Первый меч Бургундии - Александр Зорич

- Увы, - развел руками Карл. - Вам известны мои обстоятельства.

- Теперь - да, - кивнул Иоганн. - Но тогда мы не знали что и думать и если бы не Жювель...

- Что Жювель? Червь во злате, - скромно отозвался Жювель, переходя от расчесывания к заплетению косиц. - Добрым людям спасибо.

- Вот-вот, - кивнул Иоганн. - Он вернулся под утро, хотя мы его никуда не посылали, и сказал, что разыскал "добрых людей". Ими оказались шестьдесят арманьяков, отбившихся от армии французского короля.

- И девки, - Жювель многозначительно воззвал перстом к небесам.

- Да, заблудшие души, - вздохнул Иоганн. - Так вот, этим бандитам, этим, откровенно говоря, грязным животным, была отнюдь не чужда дворянская честь. Прознав, что замок Орв населен малефиками, они тотчас же согласились на наше опасное предприятие.

- Добрые люди знали честь, - согласно кивнул Жювель. - Но не знали, что всего добра в замке на пятьдесят монет.

- По-моему, они и его не забрали, - заметил Жануарий, окидывая комнату хозяйским взором. В ней находились по меньшей мере четыре сносных подсвечника и два гобелена с жатвой, не считая зеркала, что было в руках у Жювеля.

- Они ничего не забрали, - сказал Иоганн, возбужденный, словно бы на сеансе психотерапии. - Вот такой вот жути нагнали на них малефик Гвискар и барон Эстен.

13

- Простите за визит в столь неурочный час, - прошептал Жануарий, плотно притворяя за собой дверь. - Но я только что из деревни. Корову лечил.

- Вылечил? - тоже шёпотом спросил Карл, убежденный в безусловном спасении коровы.

- Сдохла, - махнул рукой Жануарий. - Её бесы совсем извели, только ими одними тварь и держалась. Стоило их вежливо попросить - и рогатые кожа да кости рухнули мне под ноги.

- Мило, - нахмурился Карл. - Ради этого стоило всю ночь валандаться.

- Может быть и не стоило, - согласился Жануарий. - Если бы один из бесов на прощание не признался, где сидит семейство Эстена.

- И где же? - настороженно спросил Карл, не смея поверить в удачу.

- В доме кюре. Прямо в доме кюре.

1

Деревня была отнюдь не такая завшивленная, какие привык Карл видеть, проезжая через селения вилланов в обществе расфуфыренных аристократов. Верхом на баснословно дорогом скакуне, бренча золотыми шпорами и походя теряя пару-тройку алмазных запонок - и не то чтобы случайно, и не то чтобы нарочно, а так, для разнообразия в списках потерь летней кампании.

Возможно, деревня была как деревня, но по сравнению с тем убожеством, которое как назло подворачивалось Карлу по пути в замок Орв, она казалась почти изобильной. Мужики и девки были румяными и деловитыми, дома - крепкими, церковь - украшена тремя свежевырезанными ледяными голубями.

- Интересно, летом их из глины лепят? - полюбопытствовал Жануарий.

- Да. Весной из воды, а осенью - из желтых листьев. - Ты лучше скажи отчего голубей три? Святая Троица?

Жануарий отвернулся, чтобы Карл не заметил улыбки, которой позавидовал бы и Гуинплен.

- Нет, - ответил Жануарий, - это три святых духа.

- Понятно, - сказал Карл, не отваживаясь спросить "чьих?"

На крыльце дома, пристроенного к церкви, лежали глиняные снова-таки птички. Карл в детстве тоже лепил из глины нечто орнитоморфное. Но его крылатые рыбы, конечно, ни в какое сравнение не шли с этими ладными снегирями.

Карл поднял одного из них и придирчиво осмотрел. Похож, стервец.

На стук отозвались почти мгновенно, словно ждали со вчерашнего вечера.

- Преподобного Аэция нету дома, - сообщила экономка, вытаращив глаза в смотровое сердечко.

- Нет и не надо, - деланно повел плечом Жануарий, который вне сословно-официального контекста выглядел представительней Карла и потому герцог без сожаления препоручил ему в этот раз всю болтологию.

- Вот ведь глупость какая получается, - продолжал Жануарий, адресуясь как бы Карлу, а в действительности - невидимым ушам за дверью. - Находишь на дороге золотое распятие с самоцветами, хочешь пожертвовать его Матери нашей и Наставнице... Туды-сюды, а у попа никого нету. Придется оставить себе.

За дверью молчали. Вконец замерзший Карл прошипел сквозь стиснутые зубы:

- Ох, Жануарий. Ты как лис из басни. Так они тебе и поверили.

Жануарий не успел ничего ответить, потому что сразу вслед за выговором, Карл что было сил ударил в дверь ногой.

В лицо брызнула щепа разбитой притолоки, грюкнул сорванный засов и дверь, выпустив кубло пара, приоткрылась.

Карл прыгал на левой ноге, схватившись руками за отшибленную правую, за дверью верещала придавленная экономка.

- Клянусь Святым Денисом, госпожа, - сказал герцог, вбрасывая в приоткрытую дверь свой орден Золотого Руна, - мы не хотим ничего злого, но мы теряем терпение. Вот Вам Агнец вместо Распятого и открывайте немедля.

- Зато Вы, герцог, - прошипел Жануарий в тон Карлу, - чистый Персеваль.

И в этот момент, к его немалому удивлению, дверь отворилась. За ней были трое: экономка, прижимающая к разбитой скуле край фартука, моложавый кюре, озадаченно вертящий в руках Золотое Руно, и женщина с заплаканными глазами. Нет, пятеро. Из полумрака проступили два перепуганных детских лица.

2

- Да настоящий, настоящий, - раздраженно кивнул Карл в третий раз. - И принадлежит мне. Я его не подделал, не украл, не отобрал дубиной на большой дороге. Орден мой по праву, таких, вместе с фальшивыми, на свете никак не больше пятидесяти. И стоит он несколько дороже, чем все наследные владения и недвижимость покойного сира де Орв.

Это было лишнее. Красивая женщина с заплаканными глазами, минуту назад отрекомендовавшаяся Эмерой, разрыдалась.

- Простите, монсеньор Тристан, - пробормотал кюре. - Но кто же Вы в таком случае? Граф, епископ, беглый король?

- Я уже говорил - это не имеет ни малейшего значения. Но если Вам угодно, я префект Ложи Нарбоннских Ткачей, мой герб - две аравийских пальмы под звезднополосатым небом, девиз - E pluribus nihil,[14]тайное имя - ...

Карл осекся.

- Я троюродный дядя Мартина фон Остхофен...

Жануарий стоял у окна и всматривался в пасмурный зимний полдень. За его спиной Карл пускался во все тяжкие. Перед ним хромой свинопас гонялся по глубокому снегу за беглым подсвинком. Обоим приходилось нелегко.

- ...и, таким образом, не имею иного желания, кроме как узнать обстоятельства последнего периода жизни моего беспутного родственника. А поскольку упомянутый период был, по моим сведениям, проведен Мартином в замке Орв, я склонен полагать, что госпожа Эмера может ответить на интересующие меня вопросы.