Падение Вавилона - Александр Афанасьев

Сейчас Вальдес куда-то смотался, видимо, встречаться со старшими. Члены банды никогда не видели этих старших, хотя подозревали, кто это, а оставленный за старшего Гомес пил мексиканское пиво с коноплей, развалясь на диване, вполуха слушал телевизор – а его ruka[19]по имени Присцилла, мексиканка, несмотря на немексиканское имя, делала все, чтобы ее парню было хорошо. Собственно говоря, перечисленный набор удовольствий делал Луиса Гомеса абсолютно счастливым человеком, не желающим ничего другого для счастья. В кармане у него было больше тысячи долларов наличными – остатки от премии за вчерашнее после того, как раздал долги, в руке была бутылка пива. Серхио Вега, расстрелянный на дороге в десятом году, пел что-то про удачливых парней, к которым Гомес с полным правом мог относить себя самого, а его Присцилла так старалась ублажить его, что в течение двух следующих минут должен был непременно последовать конкретный результат. Его не интересовало ничего в этом мире из того, что было у него здесь и сейчас, его не интересовало то, что две недели назад Fucking Russians перебили больше ста американских военнослужащих, пытавшихся освободить заложников. Что в Восток и в Европу сейчас прибывали тяжелые транспорты с частями, в том числе и четвертой «цифровой» дивизии из Техаса, а седьмая легкая, одна из наиболее подготовленных в сухопутных войсках США, оказалась настолько раздерганной по разным горячим точкам, что в Форт Орде, где она была расквартирована, личного состава боевого штата не набиралось и на полк, причем большей частью это были новобранцы, негры и мексиканцы. Все это знали старшие, не Вальдес – а старшие над Вальдесом, имевшие свои планы на эту часть света и решившие, что сейчас самое время действовать. Он просто сидел, пил пиво, слушал одновременно Вегу и бухтящий о какой-то муре телевизор и вот-вот должен был кончить.

Кончить не удалось, хотя он был на самой грани – гулко хлопнула калитка во входной двери, послышался голос Хулио… как не вовремя. Отпихнув с колен Присциллу, Луис Гомес встал с дивана, чуть пошатываясь, застегнул ширинку – в отличие от негров, носящих штаны «обо…лся и иду», мексиканцы предпочитали обтягивающий крой – и вообще попытался привести себя в порядок. Перед «делом» Хулио запрещал даже пить пиво, не говоря уж о том, чтобы ширяться, сейчас, отправляясь куда-то, он ничего не говорил… но черт знает этого Хулио, псих психом… то нормальный esa[20], а то вдруг съезжает с катушек, причем непонятно с чего и без всякого перехода. У Карло сеструха трахается с морпехом, вернувшимся оттуда, и рассказывает, что у него совсем крыша поехала от контузии… видимо, тут то же самое. Но босс Хулио классный, что есть, то есть.

– Все сюда подошли! Резко! И башку не забыли! – начал Хулио с наезда.

Все потащились к стене, там было некоторое количество свободного места, и там обычно проходили собрания банды.

– Значит, слушаем сюда внимательно. Кто знает парня по имени Альфредо Бентес?

Луис этого парня не знал и сейчас судорожно пытался вспомнить. Альфредо… так, кажется, звали одного толкача на границе, нечистого на руку… но его же грохнули… расстреляли прямо на улице … тр-р-р-р… и готово.

– Это тот парень из Техаса… – наконец выдал кто-то.

– Вот именно! А знаете, что на самом деле произошло? На город, где он сидел у шерифа, напали морские пехотинцы и замочили его! Они прилетели на вертолетах и замочили его! Нашего парня замочили чертовы морские пехотинцы, и среди них был тот самый ублюдок, который устроил бойню в Сьюдад-Хуаресе.

Все это было ложью. Ложь вообще бывает разная – милая, обычно используемая женщинами, корыстная… эта же была страшной. Чудовищной. Но именно в такую ложь легко было поверить.

– Чертовы гринго! – крикнул кто-то.

– Дело не в гринго, идиот! Дело в нас! Это мы ничего не делаем, когда гринго убивают нас! Скажите, кто из вас убил хоть одного полицейского?

– Ну, я… – сказал кто-то.

– Еще?

…

– А кто из вас убил хоть одного проклятого морского пехотинца?!

Тут и вовсе гробовое молчание. Никому как-то не приходило в голову убивать морских пехотинцев. Они не были сотрудниками правоохранительных органов, не арестовывали их… кроме того, среди них было немало мексиканцев, таких же, как они сами.

– Тогда кто из вас может назвать себя мужчиной?!

Для мексиканца не было оскорбления страшнее. Machismo, мачизм – одно из ключевых понятий латиноамериканца-мужчины.

– Что ты предлагаешь, хефе?

– Я предлагаю стать, наконец, мужчинами! Наши братья сидят в тюрьмах, их посадили туда те же люди, которые отняли нашу землю, землю нашей расы! Кто знает, сколько наших братьев ждет исполнения смертного приговора в тюрьмах только этого штата?! Сто сорок! Сто сорок, Дева Мария, да кто мы такие, если мы не освободим братьев?! Кто мы такие, если мы только треплемся о свободе, о расе, пьем текилу – и ничего не делаем?! Идите за мной!

На улице стояла машина Хулио – классный новенький «Форд Ф150» в дорогой модификации «Харлей-Дэвидсон», сверкающий и притягивающий взгляд. Обычно кузов у этой машины Хулио закрывал пластиковой крышкой, но сегодня пластиковой крышки не было, а вместо этого был наскоро прихваченный брезент. Эль-хефе достал нож, писанул раз, другой – и взору собравшихся предстали мешки и ящики. Хулио вспорол ножом один мешок – темная сталь и дерево, угловатое, плотно сложенное в мешки армейское оружие. Автоматы. Оружие, предназначенное не для того, чтобы любоваться или гордиться им, – это было оружие, сочетающее в себе дешевизну, примитивность и предельную эффективность, оружие, созданное для того, чтобы отнимать человеческие жизни, быстро и много.

– Вот – наша свобода!

Пару часов спустя по одной из второстепенных дорог штата ехал небольшой фургончик «Форд Эконолайн», которому было как минимум пятнадцать лет. Альфредо был за рулем, а Луис и Хорхе в кузове. Кроме Луиса и Хорхе в кузове были две канистры с бензином и две большие сумки с оружием. Часть оружия и раньше принадлежала банде, часть – только что выдал всем Хулио. Выдал он и патроны – оружия и патронов он откуда-то привез целую машину.

Еще в начале нулевых годов «деловые» люди Юга, то есть бандиты, обходились довольно примитивным набором стволов. Помповые ружья и их обрезы самого разного вида, очень ценились «Итака-37», но попадалось всякое, вплоть до антикварного «Винчестера-97». Дешевые пистолеты-пулеметы – от «Томпсона» еще времен сухого закона до разного старья типа «Смит-Вессон 76», «Порт-Саид» и разных моделей «Инграма». Иногда – карабины СКС, которых в штатах было море, и «Рюгер Мини-14», любимое оружие белых законопослушных фермеров-южан, адептов второй поправки к Конституции. Армейского оружия типа М4, АКМ во всех его видах, МР-5 – почти не было, потому что его сложно было достать. Ну и пистолеты – основным оружием гангстерских разборок были «Глок» и «Кольт».