Латино-Иерусалимское королевство - Жан Ришар

Но в действительности наиболее влиятельной партией в совете, руководившем крестовым походом, были военные (смерть унесла двух самых уважаемых прелатов, Адемара Монтейского и Гильома Оранжского и самым заметным персонажем среди духовенства стал Пьер Нарбоннский, епископ Альбары, который находился в плохих отношениях с Арнульфом де Роолом и его друзьями, людьми со скверной репутацией); эти бароны не могли представить, чтобы Иерусалим был бы неделимым владением и не попал бы вновь при этом в руки мусульман. Светский вождь, таким образом, был необходим; потому решено было отклонить предложения клириков и выбрать «короля» для управления завоеванной территорией прежде, чем избрать патриарха — если, вообще, избирать последнего.

Кого сделать королем? На ум сразу приходил один кандидат, чья армия оставалась самой многочисленной и чьи финансовые средства казались неисчерпаемыми: Раймунд Сен-Жилльский. Несмотря на его ссоры с Танкредом — который пользовался щедростью Раймунда перед тем как рассориться с ним в последние часы кампании, — граф Тулузский получил поддержку большинства баронов, но отказался. Приводили несколько причин его отказа: осознание собственной непопулярности, опасение требований духовенства к короне; но современники утверждали, что граф снял свою кандидатуру из-за несогласия в своих войсках, желавших побыстрее вернуться на Запад и мало расположенных поставлять кадры для оккупации Палестины. Роберт Фландрский и Роберт Нормандский не хотели оставаться на Западе. Танкред был всего лишь кондотьером, располагавшим небольшим войском, и младшим отпрыском в семье, не имевшим никакого достояния в родной стране: таким образом, все теперь указывало на Готфрида Бульонского, герцога Нижней Лотарингии, который покинул Запад без надежды на возвращение, продав даже свой родовой замок епископам Льежа. Помимо важной роли, которую он играл в крестовом походе, выбор «электоров» пал на Готфрида еще и благодаря большому числу его соотечественников, согласившихся остаться в Палестине.

Благочестие Готфрида не позволило ему отказаться от престола, который в конце концов его убедили принять; но он должен был согласиться, без сомнения, под давлением герцога Нормандского, пойти навстречу требованиям духовенства. Некоторое смирение помешало ему, по словам его биографов, «носить золотую корону там, где Христос носил терновый венец»; он без затруднений объявил себя «защитником» — титул, которым в Северной Франции обозначали мирянина, назначенного защищать церковь, — «Гроба Господня», иначе говоря, представителем патриарха в мирских делах (24 июля 1099 г.). Тезис духовенства был принят, но оказался нарушенным из-за того, что назначение Готфрида произошло раньше, чем патриарха. Кроме того, Арнульф де Роол был выбран патриархом без соблюдения необходимой процедуры и не обладал престижем, позволившим бы ему отстранить своего «защитника», с которым он стал сотрудничать.

Все разом изменилось с прибытием папского легата Даимберта Пизанского, который низложил Арнульфа и возродил претензии Церкви на корону: Готфриду предлагалось сохранить Иерусалим только на время, необходимое для завоевания другого города, которому и предстояло стать его столицей. Поддержка Боэмунда Антиохийского позволила восторжествовать этой идее, и смерть Готфрида, казалось, предоставила патриарху главенство над будущим королевством: если бы Даимберту удалось упрочить свою власть, не было бы никаких «Иерусалимских королей».

