Дизель решает все - Михаил Маришин

Мы вышли на свежий морозный воздух, солнце село по-зимнему рано, и теперь снег искрился в желтоватых лучах электрического фонаря, вывешенного на столбе рядом с воротами цеха. Подняв лицо к небу, я увидел близкую россыпь звезд и подумал про себя, что в загаженном смогом мегаполисе сквозь ночную иллюминацию моего родного времени такую красоту не разглядеть, только далеко за городом если. Как жить-то хочется!

— Бери! Стреляй в сугроб! — чего-то подобного я и ожидал. Не говоря ни слова, взял винтовку и щелкнул предохранителем. Подумалось, что пожелать самому себе? Если винтовку разорвет, это будет удачей или нет?

— Чего застыл как истукан? Стреляй!

Да где наша не пропадала! Вытянул оружие на одной руке, заслонившись другой, и нажал на спуск.

Щелк! Это что ж за твою мать? Почему не стреляет? Передернул затвор, подобрав выпавший патрон. Зарядил и попытался еще раз выстрелить — тщетно!

— Ну что? Убедился? — пробормотал я некстати севшим голосом, полностью занятый своими мыслями.

— Извините, товарищ Любимов, ошибочка вышла, — с досадой выдавил Поздняк. — Бывайте.

— Стой! — я вынырнул в реальность. — Какие бумаги нужны?

— Что?

— Какие нужны бумаги, чтобы работу продолжить?

— А… Разрешение органов ГПУ. Пиши заявление, передам наверх — рассмотрят.

Шатающейся походкой возвращаюсь в цех, который уже покинули доблестные работники народной милиции. Рабочие смотрят на меня угрюмо, а мне все равно, винтовка-то так и не выстрелила. Этой своей печалью я и не преминул поделиться.

— Твое счастье, Левша, чтоб тебя! — разом выразил мысли всех присутствующих Евдокимов. — Это ж надо! Полгода без получки! И это в лучшем случае! Да я б тебя угробил сразу, никакая милиция не отбила б!

— Виноват, простите, но кто ж знал? Мы что, каждый день тут оружие собираем? Впредь наука. Давайте разберем, посмотрим, что случилось?

— Я те посмотрю! Под монастырь нас всех подвести хочешь?! — Михалыч вышел из себя. — Домой ступай! И чтоб за винтовку, пока бумаги не выправишь, не брался!

Эпизод 6

Волокита с документами заняла едва ли не больше времени, чем само изготовление опытного образца. Однако теперь это все было оформлено как инициативная разработка и даже одобрено руководством завода, которое, правда, распорядилось заниматься ей только в сверхурочное время, как непрофильной, и только за свой счет. От имени завода удалось только выписать из Тулы стволы, да и то, деньги для оплаты этого заказа пришлось собирать с помощью моих комсомольцев как добровольные пожертвования на нужды обороны.

Разобрались мы и с причиной нашего неслыханного везения, виновником оказался ударник, который я решил сделать немного толще и другой формы, опасаясь за качество металла. Он застрял в отверстии зеркала затвора, которое осталось прежним, и не смог с достаточной силой наколоть капсюль. После устранения этой оплошности макет исправно стрелял, причем практически в любых условиях, в каких может оказаться оружие на фронте, полностью подтвердив репутацию системы Калашникова. Получив положительный результат, мы принялись за изготовление опытной партии. Опытной в том смысле, что она вся ушла на различные эксперименты.

С прибытием из Тулы заготовок стволов началась эпопея с их подбором методом тыка. Дело в том, что присланные стволы были изготовлены по образцу стандартных трехлинейных, их стенки, даже на глаз, были толще стенок ствола СВД. Поэтому все мои выкрутасы с измерением длины ладонями оказались бессмысленными. Пришлось отстреливать, применяя сверхбыструю киносъемку, чтобы определить точки, где расположить газоотводный канал, прицельные приспособления и крепление штыка. Этот способ оказался единственным мне доступным, так как никаких иных приборов, позволяющих получить полную картину вибрации во время выстрела, не было. Навел же меня на мысль использовать «важнейшее из искусств» отрывок из прочитанной в детстве биографии Дегтярева, где он, примерно в это же время, доводил таким образом до ума пулемет ДА.

