Хищников» и «Поборников». Этот элемент поддержки значительно сократился, поскольку многие братья Кхарна не могли контролировать себя в достаточной степени, чтобы исполнять обязанности водителя или стрелка тяжёлого орудия. Рабов приковали к их новым постам, или место истинно живых заняли сервиторы. Освободившись от других забот, легионеры смогут штурмовать и убивать ни на что не отвлекаясь, как только достигнут своей цели.

Кхарна отбросило назад в купол, когда водитель рванул штурмовой транспорт вперёд, «Лэндрейдер» накренился и закачался, набирая скорость, грохоча по изрытой тысячами снарядов земле. Вокруг него другие воины соперничали за лидерство, их призывные крики потрескивали по воксу, смешиваясь с хвастливыми обещаниями сколько душ они сегодня пошлют в царство Кхорна.

Рёв и дым штурмовой колонны окружили Кхарна, грохот битвы заставил его сердца биться в унисон, имплантат в черепе добавил к симфонии настойчивую и быструю пульсацию.

Но именно внутри него разрасталась музыка. Он почувствовал, как Кровавый бог проникает в него, как вспыхивает огонь в его животе, разжигая ярость, которую не могла сдержать ни одна смертная оболочка. Он взмахнул Дитём крови, наслаждаясь блеском сигнального пламени на служивших ему лезвием жужжащих слюдяных драконьих зубах. Он издал рёв, который перерос в вой, а затем из самой глубины души озвучил требования Кхорна, ударяя кулаком по нагруднику в такт своему скандированию.