Злоумышленники - Дональд Гамильтон

Тем вечером мы так и не пообедали, а наутро прочитали в газетах, что очередная огнедышащая летающая тарелка навестила нашу грешную землю неподалеку от рыбацкого городишки Пуэрто-Пеньяско в Мексике, на берегу Калифорнийского залива.

Мы въехали в Мексику через город, называвшийся к северу от границы Луквилл, а к югу - Соноита. Он разместился на том отрезке границы, которая отделяет американский штат Аризона от мексиканского штата Сонора. В этих местах граница идет на северо-запад и доходит до границ реки Колорадо, неподалеку от того места, где она выливается в Залив, который мексиканцы именуют морем Кортеса. Море это тянется на тысячу миль между мексиканским материком на востоке и калифорнийским полуостровом на западе, этим длинным влачащимся хвостом Северной Америки.

Когда мы подъехали к контрольному пункту, машин там было немного, и потому мы довольно скоро оказались у стойки в обшарпанном одноэтажном здании таможни. Мексиканский чиновник взялся напечатать наши туристские карточки и забарабанил на машинке с невероятной скоростью. Полюбовавшись его искусством, мы вновь продолжили путь к городку Пуэрто-Пеньяско, до которого было миль шестьдесят.

Когда мы получили разрешение на въезд и понеслись по утыканной кактусами пустыне с разрешенной скоростью сто километров в час, то бишь шестьдесят миль, Кэрол вдруг странно хмыкнула с явным облегчением.

- Что тут смешного? - полюбопытствовал я.

- Границы меня всегда пугали, Мэтт. Просто в душе я страшная провинциалка.

- Правда?

- Ты меня используешь в своих целях, разве нет? - Кэрол нахмурилась. - Нет, только не отпускай своих двусмысленных сексуальных шуточек и не корми меня байками насчет того, что ты бедный несчастный правительственный чиновник, пытающийся приспособиться к этому большому холодному миру. Ты решил, что от меня в Мексике тебе может быть толк, правильно? Возможно, тебе кажется, что в роли ассистента женщины-фотографа ты будешь привлекать меньше внимания? В общем, лично я ничего против этого не имею, если, конечно, ты изживешь комплекс вины. Помни, я ведь вовсе не обязана была приглашать тебя с собой, даже если ты и очень на это намекал...

- Кэрол!..

- Собственно, это даже очень романтично... - как ни в чем не бывало продолжала она. - Ты только скажи, что мне делать - чтобы не скомпрометировать тебя и не поставить на грань разоблачения...

Кэрол сидела рядом со мной - свежий цвет лица, как следует расчесанные волосы, аккуратно накрашенные губы. Неужели она и впрямь считает, что это очень романтично - путешествовать с таким опасным и скрытным типом, как я? Я открыл было рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрыл. Во-первых, у меня был приказ не доверяться ей, а во-вторых, раз уж они вобьют себе что-то в голову, никакие слова не заставят их изменить свое мнение.

На Кэрол была коричневая юбка и коричневый пиджак, а также кофточка того самого цвета, что, кажется, именуется бежевым. На модной короткой юбке были глубокие разрезы спереди и сзади, что делало ее удобной для активных передвижений. А у спортивного пиджака имелось большое количество карманов. Ансамбль типа "сафари" вполне соответствовал романтическим устремлениям Кэрол. Его подчеркивали замшевые ботиночки. Если не считать тонкой юбки, гарнитур выглядел достаточно прочным. Кроме того, профессиональные фотографы порой позволяют себе одеваться, в, так сказать, ярко индивидуальной манере, так что наряд Кэрол не вызывал у меня протеста. Если фотографы-мужчины любят щеголять в невероятных шляпах и плащах, то почему молодая женщина не имеет права выехать в поле в африканском костюме, тем более если он ей к лицу?

- Один вопрос, - сказал я. - Как тебе удалось получить это задание?

- Господи, - усмехнулась она, - "удалось" не то слово. Просто я целеустремленная охотница за мужем. Когда ты так внезапно меня оставил, я поняла, что ты вряд ли вернешься. Тогда я отправилась за тобой. Я задала себе вопрос: почему американский секретный агент умчался в Мексику именно в это время?

- Ты жертва бурного воображения моей бывшей жены, - перебил ее я, послушно выполняя требования конспирации. - На самом деле она просто не могла сознаться, что развод произошел, потому как мы плохо ладили в постели. - Заметив, что Кэрол и не собиралась мне поверить и иронически улыбалась, я продолжил: - Во всяком случае, я так и не сказал тебе, где побывал.

- Нет, но мне не составило большого труда тебя выследить, тем более, что ты не очень-то удосужился замести следы. Санта-Фе - маленький город, и я хорошо знаю девицу из бюро путешествий, которая продавала тебе билеты. Ну, а что сейчас происходит в Мексике необычного? Эти НЛО. Вот я и решила: если мне удастся получить задание сделать фоторепортаж о летающих тарелках, я смогу разыскать и тебя.

Это отчасти объясняло совпадения, которые Маку казались подозрительными, хотя, конечно, мало что проясняло. Я с подозрением отношусь к женщинам, называющим меня неотразимым. Конечно, и такое бывает, но, если верить статистике, то большинство таких женщин, льстя мне, руководствуются совсем иными, не имеющими отношения к интимной сфере мотивами, что, естественно, сильно меня огорчает и наносит непоправимый урон моему "я". Следовательно, любая женщина, использующая мой личный магнетизм, или, прости Господи, мою матримониальную пригодность - в качестве предлога для того, чтобы преследовать меня по всей Мексике, не может рассчитывать на то, что ее объяснения будут приняты с наивной радостью. Но сейчас, непонятно почему, я вдруг поверил в то, что услышал. Поверил не столько самой истории, сколько рассказчице. Мне, правда, не удалось узнать ничего такого, что заставило бы Мака отринуть его подозрения, но я, со своей стороны, не очень-то проникся гипотезой насчет того, что Кэрол Лухан - коммунистическая шпионка.

Я сосредоточился на своих мыслях куда сильнее, чем на водительских обязанностях. Во всяком случае, когда у нас за спиной прогудел клаксон, я чуть было не съехал с шоссе. Я убрался вправо, и мимо нас пронесся большой, сделанный в США седан-"олдсмобиль" с оснащенными хромированными "наглазниками" фарами. Вид у него был грозный. В последнее время Детройт что-то очень застеснялся производимых им фар. У них вообще в этом городе странные понятия о собственности. Несколько лет назад, если мне не изменяет память, они стали прикрывать колеса смешными железными юбочками, так что сменить спущенную шину было большой проблемой.

За рулем седана сидел какой-то темнолицый тип в хаки и казенного вида фуражке. Его я не знал, зато его пассажир, сидевший на переднем сиденье, показался мне знакомым своими аккуратными усиками. Либо наш друг Солана-Руис прочитал утренние газеты, либо у него был личный источник информации. Так или иначе, он счел случай в Пуэрто-Пеньяско заслуживающим его личного внимания. Он ехал явно туда, ибо больше никуда эта дорога не вела.

На заднем сиденье сидела женщина, но как следует разглядеть ее через темное стекло мне не удалось. У меня возникло нехорошее предчувствие, что в более благоприятных условиях я бы ее узнал, хотя трудно было вспомнить особу женского пола, с которой и я, и сеньор Солана были бы знакомы.