Девочка стального магната - Елена Гром

На счастье.

Может ли оно быть в клетке? Особенно в той, в которой даже воду подают, разливая на полу лужу. Пей, псина, лакай по первому требованию хозяина.

И уже мысли о пропаже Виталика не так заботят, хочется просто уснуть. Хоть где.

Звоню Жене, это единственный выход, что мне видится, но слышу долгие, протяжные, наверняка как ее стоны в эту секунду, гудки. И смеюсь сама с себя. Нашла, на кого рассчитывать.

Ты ведь никому, по сути, не нужна. Только родителям, которые надеются на тебя, верят, что у тебя все получится.

И желание сесть на поезд и вернуться в свой город просто невыносимо, оно так жжет изнутри, что становится нечем дышать.

Скотина. Ненавижу его. Никогда он больше не посмеет ко мне притронуться.

Завтра же брошу эти ключи ему в рожу, а сама разберусь с деканатом.

Потому что у меня нет в собственности квартиры. Я как студентка бюджета имею право на комнату! На любую, самую замусоленную комнату… Имею… Господи, ну чего ж все так хреново??

– Ладно! – мой крик спугивает парочку студентов, пробирающихся под стойкой. Потому что поздно уже, вход закрыт. И пока коменда их отчитывает, что посмели побеспокоить драгоценный, заслуженный покой, хватаю пакет с ключами, свой баул и выхожу на улицу.

Скамейка, дым сигарет, бомж под лавкой и я, уже даже подумывающая лечь рядом.

Достаю из пакета связку из трех ключей. Очень символичный брелок с птичкой. Такой же, как и я. Маленькой, серой и печальной. И, кажется, один огромный медведь очень хочет ей полакомиться. Но прежде разделать душу по кусочкам, зажарить каждый и сожрать.

В пакете так же адрес на белой бумажке и записка, чтобы к завтрашнему вечеру к восемнадцати часам я была готова. Он снова собирается отвести меня в театр.

Вот так новость…

Из горла вырывается приглушенный смешок, и я роняю голову в ладони.

Это уже где-то было…

Отмотайте назад, я больше на это не куплюсь.

Завтра же скажу ему, чтобы забирал все.

Учеба? Ничего, родители меня поймут. Поработаю, и в следующем году поступлю заново.

Пусть не в Москву. Пусть будет Новосибирск, Хабаровск, Владивосток. Что угодно, только бы не быть зависимой от такого человека. Просто, чтобы вернуть свое я, и перестать прокручивать в голове каждое слово, каждое движение, каждый грубый, как рубанок поцелуй.

Как по костям, ломая их в песок.

Завтра выскажу, а сегодня поеду туда. Потому что он не заставит меня спать на улице. Не заставит больше плакать.

Возьму билеты в интернете и ровно в шесть часов вечера выйду из дома. Но не в театр, а на вокзал. Поеду домой и сдамся родителям с потрохами. Пусть в семье будет только одна успешная дочь, а вторая пойдет пока работать… Работать… Да вон хоть проводником на поезде, как мама.

Беру такси, дико удивляю таксиста баулом, которой он помогает засунуть в багажник своей тойоты RAV4 и еще больше удивляю тем, по какому адресу мы приехали.

Наверное, минуту не решаюсь выйти из машины. Хотя водитель настойчиво смотрит на меня через зеркало заднего вида.

– Платить будете, девушка?

– Конечно, – достаю я пару нужных купюр, а потом в голову стучится мысль, но я не могу ее разобрать.

Так что просто выхожу из машины и не без помощи водителя затаскиваю баул в парадную. А там мимо консьержа, который только и успел открыть рот, на двадцатый, судя по адресу, этаж.

На лифте.

И пока поднимаюсь, смотрю на себя в зеркало и не узнаю. Кто ты, взъерошенный воробей? Где свободная порхающая ласточка, что когда-то мечтала покорить высоты и стать даже лучше сестры. Нет, я не завидовала. Но и постоянно слушать, какая она умная, устала.

Сейчас же я просто… устала. Открыла железную дверь, кинула ключи на тумбочку и, не снимая ботинок, дошла до ближайшего лежака.

Огромного, синего, из вельвета дивана. Последняя мысль показалась очень странной. Ведь вельвет очень маркий, но такой мягкий и уютный, словно я дома.

Только вот не дома я. Понимаю же прекрасно. Может быть, поэтому просыпаюсь спустя пару часов, и быстро оглядываюсь. Ничего не изменилось.

В квартире темно. Баул на месте. И только сердце скачет туда-сюда, пока оглядываю округлой формы комнату.

Бросаю взгляд в окно, и на глаза наворачиваются слезы. Там за окном яркой лавой раскинулась столица, бурля неоном и брызгами фейерверков.

День города давно прошел, но Москва никогда не спит. Подхожу ближе, прикладываюсь лбом к прохладному стеклу. Словно паришь, а не стоишь. Над землей. Над проблемами. Над отчаяньем. Над чувствами, что душат и жить мешают.

Ну хватит мечтать.

Это просто временный ночлег, не более того.

Прохожу во все комнаты. Их здесь три. В одной кабинет, сделанный явно для мужчины.

И почему-то на огромный дубовый стол под стать хозяину смотреть не могу. Ассоциации не самые радужные, но от них в горле копится тошнота, а голову ведет.

Дальше у нас гостевая комната, и это видно по двум не соединенным кроватям с синим покрывалом. Больше похоже на гостиничный номер.

А вот в третью комнату я не могу зайти сразу. Сначала мое внимание привлекает резная цвета вишни дверь. Долго любуюсь работой мастера, который вывел на древесине композицию из ромашек.

Просто у нас по началу лета целые ромашковые поля возле города, и я порой в них буквально купалась. Воспоминания на миг вызвали эйфорию, но я быстро с ней справилась и зашла внутрь.

Нужно помнить, где я. Нужно помнить, что владелец квартиры враг.

Но стоит мне взглянуть в центр комнаты, как все мысли разом вылетают, остается одна, настойчиво бьющая колоколом в мозгу.

Как!? Откуда он мог это знать?

Скорее всего я себя накручиваю. Скорее всего в спальне Распутина и должна стоять вот такая кровать. С резными высокими столбиками по углам, с балдахином именно голубого цвета. Ведь не я одна люблю его.

Глупо даже думать, что Распутин мог узнать, что я мечтаю о шелковой постели именно этого оттенка. Бредово, потому что об этом знал лишь один человек. Который мало того, что находился далеко, так она еще и не сильно-то меня жалует. И даже если бы эти двое столкнулись, то вряд ли бы обсуждали меня.

Хочу шагнуть вперед, но натыкаюсь на густой ворс ковра и снимаю свои кроссовки.

Стопы утопают с приятной мягкости, словно в траве и я прикусываю нижнюю губу от удовольствия. Тело наполняется негой… Хочется продолжить спать. Как королева.

Боже, какой же кайф.

Это тебе не палас с миллиметровым ворсом, такие ковры не каждый может себе позволить.