В подручных у киллера - Екатерина Вильмонт

Гошка, ты меня что, совсем дебилом считаешь?…

Тут они оба увидели, что Римма быстро идет по направлению кпарку, и, позабыв о разногласиях, двинулись за нею, держась на довольно большомрасстоянии. Она вошла в парк и все тем же быстрым пружинящим шагом направиласьвглубь по тенистой аллее. Мальчишки шли за ней. В конце концов она же самапосоветовала им гулять в парке.

А Маша тем временем не находила себе места. Вот уже второйдень Гошка неизвестно где пропадает. Вчера вечером она мельком увидела его, ноон был с мамой и поговорить им не удалось. А сегодня с утра он опять исчез.Наверняка выслеживает убийцу! Эх, почему он не хочет взять ее с собой? Она быне стала мешать им, Гошке и его двоюродному брату.

— Маняша, ты что такая задумчивая? — спросилаСаша.

Температуры у нее уже не было, но докторша велела ей покалежать в постели.

Я не задумчивая…

А где твой Гошка?

У двоюродного брата, без порток и без халата!

Что? — опешила Саша. — Что ты несешь?

Другая рифма не получается!

Ну, знаешь, Маня, это уж просто черт-те что! — засмеяласьстаршая сестра.

Хорошо, у двоюродного брата он без фотоаппарата! Так лучше?

Ну, наверное… Рифма уж точно чище!

Фиг с ней, с рифмой…

Манька, да что с тобой?

Скучно! Мне скучно!

Займись чем-нибудь!

Неохота! Неохота! И вообще, отвяжись! Ты болеешь? Вот иболей себе! Ты болей себе, болей, а сестренку пожалей! Пожалей бедняжку, милуюМаняшку!

Слушай, ты ополоумела? Раньше только рифмы подбирала, атеперь уже стихи сочинять начала. Не иначе, это любовь!

Отвянь!

Не отвяну! Мне тоже скучно! Знаешь, Манька, если тыпримешься сочинять стихи, тебе придется найти себе парня с каким-нибудь болееудобным именем.

Чего?

Ну сама подумай, нельзя своего героя всегда называть Гошкойи рифмовать с окрошкой. А Георгий… С чем его срифмуешь? Маня задумалась.

Ну, — приставала Саша.

Да, Георгий… Действительно, хорошей рифмы и вправду нет.

А вот звали бы его… Ну, скажем, Сережа…

Противная рожа, на мурло похожа!

Сергей?

Апогей, перигей! Эге-гей!

Кирюша!

Чумазый, будто хрюша!

Кирилл!

Цветочки подарил!

Иван!

Свалился на диван!

Ну, Ваня у тебя точно срифмуется с баней! — захохоталаСаша. — А вот Георгий…

Георгий — бывает в морге! — вырвалось вдруг у Мани.

Манька!

Ой, что я сморозила! — зажала себе рот рукой испуганнаяМаня.

Вот видишь, до каких глупостей ты договорилась! —укорила сестру Саша.

Это ты виновата, пристала, как…

Да ты ничего ужасного не сказала. Если он бывает в морге,значит, живой, покойники там не бывают, они туда попадают, лежат, но не…

Поняла уже! — отмахнулась Маня, вдруг, неожиданно длясебя, произнесла: — Сестра, сестра, оставь меня в покое, дай мне упитьсягоречью своей!

Саша сперва замерла от изумления, а потом покатилась сосмеху.

— Ну, Манька, ты просто точь-в-точь ВасисуалийЛоханкин. Ты «Золотого теленка» читала? Помнишь?

Маня прыснула.

Вообще-то точно, похоже на Васисуалия… Только я сама непонимаю, как это получилось.

Следи за собой, сестренка, а то скоро станешь психопаткой!

Психопатка, психопатка, ты мала, как куропатка! Сашка, акуропатки вкусные?

Не знаю, не пробовала.

Да я вот «Трех мушкетеров» читала, там они часто куропатокедят.

Слава богу, о еде заговорила! Манька, ты небосьпроголодалась?

Вообще-то да.

И я. Давай рисовую кашу сварим, а?

Со сгущенкой?

Естественно!

Годится!

И Маня отправилась в кухню варить рисовую кашу, которую онис сестрой просто обожали. В голове сами собой складывались идиотские стишки:«Саша и Маша обожают кашу, рисовую сладкую, морды будут гладкие!»

— Тьфу, что это на меня нашло? — проворчалаМаня. — Неужели все из-за Гошки? Но эту фигню про кашу я Саньке не скажу.Стыдно!

А Гошка и Никита тем временем крались по тенистой аллеепарка, не упуская из виду Римму. Но вот она свернула с аллеи и села наскамейку. Переглянувшись, мальчики молча прибавили шаг. Ничего страшного, еслиони далее попадутся ей на глаза. Даже, наоборот, хорошо… Может, она опять сними заговорит, тем более им опять придется сделать вид, что они закуривают. Новдруг они заметили, что навстречу им идет женщина в легком розовом сарафане.Поравнявшись со скамьей, она подошла к Римме, поздоровалась и села рядом.

Эх, надо бы их снять, а еще лучше — послушать, о чем ониговорят, — сказал Никита.

Снять не выйдет, очень уж явно получится, а вот послушать…Давай попробуем сзади подобраться! —I ответил Гошка, и они побежали по газону ккустам.

Опоздали! — с сожалением воскликнул Никита.

Женщина в розовом сарафане торопливо удалялась по аллее. Новдруг какая-то тревога кольнула Гошку. Он побежал к скамейке. Римма сидела напрежнем месте, но…

— Вам плохо? — кинулся к ней Гошка.

Женщина не отвечала. Похоже, она была безсознания. Головасвесилась на грудь, руки бессильно повисли.

— Она… Она умерла? — дрожащими губами проговорилНикита.

Гошка схватил руку женщины, попытался нащупать пульс.

Жива! Никита, беги, вызывай «Скорую».

А ты?

А я с ней побуду!

Никита сломя голову кинулся к выходу из парка, но вдруг наглаза ему попался мужчина, прячущий в карман сотовый телефон. Мальчик бросилсяк нему.

Извините, вы не могли бы вызвать «Скорую»? —запыхавшись, выкрикнул Никита.

Что? «Скорую»? Кому?

Там женщине стало плохо! Она без сознания, пожалуйста, оченьвас прошу!

Ты правду говоришь? Это не очередной дурацкий прикол, как вывыражаетесь?

Нет, что вы, пожалуйста, скорее, а то вдруг она умрет! Мамойклянусь! — вырвалось у него.

— Ну, если мамой… Ладно, так и быть!

Мужчина быстро вызвал «Скорую».