О пользе проклятий - Оксана Панкеева

– Подожди, – сдался Кантор. – Давай сделаем перерыв. У меня в голове уже все перемешалось.

– Хочешь чаю? – предложила Ольга.

– Да нет, пожалуй… Я уже третий день хочу кофе…

– Я его уже третий месяц хочу… – проворчала Ольга. – Ты бы еще велосипед попросил… – И вдруг вскричала так, что Кантор чуть не слетел с кресла от неожиданности: – А в этом мире есть кофе?!

– Да что ж ты так кричишь? Есть. А ты что, не знала?

– Мне никто об этом не говорил! Я думала, трава, которую тут называют чаем, это и все, что есть!

– Это в Ортане пьют чай. А в Мистралии – кофе. Просто его больше нигде не любят и по этому поводу даже смеются. А ты тоже любишь кофе? Здесь неподалеку есть милый ресторанчик с мистралийской кухней, можно сходить. Не знаю, как тебе, а мне после всего этого просто необходимо прийти в себя. Для этого надо, во-первых, прогуляться, во-вторых, выпить кофе и, в-третьих, просто выпить. Могу я пригласить тебя на чашку кофе?

– Даже на несколько! – обрадовалась Ольга. – Только я переоденусь.

Она скрылась за дверцей шкафа, повозилась там и появилась в совершенно невообразимой одежде. Ярко-голубые линялые штаны, серый свитер и черная кожаная куртка наподобие его собственной. А еще… ну… Как назвать эту обувь, Кантор не нашелся. Словарный запас не позволил. Помесь туфель с сапогами. По высоте вроде туфли, но со шнуровкой, как у голдианских сапог. Толстенная подошва. И белого цвета.

– Вот так я пойду, – заявила она, напяливая поверх всего этого плащ. – И пусть все удавятся!

Кантор подумал, что сам он удавится первым. От зависти. О небо, да что с ним такое? Да, лет десять назад он бы визжал от восторга, увидев такие штаны и… э-э-э… обувь. Он бы отдал за них любые деньги, натянул, умирая от восторга, и потрясал бы друзей необычным одеянием. Но сейчас-то что это с ним такое? Да, десять лет назад, увидев девушку, одетую подобным образом, он бы разбился в лепешку, чтобы добиться ее внимания, будь она хоть некрасива, хоть глупа, хоть с хвостом… Впрочем, будь она с хвостом, он бы старался еще сильней. Но сейчас-то почему? О небо, неужели это и есть его сущность? Неужели стать собой для него значит стать прежним?

«Вот, – сказал вдруг кто-то внутри него, – ты хотел посмотреть, каков настоящий ты? Смотри. Это ты. Ты пялишься на эту вздорную девчонку в голубых штанах и белых… обуви и приходишь в восторг».

«Ничего подобного, – спохватился Кантор. – Какой еще восторг? Просто я немного удивлен. Весь вечер».

«Не морочь мне голову, – хмыкнул внутренний голос. – И себе тоже. Тебе нравится эта экзотическая девушка с ее музыкой и ее обувью. И ты будешь последним лопухом, если упустишь эту ночь и не столкуешься с ней насчет переспать».

«Заткнись! – рассердился Кантор. – Еще чего. Мальчика нашел».

– Что-то не так? – спросила Ольга, вытряхивая сумочку и перекладывая в карманы ее содержимое. – Сидишь, смотришь и молчишь…

– Нет, все нормально, – ошалело ответил Кантор, совершенно озадаченный диалогом с внутренним голосом. – А как называется твоя обувь?

– Кроссовки, – ответила девушка. – Могу я хоть раз по-людски одеться, хотя бы пока я заколдована?

– Мне нравится, – одобрил Кантор и выбрался из кресла. – Пойдем. А по пути ты мне расскажешь, что у вас там все-таки вышло с Христом. Мне как-то рассказывали, но рассказывал человек глубоко верующий, а мне интересно объективное мнение.

Прямо с порога Ольга ощутила до боли знакомый и родной запах. Кофе! Свежемолотый и свежезаваренный кофе! Господи, счастье-то какое! И его прямо сейчас можно выпить! И закурить, разумеется. И наплевать, что на нее таращатся обезумевшими глазами все немногочисленные посетители ресторанчика. Пусть таращатся, лишь бы глазки не повыпадали. Она здесь не одна, так что подойти все равно никто не посмеет. Даже горячие мистралийские парни, которых здесь хватало – видимо, основными посетителями ресторана были эмигранты, скучающие по отечественному напитку и общению на родном языке, – только пялятся на ее кроссовки, но сказать ничего не решаются. А стоит Диего на них посмотреть, они и пялиться перестают, отворачиваются и делают вид, что им совсем неинтересно. Как это у него получается? Ведь он даже оружие на виду не носит. Просто смотрит – и они отводят глаза.

Они сели за столик и заказали сразу две большие чашки кофе. Потом Диего взялся изучать меню, а Ольга с любопытством рассматривала зал. Интерьер был выдержан, видимо, в национальном стиле, так как отличался от других столичных заведений. Маленькое, компактное и уютное кафе. Вместо традиционных светящихся шаров – фонарики с цветными стеклами. Вместо светлых штор – пестрые яркие занавески. Композиции из сухих цветов на стенах и клетки с птичками. Днем они, наверное, поют, но сейчас птички уже спали, а в углу играл маленький оркестрик – две гитары и флейта.

– Что ты будешь? – Диего протянул меню.

– На твой вкус. Я не знаю мистралийскую кухню.

– А ты собираешься есть или закусывать? – тут же уточнил он. – И что ты будешь пить? Опять водку?

– Не мешать же теперь. Я как-то раз смешала, так такое было… Лучше буду пить водку и закусывать чем-нибудь таким… вроде тех соленых орехов.

– Хорошо, значит, соленые орехи… А еще можно… копченую рыбу, например… или маринованных улиток. Улиток будешь? А то я знаю, в Ортане их не едят.

– Не ела. Но могу попробовать.

– И еще рекомендую вельбу, квашенную с перцем. Это овощ такой.

Им принесли кофе, и Ольга зависла над чашкой, блаженно вдыхая аромат. Как мало надо человеку для счастья! Она высказала эту мысль вслух, и Диего с ней частично согласился.

– Знаешь, – сказал он, – это все относительно. Иногда для счастья надо несравненно больше, а иногда – намного меньше. Сейчас счастье для тебя – чашка кофе. Завтра может оказаться кружка рассола. Через неделю – новые сапоги. А у меня случались времена, когда пределом моих мечтаний был обычный кусок хлеба. Глоток воды. Или просто чтобы не было больно…

Он замолчал, сразу вдруг погрустнев, и стал раскуривать сигару. Ольга тоже замолчала, не зная, что сказать. Не начинать же рассыпаться в сочувствиях, на фиг ему это надо, не для того же он это сказал… Он вообще уже, наверное, пожалел, что сказал.

– Да, ты прав, – согласилась она, наконец чувствуя, что пауза затягивается. – Это относительно. Я с ужасом представляю, что бы я делала, оказавшись в мире, где не знают табака. Вот тогда бы пределом мечтаний стала сигарета… Помню, я так обрадовалась, когда в первый вечер знакомства Элмар упомянул, что король курит.

– Кстати, о короле, – оживился Диего. – Зачем он так интересовался мной? Расспрашивал Азиль и все такое? И откуда он меня знает?

– Он вообще вами интересуется, – пояснила Ольга. – Сведения собирает. Хочет найти принца Орландо и думает, что он у вас, вот и пытается вычислить, кто это. Это не ты?