Фактор Мурзика (сборник) - Владимир Войнович

– Сука, – махнул рукой мужик. – Она ж с этим… с Гришкой милиционером путалась. Вся улица знала. Да и Васька сам знал. Уж он, бывало, бил ее и к кровати привязывал, никакого внимания. А теперь, конечно, убивается. Невдобно ж перед людя́ми.

Алтынник постоял немного и тоже сел. Исподволь стали друг друга разглядывать. Алтынник заметил, что у мужика много сходства с Людмилой, и догадался, что это, наверное, тот самый брат, который убил собаку. Оба неловко молчали. Старуха возилась у печки.

– А это кто? – неожиданно громко спросил мужик у старухи, показывая кивком на Алтынника, как будто Алтынник был для него какой-нибудь шкаф или дерево.

– А это к Людке приехал, – равнодушно объяснила старуха.

– Где ж это она его нашла?

– По переписке.

– А-а.

Мужик неожиданно шумно вздохнул, поднялся, шагнул к Алтыннику и протянул ему свою огромную лапу.

Алтынник вздрогнул, посмотрел на мужика снизу вверх.

– Чего? – спросил он, заискивающе улыбнувшись.

– Познакомимся, говорю.

– А-а. – Алтынник вскочил, пожал протянутую руку: – Иван.

– Очень приятно. Борис, – назвал себя ответно мужик.

Сели на свои места, постепенно стали нащупывать тему для разговора.

– В отпуск едешь? – спросил Борис.

– В командировку.

– Виатор? – уважительно не то спросил, не то просто отметил для себя Борис. – Я виацию не люблю. Шумит больно. Я служил в войсках связи поваром. Служба хорошая, только старшина вредный был.

Для любого солдата тема старшины неисчерпаема. Людмила вернулась как раз в тот момент, когда Алтынник, ползая по полу на карачках, показывал, как именно старшина де Голль учил молодых солдат мыть полы.

10

Людмила принесла с собой бутылку «Кубанской», сели завтракать. Как ни противно было Алтыннику смотреть на водку, пришлось пить. Бабка поставила на стол ту же жареную картошку, крупно нарезанные соленые огурцы и вчерашние пироги с грибами. Людмила села рядом с Иваном, вела она себя так, как будто ничего не случилось. Он искоса поглядывал на нее, пытался и не мог понять, было между ними что или просто ему приснилось.

Борис разлил водку – себе и гостю почти по полному стакану, сестре половинку, а матери самую малость для компании.

Иван этой водкой чуть не захлебнулся, выпил, правда, до дна, но потом стал долго и стыдно кашлять и морщиться.

– Не пошла, – с пониманием отнесся Борис.

– А ты закуси, Ваня, пирожком, – сказала Людмила и подала ему пирог. – Понравились ему твои пироги, – сказала она матери.

– Кому ж они не нравятся, – сказал Борис. – Фирменное блюдо. Вообще у нас, Ваня, жизнь хорошая. Грибов этих самых завал. Вот приезжай летом, возьмем два ружья, пойдем в лес. Грибов наберем, зайцев настреляем.

– Уж ты настреляешь, – засмеялась Людмила. – Ты за всю жизнь, окромя как в Тузика, ни в кого не попал, да и то потому, что он был привязанный.

– Ты ее не слушай, Ваня, – убеждал Борис. – Мы живем хорошо. Овощ свой, мясо – кабана вот скоро зарежем, свое молоко… Корову видал?

– Нет, – сказал Алтынник, – не видал.

– Пойдем покажу, – Борис вышел из-за стола.

– Да куда ж ты человека тянешь? – возмутилась Людмила. – Чего он – корову не видел?

– Твою не видел, – стоял на своем Борис. – Пойдем, Вань.

Алтыннику идти не хотелось, но и отказываться было вроде бы неудобно. Он встал.

– Борис! – повысила голос Людмила.

– Ну пущай посмотрит, – не сдавался Борис. – Может, ему интересно. Он же городской. Он, может, корову в жизни своей не видел, на порошковом молоке вырос.

– Ну что пристал к человеку, – поддержала Людмилу старуха, – сядь, тебе говорят.

– Ну ладно, – сдался Борис. – Давай, Ваня, допьем, а им больше не дадим.

Разлил остатки в два стакана, выпили.

– Мама, вы говорили, что он маланец, а он не маланец, – вдруг сказала Людмила и подмигнула Ивану.

Кровь бросилась Алтыннику в голову. Значит, все, что ему смутно припоминается, было на самом деле, не приснилось.

– Это он сам тебе сказал? – не поверила бабка.

– А он мне паспорт показывал, – сказала Людмила и бессовестно засмеялась.

Борис намека не понял и сказал:

– А у солдат паспортов не бывает. У них служебные книжки. Ваня, у тебя есть служебная книжка?

– А как же, – сказал Иван. – Вот она. – Он расстегнул правый карман и протянул документ Борису.

Борис взял служебную книжку и стал ее перелистывать. Людмила не удержалась и тоже заглянула через плечо матери.

– А чего это здесь написано? – удивилась она.

– А это размер ног, головы, – объяснил Борис и перелистнул страницу. – Особых отметок нету, – сообщил он и повернулся к Алтыннику: – Чего ж так? Хочешь, сейчас в поссовет пойдем, там Катька секретарем работает, и штампик тебе поставим?

– Еще чего – штампик, – возразил Алтынник. – Дай сюда.

Он забрал служебную книжку и положил на место, в карман.

– Мне и без штампа хорошо, – сказал он. – Молодой я еще для штампов.

– Сколько ж тебе годов будет? – поинтересовалась старуха.

– Двадцать три.

– Молодой, – недоверчиво сказала старуха. – Молодой не молодой, а семьей надо обзаводиться, детишками. Это ж какая радость – детишки.

– Людмила, – сказал Борис, – у тебя спирту нет?

– Нет, – сказала Людмила. – Немного оставалось, вчера выпили.

– Поди-ка сюда. – Борис отозвал ее в соседнюю комнату и о чем-то с ней говорил, судя по всему, просил денег, а Людмила отказывала. Потом они вместе вышли.

– Пойдем, Ваня, прогуляемся, – предложил Борис. – Посмотришь наш поселок, а то ж ночью небось ничего не видал.

– Пойдем, – согласился Иван.

11

В небольшом магазине напротив станции выпили они еще по полстакана водки и по кружке бочкового подогретого пива. Зашли на станцию проверить расписание и выпили там в буфете по стакану красного. На обратном пути завернули опять в магазин, взяли еще по кружке пива. Бутылку «Кубанской» Борис запихал в левый внутренний карман пальто.

– Во́, Настёнка, – похлопав себя по тому месту, где выпирала бутылка, – сказал Борис продавщице, – грудь побольше, чем у тебя. Еще б сюда бутылку – и можно в самодеятельности бабу играть.

– А чего ж не возьмешь еще? – спросила Настёнка.

– Время не хватает, – пошутил Борис и пошевелил пальцами, словно пересчитывая деньги.

Назад пошли напрямую, по тропинке через какие-то огороды. Тропинка была узкая, левой ногой Алтынник шел нормально, а правой попадал почему-то в сугроб. «Видно, обратно косею», – подумал он безразлично.