Воздухоплаватель. Битва за небо - Юрий Корчевский

– Испания?

– Да, – не стал отрицать Андрей.

Шрам багровый, свежий, постепенно он побелеет, годика через два-три, сильно в глаза бросаться не будет. Все же слушок среди отдыхающих сразу прошел о ранении, на Андрея поглядывали уважительно. Как же, большинство приехали лечить повышенное давление, застарелые бронхиты да геморрой, а тут – человек после ранения, можно сказать, герой-интернационалист, кровь проливал за идею.

На рынке местные жители продавали вино. Отдыхающие покупали, считалось, что красное вино полезно для обновления крови. На такие посиделки в палате после ужина зачастую приглашали Андрея. О боях не расспрашивали, сами люди военные, понимали – раз молчит, значит, пока нельзя. Зато приятелями, знакомцами из числа командиров обзавелся во всех округах. Почему-то получилось больше всего из Киевского особого военного округа, хотя сам специально не подбирал.

Отдых, как всегда, проходит быстро, месяц пролетел в беззаботной жизни. С утра ванны и процедуры, после обеда короткий сон, потом прогулки. Минвода в галерее. А потом или посиделки под вино с командирами, или несколько раз к женщинам-мурманчанкам выбирался, с которыми в поезде познакомился. Оно бы и чаще не помешало, да условий нет. Их не пускали в санаторий РККА, а его в санаторий им. С. Орджоникидзе. А ведь уже не мальчик на лавках в парке сидеть. Курортный парк в Кисловодске шикарный, один из лучших в стране, но не в декабре же. Кисловодск славен большим количеством солнечных дней в году, но в декабре температуры едва превышают ноль.

После месяца отдыха сел в поезд в Москву. Тяга паровозами, с частыми остановками для бункеровки локомотивов. Андрей раздумывал, что ему делать. Коли он командир, то должен прибыть после лечения в Главное автобронетанковое управление, в «кадры», где определится его дальнейшая судьба. Быть на нелегальном положении сложно – нет денег, жилья, да и что делать? На печи лежать не привык. Выехать за границу можно только в Испанию, в состав советского контингента. Но снова участвовать в боях за чужую страну не хотелось. Повоевал с немцами, утолил обиды, оставшиеся после Первой мировой, и хватит. Ситуация неопределенная. Страну и народ он любит, это его Родина, здесь присягу давал. Но государственный строй и правящий режим не для него. Плохо управляли страной большевики, народ в черном теле держали, а в результате власть отдали то ли демократам, то ли либералам, но неумехам. Получается семидесятилетний эксперимент над страной впустую прошел, если бы не многочисленные жертвы, особенно гражданского населения.

Под перестук колес в поезде и думалось хорошо, и спалось. До Нового года два дня. Наверняка в ГАБТУ будут выходные. Остановиться придется в гостинице, а с этим сложности. Просто так с улицы не поселят, надо предъявить командировочное удостоверение, либо другой документ.

По приезде все же спустился в метро, интересно посмотреть было. Линия была одна, Кировская, добрался до центра. Андрей хорошо помнил центр города, каким он был двадцать лет назад. Изменилось многое. Во-первых, на месте снесенных торговых Охотных рядов красуется гостиница «Москва», как писали в газетах – «первая пролетарская гостиница на тысячу мест». По-прежнему стоят «Националь», «Гранд-Отель», «Метрополь». А вот Воскресенские, или Иверские ворота, что стояли между зданиями Исторического музея и Городской думы, ныне музеем В.И. Ленина, снесены. По проезде и далее по Красной площади, вдоль здания ГУМа, открыто автомобильное движение в обе стороны, чего не было до октябрьского переворота. Кроме трамвая в городе появились троллейбусы, метро. Центр города явно стал лучше. Позже, уже после развала СССР, ошибки исправили, движение транспорта по Красной площади запретили, если только во время парадов. И Воскресенские ворота восстановили по чертежам и фотографиям. Андрею, можно сказать, повезло: видел старые и новодел.

На Красной площади походил, оценил изменения, ведь мавзолея Ленина до 1924 года на площади не было. Да и вообще Андрей считал, что устраивать некрополь в центре столицы – не лучшая затея, есть в ней языческое, от поклонения мумиям.

