Опьяненные страстью - Джилл Шелвис

– Хорошо. Рад, что ты в порядке.

Только вот сам он был не в порядке, далеко не в порядке.

В горах никогда не было безмолвия, и эта ночь не стала исключением: ветер свистел в ветвях, слышалось какое-то шуршание, трещали светлячки, – и только женщина, лежавшая по другую сторону костра, не издавала ни звука.

Через долгую-долгую минуту он выдохнул и сказал себе, что она не заберется в его спальный мешок так, как когда-то, много лет назад, забралась к нему в грузовик.

Потому что подобное случается только раз в жизни.

Харли ворочалась и металась, но, что бы ни делала, согреться никак не могла.

– Черт возьми!

– Что-то не так?

– Ничего, все нормально…

– Тебе холодно?

Он знает!

Она вздохнула. Что же делать? Если поднять голову и взглянуть на него в отблесках костра, ничем хорошим это не кончится, потому что ей с собой не совладать. Невозможно просто смотреть, как перекатывались мышцы на его плечах и руках, когда он бросал в огонь дрова, когда заворачивал ее в свой плащ, когда разрезал яблоко и протягивал ей кусочки…

Да черт возьми, он выглядел роскошно, даже когда дышал!

И они здесь, на вершине мира, одни…

Услышав шорох, она подняла голову, и как раз вовремя, чтобы увидеть, как он поднимается на ноги. Вот он снял рубашку и остался в потертых джинсах, сидевших на бедрах соблазнительно низко.

Она молча наблюдала, как он перепрыгивает через костер. Его тело, казалось, с каждым движением излучало тестостерон и секс.

– Это поможет, – пообещал он, вороша угли большой палкой.

При этом мышцы его играли в отблесках костра, так что у нее едва не потекли слюнки. Она была готова его съесть. Он способен подарить оргазм даже мертвой, а она далеко не такова…

Он подбросил в костер дров и уселся на корточки с палкой в руках, глядя на огонь. Волосы падали ему на лоб, а на затылке завивались. Утром он не брился, а возможно, и вчера тоже, и выглядел при этом восхитительно.

– Так лучше?

– Э… что? – не поняла Харли.

– Ты все еще льдинка?

– Да, ты прав: я все еще льдинка.

– А я нет.

О боже!

– Иди сюда, и я поделюсь с тобой теплом.

Ну да, и это будет далеко не все, что они разделят, при такой-то химии между ними…

А под ее бедром – здоровый камень, и она уже не чувствует пальцев ног.

Свернувшись клубочком, Харли приказала себе игнорировать и озноб, и камень.

И это ей удавалось по меньшей мере полчаса, после того как она услышала, как Ти Джей скользнул в свой спальный мешок. Но тут раздался вой, долгий и жуткий, и она дернулась. Всего лишь койот. Возможно даже, один из ее койотов, а они не нападают на людей.

Как правило.

Снова вой: теперь похоже на горного кота. Как произошло дальнейшее, Харли вряд ли могла бы объяснить: ахнув, она выскочила из спального мешка в чем была, то есть в лифчике и трусиках, и нырнула в мешок к Ти Джею. Как она и предполагала, его мешок оказался гораздо лучшего качества, чем ее: мягче, больше и теплее.

Ти Джей со свистом выдохнул, когда она прижала ледяные ступни к его ногам, но не сказал ни слова: только обнял ее и прижал к себе.

В одних трусах он был таким восхитительно теплым!

– Замерзла? – спросил он тихо. – Или испугалась?

Подняв глаза, она встретила его взгляд и увидела, что волосы у него все так же падали на лоб, почти закрывая глаза, словно приглашая Харли убрать их.

Ей пришлось сжать ладони в кулаки, чтобы удержаться, но это оказалось безумно сложно: Ти Джей был похож на кикбоксера: упругий, жесткий и стройный, само совершенство.

Она глубоко вдохнула его запах: дождя, гор и… мужчины. И тут она больше не могла сдерживаться – вдыхала его, словно это был последний глоток воздуха перед смертью.

Он провел ладонью по ее спине.

– Что с тобой? Тебе трудно дышать?

– Нет, – промямлила она, прижавшись лбом к его груди.

Господи! Какая ошибка! Его губы так близко, что, если снова вдохнет, она их коснется… Нет, вы только посмотрите на нее – вдохнула! Да так, что Ти Джей прерывисто выдохнул:

– Ты дрожишь… – Он провел большой теплой ладонью по ее руке от плеча до ладони. – И пальцы у тебя как лед.

Он осторожно принялся растирать ее пальцы, и Харли закрыла глаза. Залезть в спальный мешок Ти Джея было настолько неосмотрительно, что она тут же попыталась вылезти, но он сомкнул руки в кольцо и не позволил.

Зубы у нее стучали, ее всю трясло, и она отказалась от сопротивления, хотя больше не была уверена, что все это от холода…

– Дыши, – прошептал он ей в волосы, растирая спину, – дыши глубже.

И она успокаивалась, впитывая его спокойствие, силу и, главное, жар. Через некоторое время лицо ее расслабилось, зубы стучать перестали, дрожь прошла.

Проснувшись позже, она обнаружила, что лежит на Ти Джее на манер наездницы – стоило чуть приподняться, и можно скакать на нем как на пони.

Она определенно покинула свой кокон – их ноги переплелись, лицо вжалось в изгиб его шеи. Можно не гадать, проснулся ли он, потому что его руки медленно поглаживали ее спину, удерживая в кругу восхитительного жара.

А может, это ее жар? Она уж точно чувствовала себя… разогретой.

– Я знаю, ты не спишь, – шепнул он. – Перестала сопеть.

Она по-прежнему не шевелилась, наслаждаясь ощущением твердых мышц под своими ладонями. Его сердце билось размеренно и мощно под кончиками ее пальцев… в отличие от ее собственного, дрожавшего как заячий хвост.

– Мы играли по твоим правилам, – заговорил он неожиданно, голос его показался ей более низким и хриплым, чем обычно. – Мне это не понравилось. Теперь моя очередь.

О боже…

Он чуть ладонью сжал затылок, вынуждая поднять голову. Вторая рука скользнула к пояснице, удерживая на месте. При первом прикосновении его губ кости ее, казалось, растворились, и она уже была готова на все.

«Пожалуйста, возьми меня…»

Она уже знала, как на нее действуют его поцелуи, но не ожидала, что превратится в трясущуюся массу похоти, до того как их языки соприкоснулись. Она приготовилось вынести эту атаку эротического чувственного жара, но когда он легонько провел языком по сомкнутым губам, открылась ему, размякла в его объятиях, тихо застонав. Этот звук он, очевидно, принял за поощрение, потому что объятия стали крепче, а поцелуи – настойчивее.

Она, запустив руки ему в волосы, отвечала с неменьшим жаром.