Юные безбожники против пионеров - Валерий Анатольевич Шевченко

к советской школе, уменьшением количества и падением авторитета конфессиональных школ на Востоке, активной поддержкой учительством антирелигиозного воспитания в школе…»[345]. Но ЦК обращал внимание и на то, что «успехи антирелигиозной пропаганды тормозятся тем, что в рядах партийцев, комсомольцев, членов профсоюзов… наблюдается недооценка таких явлений… как работа религиозных организаций среди женщин и детей…»[346]. Для преодоления недостатков в борьбе с религией ЦК предлагал партийным и комсомольским организациям «немедленно организовать систематическое руководство антирелигиозной пропагандой, обращая внимание, прежде всего, на практическое осуществление принятых ранее решений как в центре, так и на местах, особенно по вопросам антирелигиозного воспитания партийной, комсомольской и пионерской массы…»[347].

Наркомпросу предписывалось «взять более решительный курс по преодолению элементов нейтрализма школы к религии, выражающегося в т. н. безрелигиозном воспитании, поручив ему поставить серьезнейшим образом антирелигиозную подготовку и переподготовку учителей, особенно школ повышенного типа, ввести соответствующий антирелигиозный цикл в техникумы и в педвузы, ввести таковой в свои заочные курсы, разработав методы антирелигиозной пропаганды в школе, внести соответствующие поправки к программам школы, обратив особое внимание на школы II ступени, ассигнуя специальные средства по линии Главполитпросвета, Главпрофобра и Главсоцвоса…»[348].

В ряде местных партийных организаций вопрос обсуждался задолго до рассылки 14 февраля 1929 г. циркулярного письма ЦК ВКП(б). Так, ЦК КП(б) Узбекистана и Андижанский окружком рассматривали этот вопрос в первой половине 1928 г.[349].

Еще весной 1928 г. Наркомпрос Украинской ССР постановил мобилизовать учреждения соцвоса на борьбу с религией. Предписывалось выявить просвещенцев для агитпропработы, в педагогической печати опубликовать указания об организации антирелигиозного воспитания в школе, включить эти темы в курсы переподготовки учителей[350]. Летом 1928 г. ЦК КП(б) Украины, обсуждая вопрос о состоянии и перспективах всеобщего обучения на Украине, указал на слабую постановку обществоведения и антирелигиозной пропаганды в школе[351]. Киевский окрместком 7 декабря 1928 г. создал специальную секцию разработки методики, детализации школьных программ для антирелигиозного воспитания[352].

В Оршанском округе Белорусской ССР с 1928/29 учебного года антирелигиозное воспитание в школе проводилось в обязательном порядке, школьные программы увязывались с соответствующим материалом[353].

В постановлении секретариата Казахстанского крайкома ВКП(б) от 13 августа 1928 г. «Об очередных задачах по антирелигиозной пропаганде» предписывалось: «поручить Наркомпросу [Казахстана] в месячный срок проработать вопрос о формах использования учительства для антирелигиозной пропаганды.… Поставить перед Наркомпросом задачу разработать методы преподавания антирелигиозной пропаганды в казахской школе. В части же постановки пропаганды в русской школе считать возможным использование материалов ЦС СБ СССР и Наркомпроса РСФСР»[354].

Во Владимирской губернии летом 1928 г. дано указание партийным, комсомольским, просвещенческим и профсоюзным органам об обязательном прохождении учащимися всех школ губернии не только антирелигиозных моментов в программах, но и обобщающих тем по журналу «Антирелигиозник»[355].

Таким образом, во многих местах СССР антирелигиозное воспитание в школе введено фактически уже с 1928/29 учебного года.

Местные партийные организации во исполнение циркуляра ЦК ВКП(б) от 24 января 1929 г. поручали антирелигиозным комиссиям или АППО проработать его и наметить конкретные мероприятия[356]. В решении Карачаевского обкома ВКП(б) по докладу областной антирелигиозной комиссии считали необходимым включить в учебные планы учебных заведений антирелигиозную пропаганду. АППО обкома поручалось проследить выполнение решения, двум специально выделенным сотрудникам обкома подготовить предложения по плановой работе отдела народного образования[357].

