Рыцари в ассортименте - Ирина Мазаева

Комедия закончилась – Милочка даже этого не заметила. Потом опомнилась, выключила свет, зажгла свечи и села по-турецки посередине комнаты. Почему-то ей представлялась вся процедура именно так. Усевшись, Милочка стала внушать себе, что она счастлива.

– Я счастлива... – мычала она себе под нос. – Я успешна на работе, я хорошо и молодо выгляжу. Меня любят мужчины, скоро я выйду замуж. Меня все любят. Я успешна на работе, скоро я получу повышение, скоро я выйду замуж. Я красивая, умная, образованная – скоро я выйду замуж.

Что еще сказать, Милочка попросту не знала. Впрочем, и этого ей хватило, чтобы погрузиться в подобие транса.

– Я счастлива, меня ждут великие дела, меня все любят, я скоро выйду замуж...

– Людмила! – неожиданно донеслось с улицы.

– Я – Людмила, я – профессионал своего дела, я – красивая молодая женщина, которая не выглядит на свои тридцать...

– Людмила, я знаю, ты дома! Выгляни, моя богиня! Посмотри на меня! – снова донеслось с улицы.

– Я – богиня...

На этих словах Милочка почувствовала, что происходит что-то не то.

– Я, конечно, супер, но не богиня же. Это уж слишком, – сказала она вслух, выходя из транса.

– Да выгляни же ты! – снова донеслось с улицы, и Милочка вздрогнула.

Сообразив, что кричат ей, она робко подошла к окну.

Под окном стоял Арканя, размахивая букетом роз. От его яростных движений с цветов слетали лепестки.

– Милая, прости меня! – с этим словами Арканя упал на колени.

Милочка высунулась в форточку:

– Ты с ума сошел?

Одновременно с ней в форточки высунулись соседи сверху и соседи снизу.

– Мы милицию вызовем, – сказал чей-то голос.

– Вызывайте, – согласился Арканя, – мне терять нечего. Раз я не нужен вот этой женщине, – он показал пальцем на Милочку, – то мне уже на все наплевать.

Милочка испугалась:

– Перестань сейчас же, мне еще скандала не хватало. Поднимайся – я открою дверь.

При ближайшем рассмотрении Арканя оказался пьяным в стельку. Розы выглядели, как прошедшие через соковыжималку. В коридор высунулась Марья Никаноровна, и Милочке пришлось увести незадачливого Ромео на кухню. Пускать его в комнату ей совершенно не хотелось.

– Ты пьян! Что ты себе позволяешь? – Милочка прикрыла дверь и уставилась на Арканю испепеляющим взглядом.

Тот факт, что еще несколько минут назад она мечтала, чтобы кто-то ради нее совершал безумства, ее не остановил. Арканя давно уже не был героем ее романа.

– Я понял, что был не прав, – развел руками Арканя и силком вручил ей букет. – Ты всегда мечтала, чтобы тебе пели серенады под окнами. Я бы спел, честно, но у меня нет ни слуха, ни голоса. Хотя, если хочешь, я спою, – закончил он воинственно.

– Не надо мне петь! – в ужасе остановила его Милочка. – Зачем ты пришел?

– С вашего позволения, – и Арканя уселся на стул. – Кто пришел – я? Я это...

С этими словами он облокотился на стол, уронил голову на руки и... заснул.

– Что?! – обалдела Милочка. – Сейчас же вставай!

Ближайшие тридцать минут она тормошила, ругала и кляла бывшего любовника. Но все было безрезультатно: Арканя спал, как убитый. На тридцать первой минуте на кухню с чайником вошла Марья Никаноровна.

– А ты, деточка, ему уши потри, – между делом посоветовала она.

Вот за это, видимо, Милочка и любила соседку. Она изо всех сил вцепилась Аркане в уши. И – о чудо! – он зашевелился.

– Ты не можешь здесь спать! – обрадовалась Милочка.

– Не могу, – послушно согласился он, и не успела Милочка опомнится, как Арканя выскочил из кухни и по стеночке прополз в ее комнату.

Прибежав следом, Милочка обнаружила его притулившимся на тахте.

– Ну ладно, – махнула она рукой, – пусть спит на тахте. А вот завалился бы на кровать – я бы ему показала!

– И что же было утром? – спросила Климка.

Они уже минут двадцать стояли в пробке, и стоять им, судя по всему, было еще как минимум столько же. Тем не менее настроение у обоих было великолепное: где, как не в пробке можно прекрасно поболтать? Только в пробке болтовня – это не потеря времени, а способ провести его с пользой.

– Проснулся он с утра, сбегал в ванную, привел себя в порядок. Кофе сварил, принес мне в постель. И вообще, такой милый был, такой обходительный. Хотел со мной весь день провести, сходить куда-нибудь и очень расстроился, когда я сказала, что у нас с тобой шопинг по расписанию, – Милочка даже глазки закрыла от умиления.

Климка посмотрела на нее внимательно.

– Понятно... Ты что, уже готова пройти все сначала с этим своим Арканей?

– А почему ты говоришь таким тоном? – обиделась Милочка. – Арканя, между прочим, не такая уж и сволочь, и не такой уж подонок. Между прочим, у меня нет никаких доказательств, что на дне рождения это у них – ну, у него с этой девицей – было не в первый раз. Я просто решила, что он за моей спиной встречается с кем-то еще. А может, он просто тогда выпил немножко лишнего, случайно увлекся другой женщиной. У него же день рождения был – вот и не рассчитал. Он же не ожидал, что я так сразу взбрыкну и уйду от него. А ведь я даже не выслушала его, не поговорила с ним. Просто обиделась – и все.

– То есть твой Арканя – настоящий герой, а ты, глупенькая, просто тогда не разглядела. Вспомни, он прощения тогда просил, сам пришел поговорить?

– Ну... Он пытался меня остановить, когда я убегала по лестнице... И вообще, Климентьева, люди меняются. Взрослеют. Становятся более ответственными. Начинают ценить то, что раньше не ценили. Он сейчас – совсем другой. Мне кажется, он меня до сих пор любит...

– Ладно, ладно, – легко сдалась Климка, – хорошо, он тебя любит до сих пор. Но ты-то любишь Егора.

Милочка удивленно посмотрела на подругу. Про Егора, про всю неприятную историю с несостоявшимся свиданием она самым натуральным образом забыла! Как это могло произойти – Милочке было непонятно: ведь еще какие-то сутки назад она была готова выпить яда/выброситься в окно/отобрать у постового пистолет и застрелиться из-за разбитого сердца. Милочка задумалась.

До вечера четверга она вроде как – не будем бросаться словами типа «любовь» – была влюблена в Егора. Мир ей казался необыкновенно красивым. По улицам она не ходила, а летала. Думала она о Егоре денно и нощно. Была готова упасть к нему в объятия и остаться там навсегда. Тогда почему же она сейчас так волнуется, когда вспоминает об Аркане?

Милочка посмотрела в окно. Справа стояли машины, в каждой из которых кто-то скучал, злился, звонил по телефону, читал книгу. Слева, по встречной, поток худо-бедно двигался, но и там все водители были напряженными и безрадостными. Она еще раз всмотрелась в лица, и Милочке все эти люди вдруг показались такими родными, такими трогательно-беззащитными... А машины такими блестящими, сильными, мощными... А мир – таким красивым...