Правдивая история про девочку Эмили и таинственный замок - Лиз Кесслер

— А потом она его бросила, — вставила я, вспомнив, что говорила Шона, проходившая это на уроке истории.

Зеленые глаза Аарона вспыхнули.

— Она — что? — возмущенно переспросил он.

— Она… его бросила, — растерялась я. — Разве нет?

— Ты ничего не знаешь! — фыркнул мальчик. — Поверить в такую чушь! Как ты могла!

Смущенно ухватившись за прядку волос, я по привычке намотала ее на палец.

— Извини. Я так думала. Думала, она разбила ему сердце. Извини.

— Аврора его не бросала, — твердо проговорил Аарон. — Она любила Нептуна больше всего на свете. Сейчас ты узнаешь, что она сделала из любви к нему.

Я захлопнула рот. Ни за что не стану перебивать.

— Аврора так его любила и настолько верила в чары, порожденные их чувством, что попыталась совершить невозможное. Однажды ночью она решила показать, на что готова пойти ради любви к Нептуну. Знаешь, что она сделала?

Я замотала головой.

— Она решила, что сумеет добраться до его подводного дворца. Думала, что их любовь настолько велика, что ей не страшны обычные законы человеческого мира. Аврора верила, что может стать русалкой. Она утонула…

Долгое время мы оба молчали. И в этой тишине часовня казалась целым миром. Море за окном плескалось только для нас. Мы находились в самом сердце всего, в центре чего-то настолько важного, что… Что? Я не знала.

— Это случилось в день ее рождения. Аврора хотела удивить Нептуна, сделать ему подарок, — снова заговорил Аарон. — Подарок ему на свой день рождения. К тому моменту они были женаты всего лишь год и неделю.

— А дальше? — тихо спросила я.

— Обнаружив ее тело, Нептун сорвал с ее руки кольцо и…

— Это мне известно, — торопливо вставила я. Возможно, мистер Бистон переврал события, но я должна была показать Аарону, что хоть что-то знаю, что мне можно доверять. — Он сорвал с ее руки жемчужное кольцо и закинул далеко в море, а потом и свое собственное, бриллиантовое.

— Верно, — подтвердил Аарон. — И с тех пор никто не видел колец… До этого момента. — Он умолк.

— Кольцо Нептуна попало к кракену… А я его нашла.

Аарон шагнул ко мне.

— Эмили, эти кольца могут носить не все.

— Я знаю, — ответила я, нервно сглатывая.

— Земной житель и морской обитатель, влюбленные друг в друга, или их ребенок… — Последнее утверждение прозвучало как вопрос.

Помолчав, я кивнула.

— Я так и думал, — неожиданно улыбнулся Аарон. — Ты земноводная! Правда же, правда?

— Как ты догадался?

— Ты сказала, что приплыла сюда по туннелю. Ни один обычный человек не сумеет столько пробыть под водой. Это невозможно. — Аарон улыбнулся еще шире, и его лицо сразу же изменилось, как будто рисунок ожил. — Ты нашла бриллиантовое кольцо! — воскликнул он. — Нашла!

— Что в этом такого хорошего? — поинтересовалась я.

Аарон снова повел меня к шкатулке.

— Смотри, — сказал он, указывая на надпись под кольцами; буквы были черные, с загогулинами. Я прочитала вслух: — «Соприкоснувшись, кольца разрушат любой злой умысел, рожденный ненавистью или гневом. Любовь восторжествует».

— Не понимаю, — проговорила я, глядя на Аарона.

— Существует проклятие, — объяснил он, мрачнея. — Его надо разрушить. И как можно скорее.

— Какое проклятие?

Аарон отмахнулся от вопроса.

— Всё равно, нам нужно найти жемчужное кольцо, — сказал он. — А это невозможно.

— Почему? Я же нашла вот это! — проговорила я, задыхаясь.

— Найти второе кольцо, которое Нептун сорвал с пальца Авроры, будет гораздо сложнее. Он поклялся, что кольцо можно будет обнаружить лишь при свете полной луны. Но тут есть одна хитрость.

— Какая?

— Кольцо погребено под таким слоем песка и воды, что никогда не видит света луны. Поэтому его до сих пор и не нашли. Нептун и Аврора поженились в полнолуние, в день весеннего равноденствия, в полночь. В этот момент отлив настолько силен, что кольцо может увидеть луну и само стать видимым. Но все три условия совпадают по времени только раз в пятьсот лет. Вот почему найти кольцо невозможно. Мы никогда не снимем проклятие.

— Какое проклятие? — снова спросила я.

Аарон зашел в оконную нишу и посмотрел в окно.

От его дыхания стекло затуманилось.

— После смерти Авроры Нептун пришел в страшную ярость. Шторма бушевали несколько лет. Корабли разбивались о скалы. Рыбаки тонули, люди погибали в морях Но Нептуну этого было мало. Ничто не усмиряло его ярость.

— И что же он сделал?

— Во-первых, он запретил браки между земным и морским народами. Он поклялся, что два мира никогда не будут жить в согласии.

Ну да, это мне было известно.

— А во-вторых? — спросила я.

— У Нептуна и Авроры было трое детей. Два сына и дочь.

— И что с ними стало?

— Убитый горем Нептун проклял их. Своих собственных детей. Каждый его ребенок, а также дети его детей и все последующие поколения будут умирать молодыми, причем обязательно в день рождения Авроры, — в тот день, когда ее не стало. Нептун не мог простить ей ее смерть и наказывал за это ее потомков.

— И своих тоже, — заметила я.

Аарон кивнул.

— Их общих потомков. Кроме того, он наложил еще одно проклятие. Его потомки никогда не будут принадлежать ни к земному, ни к морскому народу. Не люди и не русалки. Какую бы форму они ни приняли, обязательно будет проглядывать второй облик. И так — в каждом поколении. Понимаешь?

Еще бы! Если бы он только знал, как хорошо я его понимаю!

— Аарон! Посмотри! — Я поднесла к его лицу ладони и раздвинула пальцы, чтобы он увидел перепонки.

— И ты тоже? — просто сказал он. — Ты такая же.

Я кивнула.

— Единственный способ избавиться от проклятия — это вновь соединить кольца, — сказал Аарон.

— Потому что проклятие было порождено ненавистью и гневом, — медленно произнесла я, наконец-то поняв значение своей находки.

Нужно только найти второе кольцо, и мы сможем снять проклятие с его семьи! И с меня тоже! Я останусь земноводной! И не потеряю одного из родителей! Во мне вспыхнула надежда. Но тут Аарон вновь заговорил:

— Вряд ли у нас что-нибудь получится. Такой случай выпадает всего раз в пятьсот лет.

— А когда они поженились?

— Никто точно не знает. Но, наверное, примерно пятьсот лет назад, а может, и больше. Нужный нам момент, скорее всего, уже прошел. Так что проклятие останется навсегда, и между землей и морем никогда не наступит согласие.