Но решения бюро обкомов, особенно в национальных республиках и областях, выполнялись не в полной мере, что заставляло принимать новые постановления. Например, бюро обкома Адыгейской АО на заседании в 1929 г. констатировало недостаточно активное исполнение решения бюро от 23 февраля 1929 г. В частности, отмечалось «совершенно недостаточное отражение задач антирелигиозной работы в учебно-воспитательной работе школ». Бюро постановило включить антирелигиозное воспитание в учебные планы всех учебно-воспитательных учреждений и школ, принять участие в его проведении парторганизации Союза безбожников[358].

Постановление ЦК ВКП(б) от 24 января 1929 г. можно считать официальным объявлением перехода к антирелигиозному воспитанию в школе. Теперь даже самые осторожные просвещенцы принуждались проводить его, причем так, как это намечалось не Наркомпросом, а Союзом безбожников СССР, Антирелигиозной комиссией ЦК ВКП(б). На практике это привело к невиданному до этого в русской истории антирелигиозному наступлению, в котором школе отводилась одна из ведущих ролей. Этот эксперимент вскоре резко отрицательно сказался на моральном климате в школе и в семьях учащихся.

Глава III. Школа в антирелигиозном наступлении 1929 года

Давление партийного руководства заставило Наркомпрос РСФСР форсировать введение антирелигиозного воспитания в школе. В марте 1929 г. в серии инструктивных и методических писем Главсоцвоса для школ повышенного типа (5–9 группы) вышло, наконец, письмо пятнадцатое «Антирелигиозное воспитание в школах повышенного типа», составленное на основе материалов, предоставленных И.А. Флеровым[359].

«Школа должна решительно стать на точку зрения проведения активного антирелигиозного воспитания и всемерного содействия антирелигиозной борьбе не только внутри школы, но и среди окружающего школу населения», – утверждалось в нем[360]. В письме осуждалось восприятие антирелигиозного воспитания только как части образовательной учебной работы, несмотря на то, что «антирелигиозная работа должна гораздо глубже проникать во всю жизнь школы и захватывать гораздо большее число областей этой жизни, чем это уже наметилось на практике»[361]. В письме отмечалось, что «педагогическим коллективам придется в процессе работы вступить в конфликт с отдельными семьями учащихся». Тем не менее «ни в каком случае школе не следует во имя добрососедских отношений с родителями учащихся замазывать свою антирелигиозную работу»[362].

В целом письмо Главсоцвоса повторяло проект И.А. Флерова. Приводились данные обследований религиозности учащихся, предлагались методы антирелигиозной работы, давались рекомендации, как увязать содержание школьных программ по различным дисциплинам с ними. Говорилось в нем и о внешкольной работе: создании антирелигиозных кружков, примерной программе их работы, устройстве «уголков безбожника», пропаганде среди взрослого населения[363].

В завершающей письмо части «Об учителе» подчеркивалась недопустимость пребывания в школе активно верующих педагогов и необходимость «завоевать» колеблющихся[364].

Главсоцвос готовил еще несколько писем, в которых так или иначе затрагивались эти вопросы. 5 марта 1929 г. М.М. Пистрак отчитывался комиссии по подготовке доклада А.В. Луначарского «О борьбе с религией» на сессии ГУСа о деятельности Главсоцвоса в проведении антирелигиозного воспитания. М.М. Пистрак рассказал, что помимо выпущенного письма для школ повышенного типа разрабатываются: методическое письмо об антирелигиозном воспитании для школы I ступени, письма об организации школьных праздников и об общественно полезной работе[365].

М.М. Пистрак объявил, что письмо для школ I ступени будет утверждено «не позднее ближайших десяти дней»[366]. Однако в мае 1929 г. Иваново-Вознесенский губоно просил сообщить, будет