Беглянка. Дорога на север - Лили Крис

Понимая все это, Стефан не мог, однако, снять с себя вину. Да, надо признать, что он стал вором, лгуном и клятвопреступником в своем неуемном желании получить власть в обход всех претендентов. Ведь помимо Матильды были еще родные братья самого Стефана. Их тоже надо было обойти. И он сделал это, устремившись первым делом в Винчестер за королевской казной, как когда-то сам Генрих. Ему пришлось лгать и изворачиваться, обещать небывалые льготы священнослужителям, чтобы поддержали его. Справился. И зачем? Чтобы всю жизнь не знать покоя, воюя с кузиной, а теперь вот с ее сыном?

Горькие мысли о том, что жизнь прожита неправедно и счастьем его не одарила, все чаще приходила в голову Стефана. А тут еще Юстас. Он никак не желал смириться с тем, что отец сам, добровольно отдал корону этому щенку Генриху. Привилегии и владения, которые выторговал старый король для своего сына, того не устраивали. Он хотел корону Англии – не больше и не меньше. И продолжал сеять смуту и сколачивать какие-то отряды, нарушающие договор о перемирии. Стефан злился, но повлиять на сына не мог. И тут как гром с ясного неба известие о том, что принц внезапно умер. Никто толком не знал, как это произошло, но не было и сомнений, что его попросту убили. Недругов у Юстаса было много. А страна хотела наконец покоя. Страна устала от постоянного кровопролития. Сколько владений стояло разрушенными, сколько необработанных полей, погибших садов. Во имя чего? Старый король дал надежду на мирное разрешение почти двадцатилетнего противостояния в борьбе за трон. Это позволяло людям вернуться к мирной жизни, возродить свои земли, снова рожать детей и наслаждаться тихими радостями семейной жизни. Королю отдавали почести за это доброе дело. Сам молодой Генрих отнесся к нему справедливо, позволив править Англией до своего смертного часа. Все были довольны.

Не было удовлетворения и мира в душе самого Стефана. Горечь поражения и потерь отравила последние месяцы его жизни. Сердце короля сдавало. В конце 1154 года он мирно скончался в своей постели, не дотянув года до двадцатилетия своего правления. Его похоронили со всеми причитающимися почестями в стенах аббатства Фейвешем в Кенте, им же и возведенного, рядом с женой и сыном. Здесь осталась покоиться несостоявшаяся династия Блуа.

А девятнадцатого декабря того же года архиепископ Кентерберийский короновал в Вестминстере короля Генриха II Плантагенета и королеву Алиенору. Началась новая эра в истории страны. Генрих не хотел больше воевать, он желал дать мир стране, которую получил в свою полную власть. Единственные военные действия, которые он предполагал в своих островных владениях, были нацелены в сторону непокорного Уэльса, на границе с которым все еще было очень неспокойно и проливалась кровь.

Замок графа Хьюберта был поистине великолепен. Он вольно раскинулся на широком пространстве между огромным лесом и каменистыми холмами. Замок был укреплен по всем правилам фортификационного искусства и имел внушительный гарнизон. Об этом было хорошо известно в Приграничье, и мало кто рискнул бы напасть на него. Разве что целая армия. И то неизвестно, удалось бы взять его осадой.

Возвращение графини было встречено радостными возгласами слуг. Ее сын, высокий красивый юноша, кинулся к матери и нежно расцеловал ее в обе щеки. Леди Адела ласково погладила сына по лицу, в глазах ее светились любовь и радость от встречи.

– Как нынче чувствует себя мой супруг? – спросила она у подошедшего сенешаля.

– Без перемен, миледи, – был ответ.

Леди Адела представила присутствующим Валу как дальнюю родственницу своей тетушки, приехавшую на время к ним на север. Она поведала, что часть воинов, сопровождавших леди, погибла в схватке с разбойниками. Поэтому свита ее так мала. На этом обсуждение вопроса было закрыто.

Гостье выделили удобные, довольно просторные апартаменты. Бена определили в гарнизон, а Тим, как всегда, отправился на конюшню.

Вымывшись с дороги и передохнув, гостья появилась в общем зале. За высоким столом сидели леди Адела и юный Уильям, а на главном месте – высокий и очень худой, даже изможденный мужчина с надменным аристократическим лицом и совершенно седыми волосами. Он чуть кивнул, когда жена представила ему гостью, и Вала невольно поежилась под его холодным взглядом. «Бедная женщина, – подумала она об Аделе. – Всю жизнь рядом с этим надменным, чопорным стариком. Брр! Немудрено, что она полюбила лорда Грея. Тот весь из тепла и света». К счастью, во время своего дальнейшего пребывания в замке Вала почти не виделась с хозяином и была этому рада.

Ужин прошел в тишине. Несколько ничего не значащих слов – и молчание. «Боже, какая тоска в этом великолепном замке, – заметила про себя Вала. – Не хотела бы я быть здесь хозяйкой, даже за графский титул».

Но последующие дни оказались не такими тоскливыми. Граф не появлялся за общим столом, Вала много общалась с графиней. Леди Адела на другой же день после приезда отправила гонца к брату и ожидала его появления со дня на день. А пока что они с Валой осматривали окрестности замка, гуляли в саду. И тут стало понятно, по чьей воле появился уютный садик в Гринхиле, – леди Адела любила цветы и знала в них толк. Она много рассказывала своей гостье о розах, которых в ее саду было множество сортов. Говорили они также о будущем работодателе Валы.

– Мой брат суров, но справедлив, – рассказывала леди Адела. – Он прекрасный воин и отлично вымуштровал свой гарнизон. У них ведь шотландская граница совсем рядом – полдня пути. Стычки с соседями там – обычное дело. Шотландцы налетают как ураган, и никогда не знаешь, когда ожидать нападения. Правда, они ни разу еще не нанесли серьезного ущерба замку. Но селяне страдают. У них угоняют скот, иногда жгут дома. Тогда мой брат совершает ответные рейды на ту сторону границы и ведет себя ничуть не лучше. Я не раз упрекала его за это, но он говорит, что здесь другой жизни быть не может. Так повелось исстари, и так будет еще долго. Брат в этом уверен.

У Валы подобная ситуация не вызывала удивления. Она сама выросла на границе с Уэльсом. Валлийцы такие же воинственные и неспокойные, как и шотландцы. Просто ее семье повезло в том, что отец нашел путь к примирению с соседями.

Леди Адела подумала немного и добавила:

– И еще брат рассказывал мне, что замок очень хорошо расположен. И сама природа надежно защищает его – с одной стороны отвесная неприступная скала, а с другой – глубокое озеро, синее и очень чистое. Так он говорил.

Женщина улыбнулась. Она любила своего брата и, даже не видя, любила и его замок тоже.

Вала же рассказывала леди Аделе о своей юности, о зеленых холмах Уэльса, о своем могущественном деде, благодаря которому могла спокойно носиться по приграничным просторам. Вспомнила своего любимого коня Грома – подарок деда. И слезы невольно навернулись на глаза. У нее забрали все, что было ей дорого, даже коня не оставили.

Когда леди Адела заговорила о своей племяннице Алисии, Вала совсем пала духом и не смогла сдержаться.

– Я постараюсь держать себя в руках, миледи, – сказала она сквозь слезы, – но воспоминания слишком болезненны. Моей малышке было шесть лет, когда ее убили. Она была такая хорошенькая, светловолосая, всегда веселая. И очень сообразительная девочка. Даже мой муж, на что был чурбан бесчувственный, и то расплывался в улыбке, когда она забиралась к нему на колени.