Кормилица по контракту - Татьяна Бочарова

— Оставь меня! Убери руки! — Валя вскочила и, подхватив со стула вещи, начала лихорадочно одеваться.

Тенгиз стоял рядом, глядя на нее растерянно и жалобно.

— Ты уходишь?

— Ухожу.

— Но ведь поздно. Ночь уже, смотри, как темно.

— Мне все равно. — Она яростным жестом оправила джемпер.

— Валя! Валечка! Останься. Ну не сердись! Милая, не сердись.

— Ты… ты… — Валя отчаянно и беспомощно всплеснула руками. — Ты просто подлый предатель! Подлый! — По ее щекам ручьем хлынули долго сдерживаемые слезы. Она без сил опустилась на стул, закрыла лицо ладошками.

Тенгиз был уже тут как тут, нежно гладил ее волосы, прижимал к себе, целовал в макушку, в висок, в губы.

— Моя красавица, моя Валюшечка, ягодка…

Поначалу Валя сопротивлялась, отталкивала от себя руки Тенгиза, мотала головой, как упрямый бычок. Ее, однако, хватило ненадолго: вскоре настойчивые ласки и нежные словечки, нашептываемые ей на ушко, сделали свое дело. Валя, сладко рыдая, повалилась к Тенгизу на грудь, тот прижал ее к себе, перенес на кровать и принялся медленно и осторожно снимать все то, что было надето в спешке и с таким остервенением. Она лежала, зажмурившись, чуть подрагивая от его прикосновений, и расслабленно думала: «Пусть. Ничего тут не поделаешь. Может, он действительно ни на ком не женится, будет любить меня одну, а больше ничего и не нужно».

Жизнь продолжалась. Все текло, как обычно: днем Валя работала в поте лица, вечерами встречалась с Тенгизом. Однако ее спокойствию и беспечности пришел конец.

Из головы у нее все не шли слова «целителя», Валя то и дело вспоминала о них, причем в самые неподходящие моменты: во время работы, когда она обслуживала покупателей, ее вдруг охватывала паника, начинали дрожать руки, из-под машинки выходили кривые, бракованные куски. Валя бранила себя, на чем свет стоит, даже пробовала пить валерьянку, но все было без толку.

Улучив минутку, когда ей удавалось остаться одной в теткиной квартире, она, раздевшись, подолгу глядела на себя в зеркало, силясь отыскать некие изменения в своем теле, и ей казалось, что изменения, действительно, есть. В конце концов, Валя не выдержала и купила в аптеке тест на беременность.

К ее ужасу, тест дал положительный результат. В отчаянии Валя выгребла из сумки часть денег, отложенных на съем комнаты, отыскала в справочнике платную женскую поликлинику и записалась на прием.

Надменного вида, необычайно высокая, хоть и не лишенная привлекательности, врачиха осмотрела ее, кинула в лоток использованные инструменты и, брезгливо поджав губы, произнесла:

— Есть беременность. Срок пятнадцать недель. Или шестнадцать, ультразвук покажет точнее.

— Но этого не может быть! — жалобно проговорила Валя. — Я ж вам только что рассказывала…

— Все может быть, — перебила докторша, — есть категория женщин, у которых в первой половине беременности продолжается цикл. Очевидно, вы из их числа. — Она кинула на Валю равнодушный взгляд и добавила: — Одевайтесь.

Валя дрожащими руками кое-как натянула вещи и приблизилась к столу, за которым докторша что-то быстро строчила в тощей, только что заведенной карте.

— Скажите, а у вас тут делают аборты?

Женщина прервала писанину и поглядела на нее в упор.

— Девушка, вы в себе? У вас сроку почти четыре месяца, какой аборт? Плод вот-вот начнет шевелиться.

— Но я не могу рожать! — испуганно воскликнула Валя. — Мне нужно… нужно как-то избавиться от ребенка.

— Да как же вы от него избавитесь? — Врачиха недоуменно пожала плечами. — Это надо искусственные роды вызывать.

— Пусть! — Валя отчаянно махнула рукой.

— Что — пусть? — взорвалась докторша. — Вы хоть понимаете, что говорите? Шляются, прости их Господи, а потом морочат голову! Это ж риск для здоровья какой! Потом детей не будет вовсе.

— Как не будет? — упавшим голосом произнесла Валя.

— Так, — зло подтвердила гинеколог. — Да что я с вами, как с младенцем? Хотите калечить себя, пожалуйста. Вот адрес. — Она оторвала листок от лежащего на столе ежедневника и черкнула на нем несколько строк. — Вот. Деньги заранее готовьте.

— А… большие деньги? — робко поинтересовалась Валя.

Врачиха хмыкнула:

— Не маленькие. С учетом сдачи необходимых анализов и оплаты хотя бы трех дней стационарного наблюдения после операции, думаю, тысяча набежит.

— Тысяча… чего? — Валя сделала шаг назад от стола.

— Баксов, конечно, не рублей же. — Женщина пододвинула к ней листок с адресом и снова принялась за свои записи.

Валя молча стояла и смотрела, как она дописывает карту, тискает печать в конце страницы, ждет, пока высохнут чернила. Ее охватывало состояние полной и беспросветной безнадежности.

«Штука» баксов! Где она их возьмет? У нее все, что есть — четыреста долларов и полторы тысячи рублями, предназначенные на питание. Можно, конечно, потребовать деньги у Тенгиза — для Муртаза Аббасовича такая сумма, все равно что кот начихал, пусть раскошеливается, платит за удовольствия сыночка.

Тут же по спине у Вали прополз холодок, ладони стали влажными, горло свело судорогой. Что, если операция в самом деле искалечит ее? Тенгизу-то что? Отделается зелененькими, а ей, Вале, расковыряют все внутренности. Еще, чего доброго, вправду, никогда больше не сможет рожать.

Нет, такого ей не надо. Лучше уж пусть будет маленький. Валя отвезет его Нине, в Ульяновск, а сама останется в Москве, будет вкалывать, как каторжная, зашибать бабки и отсылать их на содержание ребенка. И Тенгиз ей поможет — как-никак это же его младенец, хоть он и не станет ему официальным отцом.

От этих мыслей Вале немного полегчало. Врачиха сунула ей в руки карту.

— Держите. С ней и пойдете в стационар.

— Спасибо. — Валя спрятала карту в сумочку и вышла из кабинета.

Она решила до поры до времени никому ни о чем не рассказывать. Даже Тенгизу. А то еще станет кричать, чтобы избавлялась от ребенка.

По пути домой Валя купила пакет ананасового сока. «Буду витамины есть, пока не поздно», — решила она про себя. И так уже бедный ее малыш почти полсрока лишен самого необходимого. Вместо фруктов она пичкала его алкоголем, травила беднягу гормональными таблетками, глотала в компаниях табачный дым. Теперь необходимо исправляться, становиться примерной мамашей.

Да, кстати о таблетках. Видно, дрянь они оказались, хоть и дорогие, даром только Валя деньги на них тратила да желудок себе портила. Или все дело в той первой таблетке, которую она съела с опозданием? Наверное, в ней.

Валя не стала ломать себе голову, добралась до дому, зашла в квартиру, выпила зараз два стакана соку, легла на диван, обхватив живот руками. Фантастика! Неужели, там, внутри нее зреет маленький человечек? Интересно, кто это — сынок или дочка? Если сынок, небось, будет такой же черноволосый и смугленький, как его папа.