В диких условиях - Джон Кракауэр

Вероятные причины психической нестабильности Уотермана представить нетрудно. Его родители Гай и Эмили Уотерман развелись, когда он был еще подростком, и Гай, по словам близких к семье людей, «практически бросил своих сыновей сразу после развода. Он перестал общаться с мальчишками, и на Джона это оказало особенно разрушительное воздействие. Через некоторое время после развода Джон со старшим братом Биллом отправились навестить отца… но Гай даже на порог их не пустил. Вскоре после этого Джон с Биллом приехали в Фэрбенкс пожить у дяди. В какой-то момент, пока они были там, Джон очень обрадовался, услышав, что отец приедет на Аляску лазать по горам. Но Гай не удосужился повидаться с сыновьями, он приехал и уехал, даже не заглянув к ним. И этим окончательно разбил сердце Джона».

Билл, с которым у Джона были очень близкие дружеские отношения, еще в подростковом возрасте потерял ногу в попытке запрыгнуть в товарный поезд. В 1973 году Билл оставил загадочное письмо со смутным описанием планов отправиться в длительное путешествие и потом бесследно исчез. Куда он делся и что с ним произошло, до сих пор остается неизвестным. А уже после того, как Джон увлекся альпинизмом, восемь его близких приятелей и партнеров по восхождениям погибли в результате несчастных случаев или покончили с собой. Без всяких натяжек можно предположить, что такая волна бед нанесла сильный удар по еще не окрепшей психике молодого Уотермана.

В марте 1978 года Уотерман отправился в самую свою дерзкую экспедицию, в одиночное восхождение по юго-восточному отрогу горы Хантер, то есть по маршруту до этого не покорившемуся трем элитным альпинистским группам. Рассказывая об этом событии в журнале Climbing, журналист Гленн Рэндалл написал, что единственными своими компаньонами по восхождению Уотерман назвал «ветер, снег и смерть»:

Пористые, как безе, карнизы нависали над пропастями в милю глубиной. Вертикальные стены льда крошились как сначала подтаявшие, а потом снова замороженные кубики льда из ведерка для шампанского. Они вели к таким узким гребням, со всех сторон окруженным отвесными обрывами, что передвигаться по ним было легче, усевшись верхом. Временами он, сломленный болью и одиночеством, впадал в отчаяние и плакал.

Изнурительное, опаснейшее восхождение длилось восемьдесят один день, но, в конечном итоге, Уотерман все-таки покорил 4442-метровую вершину горы Хантер, расположенной в Аляскинском хребте чуть южнее от Денали. На не менее опасный спуск потребовалось еще девять недель. В результате Уотерман в полном одиночестве провел на горе 145 суток. Вернувшись в цивилизованный мир без гроша денег, он занял двадцать долларов у полярного пилота Клиффа Хадсона, вывезшего его из гор в Фэрбенкс, а оказавшись в городе, был вынужден устроиться посудомойщиком.

Тем не менее, небольшое альпинистское братство Фэрбенкса объявило его своим героем. Уотерман выступил перед публикой со слайд-шоу и рассказом о восхождении на гору Хантер, который, по словам Брэди, «произвел незабываемое впечатление. Это было невероятно уверенное и непринужденное выступление. Уотерман выплеснул все свои мысли и эмоции, рассказал о страхе провала и боязни смерти. Казалось, мы все побывали там вместе с ним». Но в последовавшие за этим эпическим достижением месяцы Уотерман обнаружил, что успех вовсе не усыпил демонов его прошлого, а, наоборот, только раздразнил их.

Уотерман начал терять рассудок. «Джон был человеком очень самокритичным, постоянно анализировал себя и свои поступки, – вспоминает Брэди. – А еще он отличался маниакальной дотошностью. Таскал с собой кучу тетрадок и блокнотов и записывал в них буквально все свои действия. Помню, однажды я столкнулся с ним в центре Фэрбенкса. Пока я приближался к нему, Джон вытащил блокнот и зафиксировал в нем время нашей встречи, а потом записал и содержание беседы… хотя говорили мы обо всяких пустяках. Записки об этой встрече заняли три или четыре страницы, а до них в блокноте были сведения и обо всем, что с ним уже произошло в тот день. Должно быть, где-то у него хранились целые горы таких записей, совершенно бессмысленных для всех, кроме него самого».

