Братство смерти - Эрик Джиакометти

Среди них Исаак был самым взбалмошным. Он изучал медицину, чтобы наследовать отцу, однако этого ему было мало. Усердно посещая раввинские школы, он ночи напролет читал священные тексты, постоянно расспрашивал приезжавших в Херону евреев. Он общался даже с христианами, особенно с монахами, о которых поговаривали, будто они владели всей античной мудростью, спрятанной в их библиотеках. Его также видели в обществе рабов, босоногих неверных, ступавших по земле, восхваляя имя Аллаха. А потом он открыл сердце всему миру и стал меньше понимать Бога своего народа, недоступного и неведомого. Бога, которого можно было лишь почитать, в то время как в католических монастырях и братствах суфиев учили смотреть Богу в лицо, пусть даже от этого можно было сойти с ума.

Однако Исаак был лишен такой возможности. Иначе ему пришлось бы отречься от веры своих предков. Но однажды ему рассказали об ином пути, пути, предназначенном для тех, кто не хотел отрекаться ни от разума, ни от свободы вероисповедания. О пути, который лежал за пределами веры и мог просветить душу, спасти тело и даже изменить общество.

В Хероне таких людей прозвали алхимиками. Простой народ говорил о них шепотом и называл стеклодувами, поскольку они, ставя таинственные опыты, все время поддерживали огонь, порой на протяжении нескольких лет. Одни поговаривали, что они искали тайны материи, чтобы лучше познать тайны души. Другие утверждали, что они изучали невидимые законы Вселенной, чтобы уподобиться Господу, но все сходились во мнении, что они обладали секретом, который сильнее всего притягивал к себе: секретом золота.

Фламель лихорадочно записывал, забыв о страданиях молодой женщины. Даже страх перед палачом исчез, уступив место всепоглощающему любопытству.

Пристыженный, но нетерпеливый, он, как и палач, ждал, когда Флора де Сеневьер закончит свой рассказ и вольно или невольно выдаст тайну Исаака Бенсераде.

Париж, улица Мюллера, наши дни

В дверном проеме появился Ги Андриво. Марка широко улыбнулся. Гость крепко пожал руку Антуану и уселся во второе кресло, стоявшее в гостиной, вздохнув с облегчением.

— Из резиденции я пришел к тебе пешком. Вообще-то это далековато. У тебя есть что-нибудь освежающее?

Марка кивнул и принес из кухни поднос с двумя стаканами и бутылками.

— Пока ты лежал в больнице, к нам приходил твой коллега, ведущий расследование. Не скрою, меня раздражает, что он принадлежит к другому послушанию. Но ничего не поделаешь, у нас нет выбора.

Великий секретарь взглянул на книгу в голубой обложке, лежащую рядом с креслом.

— Полагаешь, убийца имеет звание мстителя?

— Да, он мне сам сказал… Настоящее наваждение! Преследование и уничтожение убийц Хирама, легендарного основателя масонства… Но тебе, как и мне, известно, что те, кто носит это звание, совершают лишь символическое действие. Никогда и речи не заходило о том, чтобы кого-либо убить! Эту клевету распространяли наши противники на протяжении прошлых веков. Как доказательство нашего поклонения дьяволу. Настоящий Лео Таксиль![7]

Брат Ги пристально смотрел на полицейского, который продолжал развивать свою мысль.

— Это звание предполагает мизансцену. Театральная месть, придуманная в XVIII веке для горожан, чтобы заставить их думать, будто они действительно участвуют в тайном деле. Миф! Но как это связано с нашими убийствами?

— Не знаю. А почему бы не тамплиеры?

Марка с удивлением взглянул на непроницаемое лицо великого секретаря.

— Ты не мог бы уточнить?

— Сразу после революции появилась новая трактовка звания мстителя. Речь зашла о мести за казнь Жака де Моле, великого магистра тамплиеров.

Комиссар недовольно поморщился.

— Сожженного в 1314 году в Париже по приказу короля Франции. Есть кое-что еще. В день казни Людовика Шестнадцатого в 1792 году какой-то человек подбежал к эшафоту, схватил голову короля и завопил: «Жак де Моле, наконец-то ты отомщен!» А ведь прошло более четырехсот лет. По правде говоря, я думаю, что масоны, разделявшие идеи революции, видели в ордене тамплиеров, уничтоженном королем, первую теневую власть.

— Это искажение истории!

Марка продолжил свой анализ, согласно которому масоны переняли символику тамплиеров частично из-за общих романтических веяний XIX века, частично с практической целью, чтобы объявить себя наследниками достойных предков и привлечь на свою сторону выдающиеся умы того времени.

— Разумеется. Но с другой стороны, есть орден с трагической историей. Его богатства так и не были найдены. А это кому угодно может вскружить голову.

Комиссар разглядывал дно стакана, словно старался определить будущее по неразбавленному солодовому виски.

— Богатства тамплиеров… Как сказал бы мой сын: «Не верю!» Давай забудем об этих несчастных рыцарях-мучениках, подаваемых под разными эзотерическими соусами, и сконцентрируемся на нашем убийце.

Великий секретарь пожал плечами и обвел комнату взглядом.

— Ты прав, дорогой комиссар. Ты сейчас в отпуске, у тебя есть время, и было бы неплохо, если бы ты провел неофициальное расследование. К тому же… Поль был твоим другом. Мы должны воздать ему должное. Как и тому несчастному, зарезанному в комнате размышлений.

— Я помню о своем долге, — ответил Антуан.

— Тогда ты должен отомстить за него.

Мужчины замолчали. За окном ночь вступила в борьбу с уходящим светом. Темнота поднималась, словно подземные воды.

Андриво прервал молчание.

— Есть одна вещь, о которой ты должен знать. Поль оставил тебе конверт у меня в письменном столе как раз в вечер убийства, непосредственно перед тем, как отправиться в ложу.

— Полагаю, ты забыл его передать Брату Толстяку, — насмешливо откликнулся Марка.

Великий секретарь взял стакан и не торопясь сделал глоток.

— Да, действительно, иногда память подводит меня. Вероятно, ранняя стадия болезни Альцгеймера. К счастью, сразу же после ухода твоего коллеги я неожиданно вспомнил о конверте и захватил его с собой.

Андриво вытащил из кармана небольшой конверт и передал его Марка. Антуан вскрыл его и увидел черный USB-ключ и визитную карточку, где от руки было написано несколько строк.

Если со мной что-нибудь случится, изучи сведения, содержащиеся в этом ключе, и, главное, возьми шпагу моего предка.

Твой брат Поль

Марка показал карточку Ги. Тот кивнул в знак согласия.