Но Даимберт не мог рассчитывать на содействие окружавших его людей: духовенство его не слушалось, а бароны и того менее. Иерусалимская область попала, в период «царствования» Готфрида, в руки его соратников, и их перечень может отчетливо объяснить дальнейший ход событий. Это отнюдь не разношерстная толпа: за редким исключением (Годемар Карпенель, «провансалец», в лице которого Танкред и Даимберт нажили врага после взятия Хайфы, которую ему обещал Готфрид, а Танкред отнял), первые рыцари, осевшие в королевстве, прибыли из Северной Франции, и по феодальным обязанностям и родству были связаны с герцогами Нижней Лотарингии и графами Булони, от которых происходил Готфрид. Гарнье де Грез, Гишер Германец, Герхард д'Авень, Гюнтер, Рауль де Музон, Жоффруа Камерарий, Герри Фландрский, Матье Меченосец и Миль де Клермон-ан-Аргонн, как и Готманы из Брюсселя, Литард де Камбре, Пизель де Турне, Андре де Водемон, Пьер де Лен, Арнульф Лотарингец, Кассели или Лилли считали себя наследственными вассалами семьи Готфрида и хотели, чтобы Иерусалим, завоеванный герцогом Нижней Лотарингии, достался его брату. Именно поэтому Гарнье де Грез, брабаконский сеньор и родственник Готфрида, захватил иерусалимскую цитадель, Башню Давида, и его сторонники, невзирая на требования Даимберта, удерживали ее до прибытия брата защитника Гроба Господня, Балдуина Булонского, графа Эдесского. Сам Балдуин, которого Готфрид, возможно, на смертном одре назвал своим преемником, с несколькими рыцарями без колебаний в одно мгновение преодолел долгий путь от Мелитены до Иерусалима. Даимберту помешали призвать Боэмунда, и проарденнские настроения франкского населения не дали разгореться гражданской войне: с триумфом принятый в Иерусалиме и вскоре избавленный от присутствия Танкреда (который отправился в Антиохию занять место Боэмунда, попавшего в руки турок), Балдуин справился с претензиями патриарха. Он предложил Даимберту короновать его в Рождество 1100 г. в Вифлеемской церкви (а не в Иерусалиме: было ли это компромиссом с патриархом?). Связав титул «Иерусалимского короля» с воспоминанием о древних царях Иудеи, Балдуин I (1100–1118 гг.) смог перенести на свою корону престиж библейской династии Давида и Соломона, что сделало ее позиции неоспоримыми.

Тем не менее Иерусалимские короли сумели поладить с претенциозным духовенством: во время коронации они всегда клялись, перед тем как сам патриарх приносил им клятву, защищать патриарший престол; они признавали себя вассалами Римской церкви, как на то указывает конфирмация, данная в 1128 г. папой Гонорием II Балдуину II. Впрочем, в том же году новый патриарх Этьен (Стефан) Шартрский, родственник короля, возобновил претензии Даимберта, потребовав уступить ему Иерусалим и Яффу как территории, принадлежащие патриархату: королю же предлагалось как можно быстрей захватить Аскалон и устроить там свою резиденцию. Начался большой конфликт, который завершился только в 1130 г. после смерти Этьена.

Носила ли королевская власть, упроченная и вскоре избавленная от притязаний церкви, выборный или наследственный характер? Если верить «Иерусалимским Ассизам», король был всего лишь избранником баронов и Бальан Сидонский торжественно утвердит этот тезис в начале XIII в. Получается, что понимание «Ассиз» основывалось на ошибке, которую не распознало большинство историков. Ведь не иерусалимские бароны, а все великие сеньоры, присутствовавшие при осаде Иерусалима, избрали Готфрида Бульонского: когда почти все они вернулись на Запад, Готфрид и его наследники распределили фьефы между своими вассалами. Король вовсе не был просто сеньором, выбранным равными ему феодалами, к тому времени уже обладавшими своими фьефами: именно от Готфрида все сеньоры Иерусалимского королевства получили свою землю, взамен принеся ему клятву верности. Мы уже показали, что Готфрид, став «королем», оставался герцогом Нижней Лотарингии в глазах своих вассалов и их природным сеньором. Его брат Балдуин I пользовался тем же престижем: создается такое впечатление, что правила наследования королевства в Святой Земле были те же, что существовали тогда в отношении наследования крупных фьефов в Северной Франции. «Избрание» в том виде, в каком оно будет принято в церемонии коронации, представляло собой тройной возглас народа, когда патриарх, обернувшись к нему, спрашивал, есть ли тот, кого он готов помазать легитимным наследником, «dreit heir», королевства.