Находился-набродился до тяжести в ногах. Чтобы не терять время завтра, нашел ГАБТУ – главное автобронетанковое управление. И тут повезло. Часовой у входа подсказал, что для командиров, прибывших в «кадры», есть специальная гостиница, даже адрес подсказал. И платить не надо, все за счет наркомата.

Третьего ноября 1929 года было создано Управление по механизации и моторизации РККА, преобразованное 22 ноября 1934 года в Автобронетанковое управление РККА, а 26.06.40 г. появилась приставка – «Главное». В его состав входили управление боевой подготовки, бронетанковое, автотракторное, ремонта и эксплуатации, мобилизационно-плановое, финчасть, отдел кадров и секретная часть.

В 1941 году был создан еще отдел бронепоездов. Начальником ГАБТУ с 28.06.37 г. по июнь 1940 г. Был комкор Д.Г. Павлов. Для подготовки командиров-танкистов было развернуто 11 танковых училищ и два курса усовершенствования. Ведь в 1937 году был принят третий пятилетний план по развитию РККА. Он предусматривал в том числе создание четырех танковых корпусов, 21 танковую бригаду, три отдельные бронебригады на бронеавтомобилях, одиннадцать учебных танковых полков, а также переход от танковых взводов в три машины на пять. Для такой армады в перспективе требовалось значительное число командиров-танкистов, новых танков. С 1935 года уже начали заменять танк «Т-26» на «БТ» в танковых корпусах. По штату в бригаде должно было быть 2745 военнослужащих, 145 танков, 28 бронеавтомобилей, 482 автомашины и 39 тракторов (в качестве тягачей).

После учений и боев 1938 года у озера Хасан с японцами, летом 1939 года на р. Халхин-Гол решили, что танковые корпуса плохо управляемы, слишком велики. А чего бы им хорошо управляться, когда на бригаду приходилось всего по нескольку танков с радиостанциями, а отдавали и принимали команды флажками, в пределах прямой видимости.

Корпуса решили расформировать, допустили ошибку. Основой танковых войск стали танковые бригады. Они были мобильны, но в дальнейшем оказалось, что противостоять танковым дивизиям Германии не могут.

При гостинице, куда прибыл Андрей, оказалась столовая, для командированных это немаловажно. Мясо и рыба выделялись по разнарядке воинским частям и промышленным предприятиям, а в городские столовые поступало по остаточному принципу. Поел и выспался, а утром в ГАБТУ. Единственное, чего боялся, это личной встречи с Павловым. Комкор воевал в Испании под псевдонимом Пабло и знал каждого из своих 351 танкиста в лицо. Повезло, Павлов оказался в отъезде, с инспекцией в войсках. Андрей по прибытии в «кадры» предъявил удостоверение. К нему отнеслись благожелательно. Как же – участник войны в Испании, да после тяжелого ранения. И направлен был Андрей проходить службу в Западный военный округ, в 15-й танковый корпус, командиром роты. Получил на руки выписку из приказа, а еще направили в финчасть, где нежданно-негаданно получил на руки деньги – полевые, боевые и прочие. Понятно – не за свои заслуги, за погибшего танкиста. Но сумма получилась изрядная – больше шести тысяч. Рядовой пехотинец получал денежное довольствие в 8 руб. 50 копеек, старшина 150 руб., командир взвода 625 руб., командир роты 750 руб., командир батальона 850 руб., ком. полка 1200 руб., командир дивизии – 1600 руб. также выплачивались подъемные, лагерные, полевые, курсовые, за парашютные прыжки, за водолазные погружения. За участие в военных действиях довольствие повышалось на 25 %, также членам семьи в тылу выплачивалось пособие от 100 до 200 руб. Для сравнения – рабочий получал 300 – 400 руб., высококвалифицированный рабочий – 600 руб., инженер на промышленном производстве – 1500 руб. По ценам – ботинки мужские стоили 350 – 400 руб., 1 кг сливочного масла 24 руб., 1 кг мяса 22 руб., буханка пшеничного хлеба 75 коп., 1 кг муки 4 р. 60 коп., 1 кг гречки 1 руб. 82 коп., кофе 10 руб. 90 коп., бутылка водки 3 руб. 40 коп., бутылка вина 0,75 л 7 руб., костюм мужской шерстяной 1400 руб.