Конфидент для призрака - Александра Шервинская

ласково поцеловал её в висок, – даже не думай об этом. Постарайся получить от сегодняшнего дня как можно больше удовольствия.

– Постараюсь, – она глубоко вздохнула и кивнула, – я готова. Идём?

На сегодняшнюю церемонию регистрации и последующий ужин были приглашены только самые близкие люди, но вездесущие папарацци смогли пробраться к Дворцу Бракосочетаний и сейчас вовсю щёлкали камерами, стараясь сделать как можно больше снимков, которые потом наверняка будут востребованы и в интернет-изданиях, и в прессе. Стоящая на крыльце и принимающая поздравления пара была удивительно красива и на редкость фотогенична.

Статный широкоплечий мужчина в белоснежном смокинге, пусть и немолодой, но прекрасно выглядящий, с лицом озарённым таким внутренним светом счастья, что посторонний человек начинал невольно чувствовать лёгкую зависть. И очень молодая женщина в роскошном платье, изящная, как старинная фарфоровая статуэтка, с удивительно яркими синими глазами, в который светились нежность и умиротворение. И если мужчина был хорошо известен деловому и светскому Петербургу, то личность его юной жены пока была окутана тайной. Какие кадры! Какая пара!

– Ну вот и последний бастион рухнул! – пророкотал старый друг Краснова, популярный художник Фёдор Островский, пожимая руку Алексею и дружески стискивая в объятиях Елену. – Столько лет держался! Но оно того стоило — вон какую красавицу отыскал! Даже не скрываю, Алёна, что не была бы ты его супругой, ух, я бы за тобой приударил!

Островский был человеком невероятно талантливым и столь же болтливым. Именно ему Алексей в своё время «по большому» секрету рассказал, что в одной из поездок в глухую провинцию встретил удивительную девушку Елену, которую полюбил и скоро привезёт в Петербург. И через две недели эта новость уже была известна всем заинтересованным лицам. Когда же Краснов познакомил Елену с художником лично, тот сразу вызвался написать её портрет, стал по-свойски называть Алёной и рассказал всем, что «этот хитрец Алекс Краснов отхватил себе чудо что за красотку». Что, в общем-то, и требовалось.

А через день Елена держала в руках новенький паспорт на имя Елены Алексеевны Красновой, в котором была её фотография, да и сам документ был подлинным. Такое отчество она выбрала сама, так как искренне считала, что именно Алексею обязана своим вторым рождением. Краснов делал вид, что это всё ерунда, и с таким же успехом она могла быть признательна и Руслану, но в глубине души был по-настоящему тронут.

На субботу, следующую после свадьбы, было запланировано официальное представление Елены светскому Петербургу. Пройти это мероприятие должно было на открытии выставки какого-то невероятно модного художника. Пригласил их туда Островский, и Алексей решил, что пора Елене «выйти из сумрака», как он сам выразился.

Санкт-Петербург, 14 июля 2012 года

Автомобиль остановился на достаточно большой, специально для этого предназначенной площадке, и шустрый молодой человек, неуловимо напоминающий всех голливудских актёров сразу, мгновенно оказался возле неё. Он открыл дверцу и вежливо помог Елене выйти, взял у Алексея ключи от машины и растворился в пространстве.

Вернисаж, на который прибыли супруги Красновы, проходил в загородном доме одного из крупных чиновников городской администрации. Огромный старинный особняк, расположенный в саду, больше напоминающем небольшой парк, гостеприимно распахнул свои двери для элиты петербургского общества.

Елена шла, положив ладонь на локоть Алексея, который вежливо раскланивался со знакомыми, и старалась удержать на лице нейтральную приветливую улыбку. Она прекрасно понимала, что её появление вызовет интерес ничуть не меньший, а то и больший, чем выставленные картины.

Алексей многие годы был завидным женихом, и попыток затащить его если не под венец, то хотя бы в постель, предпринимались неоднократно. И вот один из самых завидных холостяков северной столицы вдруг отказался от своих принципов и женился, причём на какой-то совершенно никому не известный девице. То, что супруга была на двадцать лет моложе, придавало ситуации дополнительной пикантности.

Елена чувствовала, как их провожают любопытные взгляды, слышала шепотки за спиной, всей кожей ощущали пристальное внимание. Алексей ободряюще сжал её ладонь, и она глубоко вздохнула, успокаиваясь.

Когда они приблизились к крыльцу, навстречу им вышел хозяин дома, прекрасно знакомый девушке по выпускам новостей. Он ослепительно улыбнулся Краснову, а Елене достался одновременно оценивающий и восхищённый взгляд. Так коллекционер смотрит на роскошную картину, которая, увы, уже принадлежит другому.

– Алексей Константинович, рад приветствовать! – воскликнул он, пожимая руку Краснову. – Ну не томи уже, представь наконец-то нам свою супругу! Я слышал, конечно, что она красавица, но что она столь дивно хороша, даже не предполагал! Где же это ты, хитрец, нашёл такое сокровище?

– А меньше надо в столице сидеть, больше ездить по необъятным просторам, тогда и найдёшь, – отшутился Алексей и уже серьёзно сказал, обращаясь к хозяину дома и подтянувшимся поближе гостям. – Рад представить тебе и всем присутствующим свою жену, Елену, которая согласилась составить моё счастье.

Последовали многочисленные улыбки, приветствия и приглашения посетить то или иное светское мероприятие. Затем все прошли в помещения, где были выставлены картины, десятка два-три. Елена вежливо и слегка отстранённо улыбалась, не давая никаких обещаний по поводу посещений и переходя от одной картины к другой, мягко уходила от расспросов о прошлом и постепенно почти успокоилась.

– Не знаю, что тебе и сказать, Виктор, это будет очень и очень непросто, – внезапно раздался за её спиной голос, который она надеялась никогда в жизни больше не услышать. – Но я сделаю всё, что могу.

Елена застыла, словно мышонок, заметивший в небе коршуна и мечтающий, чтобы страшная птица сделала круг и улетела искать иную добычу. К счастью, её собеседница, жена какого-то художника, не требовала от неё активного участия в беседе, ей вполне было достаточно получить слушателя.

Быстро оглядев зал, она заметила мужа, разговаривающего с кем-то у столика с шампанским, и, извинившись перед собеседницей, быстро пошла к Алексею. Тот, мгновенно оценив ситуацию, что-то сказал мужчине, с которым беседовал и, взяв второй бокал, с улыбкой направился к Елене.

– Успокойся, любимая, – негромко сказал он, протягивая ей бокал, – это прошлое, понимаешь? Всего лишь прошлое. Он никогда не сможет узнать тебя, да и общаться с ним тебе совершенно не обязательно. Впрочем, кажется, кое у кого другое мнение на этот счёт. Лена, соберись, ты же у меня умница.

– Алексей Константинович, рад видеть, – жизнерадостный голос Завьялова показался ей самым невероятно противным, хотя Елена прекрасно понимала, что это ей только кажется, – говорят, вас можно поздравить?

– Можно, Дмитрий Александрович, можно, – Алексей