Поцелуй на удачу - Адель Паркс

каждый семестр. Это то же самое. Я спросила его, почему он неожиданно изменил свое мнение после стольких лет.

– Да, именно об этом я хотел спросить, – вызывающе сказал Двустволка 2. – Это странно.

– Ну, наверное, люди меняются, – я глубоко вдыхаю и гляжу на стаю адвокатов, сидящих напротив. – Послушайте, здесь нет места сомнениям. Он очень ясно высказался по этому поводу. Он сказал, что не хочет портить веселье, но они собираются бросить лотерею.

– Они? И мистер, и миссис Пирсоны покинули синдикат?

– Да. Она всегда делает, как он. Она сказала: «Вряд ли мы когда-либо сорвем большой куш». Это ее слова. Иронично.

– А мистер и миссис Хиткоты? – спрашивает их адвокат, мистер Эллиотт.

– Они в основном молчали во время ссоры. Фред засыпал на стуле, но, когда Пирсоны уходили, они тоже встали. Джейк прямо спросил их, будут ли они участвовать дальше.

– И как они ответили?

– Я отчетливо это помню. Фред сказал: «Я думаю, это надо оставить в прошлом, старик». Я так хорошо это запомнила, потому что фраза вызвала у меня раздражение, обращение было смешным. Джейк не старик, а Фред не какой-то хам из второсортного фильма 1940-х. Я вызвалась принести его пальто.

14

Когда Карла Пирсон вошла в комнату, все мужчины поднялись на ноги. Это значило, что женщины чувствовали себя обязанными сделать то же самое. Карла была очень привлекательной, из тех, для кого другие придерживают дверь, складывают покупки в пакеты, прилагают дополнительные усилия. У нее был плоский живот, шелковистые волосы, подозрительно гладкий, без морщин лоб – ничто в ней не выдавало мать троих детей, перевалившую за сорок.

– Миссис Пирсон, спасибо, что согласились поговорить с нами, – сказала Джиллиан.

Карла улыбнулась своей куче адвокатов. Патрик настоял на том, чтобы нанять троих, он сказал, что это припугнет Гринвудов. Он заметил, что для них это не проблема, ведь у них все равно уже имелись штатные адвокаты, так как его работа требовала много юридического внимания. По его словам, он знает, что делает, и Карле пришлось ему поверить.

– Пожалуйста, зовите меня просто Карла. Нам не нужно соблюдать формальности, не так ли?

– Что ж, на самом деле, я считаю, лучше их соблюсти, – ответила Джиллиан с вежливой решительностью. – Вы понимаете, это совершенно добровольно.

– Я хочу здесь находиться. Я хочу сказать свое слово, – Карла села и закинула ногу на ногу. В ее струящейся юбке был разрез, разошедшийся и приоткрывший подтянутую, загорелую кожу. – Хотя мне непонятно, зачем нужно устраивать огромное разбирательство. В этом нет ничего сложного. Мы образовали синдикат. Деньги нужно поделить на шестерых.

– На шестерых? Не на троих? – спросила мисс Уолш.

– Как угодно, – Карла махнула наманикюренной рукой.

– Вы можете рассказать нам о субботе тринадцатого апреля? Мы установили, что был званый ужин в доме Лекси и Джейка Гринвудов. Мы знаем, кто присутствовал. Мы хотим услышать от вас, как прошел вечер.

– Очень весело, – твердо сказала Карла.

– Весь вечер?

– Да. Мы много ели. Много разговаривали. Много смеялись.

– Можете вспомнить, о чем вы разговаривали?

– О, как обычно. О детях, о том, что происходит у них в школе, о планах на отдых.

– Вы поссорились?

– Нет, ничего такого.

– Никто не обменивался резкими словами?

– Нет, никто, – Карла пожала своими тощими плечами с утонченной беззаботностью. – С чего бы? Мы дружим много лет. Мы редко ссоримся. Мы как семья.

– Семьи, которые я знаю, ссорятся, – заметил Марк Хатч. Все повернулись к нему. Это были первые слова, которые он произнес за время разбирательства. Люди забыли о его присутствии. Или гадали, почему он вообще присутствовал. Но его замечание было справедливым.

– О, но вы знаете, что я имею в виду. Мы друзья, которые друг другу почти как семья. Потому все это меня расстраивает. Я просто их не понимаю. Я не понимаю, как деньги могли встать между нами. Почему они просто не поделятся? – у Карлы на глаза навернулись слезы. Мужчины в разных степенях прониклись сочувствием к миссис Пирсон, от «слегка неуютно» до «искренне обеспокоены», а женщины в комнате недоумевали, как она могла сделать это по своему желанию.

– Лотерея вообще упоминалась? – спросил один из адвокатов Пирсонов.

– На самом деле да. Бегло. Лекси сказала, что нам пора скидываться, потому что кончились деньги. Она покупает билеты. Всегда покупала.

– И вы все скинулись? – спросил другой адвокат Пирсонов.

– Да. Да. Как только она попросила, я потянулась за своей сумкой. Патрик не носит с собой наличку. Я заплатила. Я внесла свою долю за тот выигрышный билет.

– А есть контракт, подтверждающий существование этого синдиката? – спросила адвокат Гринвудов. Карле не нравилась эта женщина. Она была из тех, кто не пытается раскрыть весь свой потенциал, что по мнению Карлы было неблагоразумно.

– Нет, конечно нет. Друзья не заключают контрактов друг с другом.

– Есть хоть какие-то свидетельства в письменном виде? Сообщение? Письмо? – продолжила адвокат с кудрявыми волосами.

– Ну, нет, – признала Карла.

– А есть какие-то схожие свидетельства, подтверждающие расторжение этой договоренности? – спросил один из адвокатов Карлы.

– Нет, – она улыбнулась ему.

– Из того, как Гринвуды описали серьезность вашей ссоры, я думал, это заслуживало хотя бы сообщения, – он приподнял брови.

Карла подумала, что гонорары, которые Патрик платит адвокатам, оправданы.

– Не было сообщений о ссоре, потому что ссоры не было.

* * *

Мистер Эллиотт встал первым, когда в комнату вошла Дженнифер Хиткот. Он встал с такой скоростью, что из-за него другие адвокаты выглядели опоздавшими, даже если они уже поднимались на ноги.

– Дженнифер, рад встрече, – сказал он, наклоняясь через стол поцеловать ее в правую, а потом в левую щеку. Движение было грациозным, синхронизированным, их очки не столкнулись – они так приветствовали друг друга много лет подряд без неловкости или неуклюжести. Он явно был наполовину влюблен в нее – как некоторые мужчины наполовину влюблены в английские розы. В тех женщин, которых они, по их мнению, были обязаны защищать и охранять. В женщин, которых недооценивали из-за их блестящих глаз, розовых щек и почти полного отсутствия макияжа.

– Спасибо, что согласились встретиться с нами сегодня, миссис Хиткот, – вторила Джиллиан гораздо более нейтральным тоном. Она всех представила.

– Я сделаю все, чтобы помочь, – с энтузиазмом произнесла Дженнифер. Она широко улыбнулась, и казалось, что она меньше двух других опрошенных женщин понимает или, по крайней мере, беспокоится о серьезности ситуации. Дженнифер нравилось, что люди думали, будто у нее жизнерадостный характер. Свой железный стержень она прятала.

– Как вы уже знаете, есть расхождения касательно того, к чему вы все пришли вечером тринадцатого апреля в доме мистера и