Девушка из бара - Тереза Карпентер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я слишком увлекся тренировкой. — Он провел рукой по своей волосатой груди. — Мне требуется твоя помощь, чтобы я мог принять душ.
Жаркая волна залила Джесси, словно она уже стояла под душем. Он имел в виду, чтобы она его поддерживала? Или чтобы их скользкие, мокрые, мыльные тела оказались рядом в тесном пространстве?
Трудно сказать, что Брок имел в виду. Он редко признавался в своей слабости.
Он стоял в дверях, заполняя собой почти все пространство. Что-то непохоже, что ему была нужна какая-то помощь.
— У тебя кружится голова? — спросила она, подходя к нему и чувствуя, как с каждым шагом ее все больше влечет к нему.
— Нет. — Он оглядел ее с головы до ног.
— Брок. — Она беспомощно вздохнула. Если ему действительно нужна помощь, она поможет. Но если это романтическая увертюра, душ представлял опасность. — Я возьму свой купальник.
Он медленно покачал головой, не спуская с нее глаз.
— Тебе не нужен купальник.
О господи. Она не могла не понимать, что он имеет в виду.
— Брок, если это попытка заставить меня обнажиться, я не возражаю, но при том, что твоя нога в гипсе, нам бы лучше пойти в постель, а не в душ.
— Женщина, ты видишь меня насквозь. — Он обхватил теплой ладонью ее шею и притянул ее к себе. — Иди сюда.
Его губы властно прижались к ее губам. Брок действовал на этот раз неторопливо.
Она обвила его плечи руками и встала на цыпочки. А он прислонился спиной к дверному косяку и крепко прижал ее к себе.
Когда он начал осыпать поцелуями ее шею, у нее подкосились ноги. Брок легко подхватил ее, сжав ладонью грудь. Она задрожала от его прикосновения.
— Вечность, — выдохнула она.
— Вечность? — переспросил он.
— Столько времени я ждала этого момента — вечность.
Сделав шаг в сторону, Джесси скользнула под его правую руку, и они вместе направились к постели.
Некоторое время спустя Джесси лежала, дрожа оттого, что Брок проводил ладонью по ее спине и бедру. Ее тело все еще ныло от его сладкой любви. Этот мужчина умел приводить женщину в экстаз. Его нежность, требовательность и сила показали ей разницу между мужчиной и юношей.
Она довольно вздохнула, учащенно дыша в объятиях своего возлюбленного.
— Как ты?
— Мне сказочно хорошо. — Она провела ладонью по его теплой и сильной груди. — А ты?
— Должен честно признаться, что мне никогда не было так хорошо за последние полтора года.
Джесси тут же оперлась на локоть и наклонилась над ним. У него действительно был довольный вид. Лицо разглажено, уголки рта чуть приподняты. Ей было приятно видеть, что он больше не хмурится от боли.
— Полтора года? Не хочешь ли ты сказать, что не был с женщиной все это время? Брок, я не ожидала такой верности от тебя.
Он притворно вздохнул, прикрывая глаза рукой.
— Представь себе.
— Не шути, — сказала она ему, тронутая его откровенностью. — Ты соблюдал обет безбрачия все это время? Мне это нравится! Я получила всю выгоду от этого брака, а теперь узнаю, что твоя жертва даже еще больше. Так нечестно.
Он провел ладонью по ее волосам.
— Это был мой выбор. Ты не должна винить себя.
— Я не понимаю, — прошептала она. — Почему?
— В том, что касается брака, я, как выяснилось, придерживаюсь традиционных взглядов. А ты?
— Я тоже.
Он пристально посмотрел на нее.
— Значит, ты тоже ни с кем не была?
— Ты хочешь спросить, была ли я тебе верна?
— Не мне. Обетам. Наша договоренность не означала, что ты не можешь встречаться с кем-то еще.
Джесси удивилась столь неожиданному признанию. Интересно, что он хотел услышать от нее. Даже когда он находился в трех тысячах миль от нее, она постоянно ощущала его присутствие в своей жизни. Ей никогда и в голову не приходило встречаться с кем-то.
— Я же обещала беречь твою репутацию, — напомнила она.
— Что подразумевает благоразумие, а не воздержание. — Он отвел прядь волос ей за ухо. Его прикосновение было нежным в отличие от напряженного любопытства в синих глазах. — Скажи мне правду. Я не рассвирепею.
— Как ты можешь даже говорить об этом! Первые семь месяцев я была беременна, потом полгода привязана к ребенку и до сих пор не сбросила набранный вес. Вряд ли я была неотразима. И даже если бы захотела искать чье-то общество, чего не было и в помине, то среди окружающих меня малышей и жен военных моряков не слишком много возможностей для этого.
— Ты работаешь на военно-морской базе, где мужчин в двадцать раз больше, чем женщин. И ты — студентка. Ты молодая, красивая женщина, и я уверен, что у тебя были варианты.
— О, правильно. — Джесси вздернула подбородок. — Был один парень в моей группе.
Брок засмеялся и, прижав ее к себе, поцеловал.
— Чертовка.
— Спрашиваешь! — Она сама поцеловала его, потом, отстранившись, провела пальцем по его нижней губе. — Я думаю, что ты бы обезумел, если бы я призналась в любовной связи с другим мужчиной. Мне кажется, что ты ревнив.
— Неужели это так видно?
— Это лестно. — Она куснула его за подбородок. — Но правда заключается в том, что у меня не было другого мужчины с того момента, как я упала к твоим ногам в «Зеленой подвязке».
— Джесси, твоя честность смущает меня. Я хотел бы быть таким, каким ты меня представляешь, а не человеком со сломанным прошлым и неопределенным будущим.
— А я бы хотела, чтобы ты видел себя таким, каким тебя вижу я. Может быть, тогда ты поверишь в себя и найдешь свой путь независимо оттого, останешься во флоте или нет.
Он помолчал, медленно теребя ее волосы. А когда наконец заговорил, его слова едва не разбили ее сердце:
— Я моряк. Военно-морской флот был моим домом семнадцать лет. Если я потерю его, не уверен, что буду знать, кто я.
Брок обнаружил поздравительную открытку в корзине для бумаг, стоящей в спальне.
— Что это? — громко спросил он, почему-то обращаясь к Элли.
Не раздумывая, он вытащил открытку и прочитал. Помимо отпечатанного сентиментального текста там было написано от руки «Джессика, с днем рождения» и подпись «Твои родители».
Черт бы побрал этих ее родителей. Ни слова любви, никакого проявления родственных чувств, хотя бы в форме «Мама и папа», только «Твои родители». Как могли такие холодные люди произвести на свет такую великодушную, любящую женщину?
Элли потянулась за открыткой, но Брок бросил ее обратно в корзину.