Получилось в итоге что-то напоминающее СВДС, с более коротким и толстостенным стволом по сравнению с оригинальной СВД. Мой взгляд, конечно, резало подобное скрещивание ужа с ежом, но стреляла же исправно югославская «Застава», в которой введением более подходящего для винтовочного патрона «мягкого» газоотводного механизма даже не заморачивались.

Попутно создавался и ручной пулемет с еще более толстым стволом на сошках и дисковым магазином на 63 патрона, наподобие ДТ, но присоединяемым снизу. Я, конечно, понимал, что пулемету нужно ленточное питание, но металлических лент сейчас в СССР не применяли, только холщовые, а с ними и два человека с Максимом непрерывный огонь не всегда могли обеспечить. А главное — требовалась совершенно другая конструкция оружия, а я ПКМ захватить с собой для образца как-то не сподобился. Что, впрочем, не помешало мне позаимствовать систему охлаждения ствола «Печенега». В итоге вышел этот мутант РПК в семь кило, без патронов, легче ДП почти на полтора килограмма. Со снаряженным магазином контраст, правда, был меньше.

Много времени потребовала пристрелка оружия и изготовление прицельных приспособлений, в основном из-за того, что по зимнему времени стрелять посветлу я мог только в свои выходные, чем и занимался в компании милиционеров, которые в виде компенсации за устроенную нервотрепку и обеспечивали заводские испытания. По их рекомендациям тоже вносились мелкие изменения, касающиеся эргономики.

После многих усилий, отобрав три лучшие по кучности винтовки и пару пулеметов, группа в единственном лице главного конструктора Любимова и четырех милиционеров из отдела заводской охраны выехала в Солнечногорск, на курсы «Выстрел», к месту проведения конкурса 1930 года на автоматическую винтовку для вооружения РККА. Ради такого случая мне пришлось взять в начале марта отпуск за свой счет. В своей победе в этом конкурсе я абсолютно не сомневался, точно зная, что до 1936 года ничего стоящего на смену винтовке Мосина не сделают, и мысленно прокручивал все положительные моменты принятия на вооружение в 1930 году автоматической винтовки на основе конструкции Михаила Тимофеевича. Действительно, за десять лет их наклепают — мама не горюй! Попутно будет технология изготовления совершенствоваться. И к началу новой большой войны наша армия будет иметь перед любым противником преимущество, хотя бы в индивидуальном оружии. Если приложить сюда и пулемет, то картина еще более радостная получается. Наконец мне удастся выдвинуться, мое слово будет иметь хоть какой-то вес, я смогу влиять на ситуацию в нужном мне направлении.

Рассуждая про себя подобным образом, я не мог даже предположить, что наш образец забракуют. Тем сильнее стал для меня удар. Нет, отстрелялись и винтовка, и шедший вне конкурса пулемет безупречно, продемонстрировав высокую надежность и приемлемую кучность. Особенно это бросалось в глаза при сравнении с образцами Дегтярева и Токарева, которые постоянно давали поломки и задержки, да и весили больше. Но заключение приемной комиссии по винтовке меня шокировало: «Так как образец Любимова имеет на 50 м/с меньшую начальную скорость пули, его бронебойное действие ниже, чем у винтовок Дегтярева и Токарева, а также ниже, чем у состоящей на вооружении винтовки обр. 1891 года, поражение танков бронебойными пулями не обеспечивается». Вот тебе бабушка и Юрьев день! До кучи: «Мало приспособлена к штыковому бою». И в итоге: «В принятии на вооружение отказать». Пулемет оказался «не имеющим реальных преимуществ перед ДП, производство которого уже налажено». К тому же «сильное дульное пламя». Приплыли! Три месяца труда насмарку!