Наследие войны - Уилбур Смит

потом, по чистой случайности, они подъехали к нему. На мгновение он забеспокоился. Что, если они придут, чтобы лично осмотреть это место? Это была самая заметная достопримечательность, и вполне естественно, что они захотели посмотреть.

Он принял меры предосторожности. Нельзя было прослужить восемь лет в Geheime Staatspolizei, тайной государственной полиции, иначе известной как гестапо, не имея правил, которые были бы настолько глубоко вбиты в вас, что они были автоматическими, даже после шестилетнего перерыва. Его машина была хорошо спрятана. Он верил в свою способность избежать обнаружения.

По какой-то причине они остановились у хижины однорукого бродяги, который играл роль охранника.

У этого ублюдка фон Меербаха хороший вкус на женщин.

Вернер внимательно посмотрел на нее в полевой бинокль. Она была высокой, стройной, но на ней было достаточно мяса, чтобы мужчина мог за что-то держаться. Темные волосы, голубые глаза; потом она улыбнулась так ярко, что ему захотелось ударить ее.

Он вспомнил русских женщин, которых арестовывали во время его двухлетнего пребывания в Смоленске, – ‘подозреваемых в партизанстве". Найдите хорошенькую девчонку, пусть парни поиграют. Выведите ее на какой-нибудь пустырь и всадите ей пулю в затылок. Это были те самые дни.

Фон Меербахи стояли вокруг костра и вели настоящий старинный разговор.

- Он нахмурился.

Зачем, во имя Всего Святого, тебе понадобилось разговаривать с бродягой?

Ферди подтащил к огню пару ржавых бочек из-под масла.

- Садитесь, пожалуйста.

Он вошел в хижину и вернулся с парой помятых жестяных кружек.

Вода в котелке уже закипела. Ферди снял кастрюлю с огня и открыл бумажный пакет. Шафран уловила запах кофе еще до того, как он вылил его в кофейник.

- Пусть все уляжется, - сказал он.

- Хочешь чего-нибудь покрепче? - спросил Герхард, доставая из кармана новую фляжку. - ‘Бренди, Martell Cordon Bleu, взято из замка сегодня утром.

- ‘Благодарю вас, сэр, - сказал Ферди.

Герхард сделал большой глоток и посмотрел на Шафран, которая держала горячую чашку голыми руками.

- ‘Нет, спасибо, - сказала она. - Это меня вполне устроит. Спасибо, Ферди, я...

Ее фраза оборвалась, когда что-то в сарае Цеппелина привлекло ее внимание - отблеск света среди мрачных теней руин. Она решила, что это, должно быть, солнечный свет, бьющий в старое окно, и снова обратила свое внимание на Ферди.

- Вы собирались что-то сказать, прежде чем приготовить кофе.

Ферди пожал плечами. - Я не хочу показаться грубым или неуважительным ...

- Не стесняйтесь говорить, что вам угодно.

- Очень хорошо, но сначала позвольте мне сделать сигарету.

Он достал из кармана брюк помятую жестянку из-под табака и пачку бумаг. За несколько секунд он смастерил идеальный сверток и чиркнул спичкой, все одной рукой.

Шафран радостно зааплодировала.

Ферди усмехнулся, затягиваясь сигаретой. - ‘Графиня,’ - сказал он. - ‘Скручивать сигарету в ее присутствии? Она бы этого не потерпела и позаботилась, чтобы я пострадал.

- ‘Неужели? - небрежно спросил Герхард. - Я знал ее, когда мы были молоды. Тогда она не была такой.

- Может быть, это граф сделал ее такой. - Ферди сплюнул с языка кусочек табака. - Не знаю, зачем я тебе это рассказываю. Это может навлечь на меня неприятности. Но я был здесь, когда они уходили. Видел, как они оба уходили.

Герхард и Шафран переглянулись.

- ‘Вы хотите сказать, в конце войны? - спросил Герхард.

- Да, в самом конце. Но они не пошли вместе. Она полетела первой, на стандартном самолете. Он уехал через несколько дней. Видели бы вы эту штуку – фюзеляж, как у ракеты V2, четыре реактивных двигателя ...

- ‘Четыре? Герхард недоверчиво ахнул. - ‘В 1945 году не было четырехмоторных самолетов.

- Был по крайней мере один, сэр, потому что я видел его собственными глазами. Выглядело как что-то из комикса. Боже мой, вы бы слышали, какой звук он издал, когда взлетел. Взлетел, как пуля ... - Он указал рукой на небо. - Бум! И в следующее мгновение он исчез из виду.

Сердце Шафран бешено колотилось. Ей хотелось вытрясти из стоящего перед ней человека все до последней крупицы информации.

- Звучит как невероятный самолет,’ сказала она.

Ферди кивнул. —О да, если бы у нас было несколько таких эскадрилий ...

- ‘Наверное, и к лучшему, что мы этого не сделали, - сказал Герхард, - иначе эти маньяки до сих пор правили бы нами.

- А почему ты думаешь, что это не так? - спросил Ферди. - Они не все ушли. И не все они были пойманы. Поверь мне, они ждут второго шанса.

- ‘Будем надеяться, что они этого не поймут, - сказала Шафран. – Эти два самолета ... Вы знаете, куда они улетели?

- Нет. Они оба взлетели с главной взлетной полосы и направились в том направлении.

- На запад, - сказал Герхард, следуя за линией, на которую указывал Ферди.

– Верно, но, видите ли, самолет графини повернул на юг, над озером.

- ‘В сторону Швейцарии?

- Думаю, да. В этом есть смысл, не так ли?

- А как насчет самолета моего брата?

- Это продолжалось, но, как я уже сказал, исчезло в мгновение ока. После этого он мог пойти в любом направлении, и мы бы никогда не узнали.

- Они что-нибудь взяли с собой?

– Не знаю ... Прошло уже несколько лет ...

- ‘Не торопись, - сказала Шафран.

– Дай-ка подумать ... Я вспоминаю ... Я знаю, что граф почти ничего не взял - может быть, чемодан, но не более того. В этой космической машине не было места.

- ‘А графиня?

- ‘Ja, вот оно что, - пробормотал он. - У нее было больше. Личный багаж для нее, но еще там были деревянные ящики, не очень большие, но тяжелые, как свинец, как сказали парни, которые их грузили. И длинные коричневые трубки ... ’ Ферди посмотрел на Герхарда. - Ты знаешь эти трубки, в которых ребята из разведки держали свои карты, все свернутые?

- ‘Да, безусловно.

- Они были такие же, только больше.

"Так вот куда делись картины", -