Вскоре после этого Уотерман решил баллотироваться в местный школьный совет. Его предвыборная платформа предполагала легализацию среди студентов свободного секса и галлюциногенных наркотиков. Провал избирательной кампании никого, кроме самого Джона, совершенно не удивил, но он сразу же взялся за следующий политический проект, на этот раз претендуя на пост Президента Соединенных Штатов. Он выступил под знаменем партии «Накормим голодающих», приоритетной задачей которой было не допустить, чтобы хоть кто-то на нашей планете умирал от голода.

В поддержку своей выборной кампании он запланировал одиночное восхождение на Денали по ее самому крутому южному склону, да еще и в зимних условиях и с минимальным запасом продуктов. Таким образом он хотел обратить внимание на аморальность и расточительность стандартной диеты американцев. Среди прочих упражнений, входивших в курс подготовки к восхождению, были и регулярные погружения в ванну со льдом.

В декабре 1979 года Уотерман отправился на самолете к леднику Кахилтна, начал восхождение, но уже через две недели прекратил его и вернулся. «Отвези меня домой, – вспоминает его слова пилот самолета. – Я не хочу умирать». Тем не менее, спустя пару месяцев он подготовился ко второй попытке и отправился в находящуюся к югу от Денали деревню Талкитна, которая служила стартовой точкой большинства альпинистских экспедиций на Аляскинский хребет. Начать восхождение он не успел, потому что в хижине, где он остановился, случился пожар. Огонь уничтожил не только сам домик и львиную долю скалолазного снаряжения, но и огромный архив записок, стихотворных опусов и личных дневников, который он считал главным трудом всей своей жизни.

Эта потеря окончательно лишила Уотермана рассудка. Через день после пожара он лег в Институт психиатрии Анкориджа, но спустя пару недель сбежал в уверенности, что все вокруг сговорились навсегда упрятать его в психушку. Затем, зимой 1981 года, он предпринял еще одну попытку одиночного восхождения на Денали.

Будто считая, что подняться зимой, да еще в одиночестве, на вершину горы будет для него слишком легко, он на этот раз поднял ставки, решив начать восхождение с уровня моря. В этом случае только до подножия Денали от залива Кука ему нужно было прошагать больше 250 километров по труднопроходимым горным тропам. Он начал путешествие в феврале, но его энтузиазм иссяк еще на подступах к леднику Рут, в пятидесяти километрах от горы. В результате он отказался от своих планов и вернулся в Талкитну. Тем не менее, в марте он снова собрался с силами и в очередной раз отправился к горе. «Больше мы с тобой не увидимся», – сказал он, уходя из города, летчику Клиффу Хадсону, которого считал своим другом.

Март в том году на Аляскинском хребте выдался необычайно холодный. Ближе к концу месяца в верховьях ледника Рут Уотерман встретился с Магсом Стампом. Всемирно известный альпинист Стамп, который в 1992 году погибнет на склонах Денали, только что завершил сложное восхождение на соседний пик Лосиный Зуб по совершенно новому маршруту. Вскоре после этой случайной встречи с Уотерманом Стамп заехал ко мне в Сиэтл и рассказал, что «у Джона, похоже, крыша поехала. Он нес какую-то безумную хрень и вел себя как законченный псих. По идее, он был в процессе своего знаменитого Великого зимнего восхождения на Денали, но снаряжения у него с собой почти никакого не было. У него даже спального мешка не было, а одет он был в дешевый комбинезон из тех, что носят любители кататься на снегоходах. Из продуктов я у него заметил только пачку муки, немного сахара и большую банку маргарина». В своей книге «Точка излома» Гленн Рэндалл пишет: