Женские игры, или Мое бурное прошлое - Юлия Шилова

А мне-то казалось, что это сказка… «Смерть, должно быть,прекрасна. Лежишь в мягкой сырой земле, и над тобой колышутся травы, и слушаешьтишину…» Перед глазами явственно предстала сосна, под которой мы с Танькойзакопали Шурика.

«Ритусик», – позвал меня дребезжащий старческий голос.Волосы на моей голове зашевелились.

«Ритусик…»

Уайльд полетел в сторону. Ну его, этого мистика!

Я вскочила и подбежала к окну. На улице фонарь освещалдорожку, ведущую к гаражу. У въезда в гараж, невидимый отсюда, стоит Шуриковджип.

Завтра утром заведу его и уеду. А сейчас дочитаю Уайльда,чтобы перебороть страх!

«Едва слышно вскрикнув от радости, он поднялся на ноги, взялее руку и, наклонившись со старомодной грацией, поднес к губам. Пальцы его былихолодны как лед, губы жгли как огонь, но Вирджиния не дрогнула…» Молодец,храбрая девочка, и я буду такой. А пальцы у Шурика и в самом деле были доомерзения холодные… Такие бывают только у стариков и… и у покойников.

«Папа, – сказала Вирджиния спокойно, – я провела весь вечерс духом. Он умер, и вы должны пойти взглянуть на него. Он был очень дурным прижизни, но раскаялся в своих грехах и подарил мне на память эту шкатулку счудесными драгоценностями». Шурик тоже был очень дурным при жизни… А в грехахон раскаяться не успел… Ну да ладно, закажу ему службу в церкви, хотя,наверное, уже поздно. Жарится мой Шурик теперь на сковородке в аду. Что же касаетсядрагоценностей… Бриллиантовое кольцо, такие же серьги, бижутерия от Сваровски…Нет, бижутерию дарил не он. А кто? Не помню уже. Мужчины в моей жизни менялисьчасто… О, я для них всегда желанна, всегда…

Ну вот наконец потянуло в сон. Глаза слипаются… Татьяна…Джеймс Бонд в юбке… Видеокамера, диктофон, сканер… Работает на украинскуюразведку? Сколько же тебе заплатили, дрянь?

Скрип, скрип, скрип – еле слышные шаги в коридоре. А, этоты, Шурик! «Когда заплачет, не шутя, здесь златокудрое дитя…» Как там дальше?«Тогда взликует этот дом, и дух уснет, живущий в нем».

Сверху на меня навалилось что-то тяжелое, мешая дышать. Язамычала и поняла, что это подушка. Подушку держали чьи-то руки. Гладкие игорячие – женские руки. Татьяна? Теряя сознание, я вцепилась ногтями в шершавыеподлокотья. Женщина вскрикнула и ослабила хватку. Подушка сползла с моего лица.Татьяна… Она…

– Пусти, – прохрипела я, но хохлушка сомкнула пальцы на моейшее.

– Сдохни, гадина, сдохни, – шептали ее губы.

Из последних сил я нашарила стоящую на тумбочке изящнуюбронзовую статуэтку и ударила Татьяну по голове. Татьяна вскрикнула и разжалапальцы. Затем, как тяжелый куль, осела на пол.

Мне катастрофически не хватало воздуха. Горло, грудь, голова– все разрывалось от боли. Шатаясь, я встала с кровати, подползла к окну ираспахнула его настежь. Прохладный ночной воздух привел меня в чувство.

Татьяна лежала на полу и не издавала ни звука.

Я села на корточки рядом с ней и, почти не надеясь услышатьответ, прошептала:

– Таня, ты слышишь меня? Я же ничего плохого тебе несделала! Какого черта ты набросилась на меня?!

Узкие щелочки ее глаз чуть-чуть приоткрылись.

– Ты… Ты убила меня… Ты… ты… – Она хотела сказать ещечто-то, но не смогла.

– Я не собиралась тебя убивать, не собиралась! – закричалая. – Я себя защитить пыталась! А что бы ты делала на моем месте?! – Отвозмущения я задохнулась. Ведь это я, я могла сейчас лежать бездыханной насмятых шелковых простынях. О, я бы не пролежала слишком долго!

У Татьяны богатый опыт. Она бы закопала меня под соснойрядом с Шуриком. И клумбу бы разбила, и… И все-таки мне было ее жалко. Вонкровищи-то сколько. Я же не зверь, в конце концов.

– Погоди, Танька, – сказала я. – Сейчас отдышусь и вызовутебе «Скорую». Ты молодая, здоровая – выкарабкаешься.

Татьяна облизнула пересохшие губы и со злостью прохрипела:

– Ты ведь, падла, и представить себе не можешь, сколько тутденег. Кому они теперь достанутся? А я-то, дура, ждала смерти хозяина… Да еслибы не ты, то мой план осуществился бы. Нормальные деньги – и никакихсвидетелей.

Татьяна подалась вперед, дернулась всем телом и закрылаглаза. Я собралась с духом, взяла ее за руку и попыталась нащупать пульс.Татьяна была мертва, это не вызывало сомнений. Я посмотрела на статуэтку иподумала о том, что убила Татьяну точно так же, как Ксюша убила китайца.

Стукнув кулаком по полу я тихонько заскулила.

Второе убийство… Теперь мне не выпутаться…

Надо бы помолиться. Но ведь я толком не знаю ни одноймолитвы… Господи, прости меня, прости…

Я исправлюсь, я обязательно исправлюсь, только дай срок!

Измазанная кровью статуэтка лежала на полу.

Я с содроганием оттолкнула ее. А что мне, собственно,каяться? Я просто-напросто опередила Татьяну. Ведь это она хотела меня убить.

Натянув на себя одежду, я вышла из спальни и побрела вниз.

Прежде всего надо подкрепиться. Спиртного у Шурика полно. Ноя выберу виски. Выручай, старина Джонни Уолкер, плохи мои дела…

Покачиваясь, я подошла к бару и налила себе полный стакан.Сделала глоток, другой, третий…

Тревога, сжимавшая сердце, отпустила. Перестало болетьгорло. Голова, до этого набитая ватой, снова заработала.

Итак, на моей совести два убийства. И оба совершены здесь.У, домина проклятый… Это все ты…

Я поставила виски на стол и погрозила кулаком губастой мордерогатого эвенкийского оленя, которая украшала стену над камином. Охотничийтрофей… Шурик им гордился… Нашел чем гордиться, старый дурак! Нет, бежатьотсюда, бежать, бежать как можно скорее… А Танькин труп? Его же нельзяоставлять! Представляю, что будет с Шуриковой женой, когда она войдет вгостевую спальню. И – пальчики. Там везде мои пальчики.

Ну, отпечатки… От первого трупа удалось избавиться. А отвторого… Куда его? На участке сосен много. Копай – не хочу. Помощника бы ещенайти… Игорь! Ну, конечно, Игорь! Все, бегу к нему! Ведь он приглашал нас сТанькой на вечеринку.

Вот я и воспользуюсь приглашением. Вечеринки на природеобычно заканчиваются под утро. Значит, искомый дом я найду без труда – хотя быпо шуму, неизбежному в таких случаях.