Возраст любви - Элизабет Хардвик

— Если я сейчас уйду отсюда, обратной дороги не будет, — яростно предупредила его мать, когда Фреда опустилась перед ним на колени, чтобы помочь снять ботинок.

— Не забудь закрыть за собой дверь, — не поднимая глаз, бросил он и простонал: — Полегче, Эльфи!

Видимо, даже легкое прикосновение причиняло ему острую боль.

Как можно осторожнее, стараясь лишний раз не задеть больное место, девушка развязала шнурки и стащила ботинок, обдумывая, как довести Келвина до машины. Когда она подняла глаза, то обнаружила, что они остались в магазине одни.

Глубоко вздохнув, Фреда решила прояснить ситуацию.

— Келвин…

— Не сейчас, Эльфи, — процедил он сквозь стиснутые зубы, и его лицо еще больше посерело. — Боюсь, я могу потерять сознание!

Фреда испугалась. Она понимала, что не сможет сдвинуть с места бесчувственное тело такого крупного мужчины. Ей было уже не до того, чтобы сердиться.

И все же ему обязательно нужно было дать понять, что она не позволит бросаться такими заявлениями.

Если бы эта сцена не была бы настолько нелепой, то она могла бы показаться смешной!

— Помедленнее, Эльфи, — жалобно проворчал Келвин. — Я еще не приспособился к этим чертовым штуковинам!

Он имел в виду пару костылей, которыми его снабдили в отделении неотложной помощи местной больницы. После осмотра и рентгена врач сказал, что перелома нет, но в наличии серьезное растяжение связок.

Тот обрадовался, но ему объяснили, что растяжение намного неприятнее перелома, так как потребует больше времени на выздоровление, и, посоветовав пользоваться костылями, запретили наступать на поврежденную ногу несколько недель, пока не спадет отек.

— Как ты посмел сказать в регистратуре, что мы близкие родственники? — прошипела Фреда.

— А что мне оставалось делать? — раздраженно огрызнулся Келвин. — Сибилла скоро уедет в Канаду, а моя мать отказалась от меня, ты сама это слышала, — мрачно напомнил он.

— Конечно, она была со мной груба, — произнесла Фреда, — но ты вел себя не лучше! Как ты посмел сказать, что мы помолвлены? — Постепенно она распалялась все больше и больше. — Я понимаю, что Милдред заставляла тебя жениться на Хильде Прентис против твоей воли, но это не давало тебе права использовать меня!

Мимо них по коридору торопливо прошагали две медсестры, и она замолчала, запоздало сообразив, что больница не совсем подходящее место, чтобы обсуждать такие вопросы.

— Давай выйдем на улицу, — сказал Келвин и плотнее прижал к себе костыли. — Там ты сможешь сказать, как сильно меня ненавидишь, — добавил он, усмехаясь.

Фреда задумалась. Она никогда не испытывала к нему подобного чувства. Значит ли это; что она его любила?

Девушка вдруг осознала, что давно очарована этим мужчиной. Уже два года назад, в «Холидэй Инн», Келвин Джадсон покорил ее сердце. Вернувшись домой, она долго думала о нем и втайне мечтала снова встретиться — увидеть его смеющиеся зеленые глаза, почувствовать тепло сильных рук…

Но он знает мое имя, рассуждала Фреда. Ему известно, что я живу с отцом и помогаю тому в магазине. Если бы он захотел увидеть меня снова, то без труда нашел бы. А значит, он не слишком серьезно отнесся к нашей случайной встрече и вряд ли вообще вспоминает обо мне!

Она решила, что должна забыть об этом мужчине и вскоре познакомилась с Джулианом Джадсоном. Ей и в голову не приходило, что что-то может связывать его с человеком, которого она встретила в Блэкпуле. Эти двое мужчин разительно отличались друг от друга и внешне, и манерой поведения. К тому же Келвин ни словом не обмолвился, что его семья живет в Вустере. Мысленно возвращаясь к их недолгому знакомству, Фреда вспоминала, что он вообще почти не рассказывал о себе.

Николас Лейтон, принимавший участие в политической кампании, которую проводил Джулиан, представил молодому человеку свою дочь и совсем не удивился, когда та получила от него приглашение на ужин.

Джулиан привлек к делу и ее, и она стала его помощником по связям с общественностью. Это было хлопотливое, но увлекательное занятие, и, погрузившись в него с головой, Фреда совсем забыла о Келвине, однако полгода спустя выяснилось, что он младший брат Джулиана!

Так когда же я влюбилась в Келвина? — задумалась девушка и взглянула на него из-под полуопущенных ресниц. И имеет ли это какое-то значение теперь, когда уже ничего нельзя изменить?

Они подошли к стоянке и Фреда отперла дверцу машины.

— Садись, — предложила она, бросив на Келвина нетерпеливый взгляд, но он не двинулся с места. — Послушай, уже поздно, и…

— И ты с утра ничего не ела, — сухо вставил он. — Чувство голода всегда делает тебя раздражительной.

— Ничего подобного! — отрезала Фреда. — Полезай в машину!

— Не могу, — кротко произнес он. — Мне мешают костыли.

Злясь на себя за то, что это не пришло в голову ей самой, девушка обошла вокруг машины.

— Давай мне их, а сам держись за дверцу, — хмуро приказала она.

Келвин подчинился, но тут же, потеряв равновесие, машинально наступил на покалеченную ногу. У него вырвался хриплый стон, а лицо побледнело. Наконец он все же проделал сложный маневр и забрался на переднее сиденье.

— Дома у меня теперь нет, так что мы можем ехать прямо к тебе, — сказал он, закрывая глаза.

Фреда понимала, что ему действительно не только очень больно, но и неприятно принимать от нее помощь.

Нет! Ты не должна его жалеть! — приказала себе девушка. Но он же покалечился, помогая тебе с ремонтом, тут же возразил ей внутренний голос.

Она была убеждена, что такая женщина, как Милдред, никогда не простит сына, воспротивившегося ее воле, даже если тот когда-нибудь попросит у нее прощения…

Келвин сидел неподвижно, с закрытыми глазами, и на лице его в этот момент не было и следа цинизма. Сейчас он выглядел гораздо моложе и беззащитнее; Фреда и не представляла его таким. Он, казалось, спал, и она вдруг мысленно увидела его в постели, обнаженным…

Но девушка решительно отбросила непрошеные эротические фантазии, напомнив себе, что как только Келвин поднимет веки и откроет рот, его невинный облик исчезнет без следа. Ему понравилось целовать ее, но он явно получал гораздо большее наслаждение, насмехаясь над ней.

— О чем ты сейчас думаешь? — неожиданно раздался над ее ухом его голос.

Фреда вздрогнула. А она-то была уверена, что он задремал, и погрузилась в мечты. Слава Богу, они находились в машине, а не в постели!

Келвин пристально смотрел на нее в ожидании ответа.

Она молчала, не в силах сразу очнуться от мятущихся в ее сознании грешных мыслей.

— Кажется, я догадываюсь, — насмешливо пробормотал он.

Неужели это так? — ужаснулась Фреда и окончательно смутилась. Ее мучило и то, что с ней происходит, и то, что придется отвезти Келвина в свой дом. Он уже бывал там, так как после работы они нередко ужинали вместе, но Фреда каждый раз ловила себя на мысли о том, что отец никогда не пригласил бы его в гости. Этот человек выглядел в профессорском доме чужим, и его богемная внешность не вязалась ни с мебелью красного дерева, ни с кабинетом, заставленным книжными шкафами.