Прерванная игра - Кэтрин Куксон

Сестра отвела Джимми в палату, где на койке лежала неподвижная фигура. Голова забинтована, лицо один сплошной синяк. Джимми почувствовал, что задыхается. Однажды ему пришлось увидеть труп, выловленный из реки, он был черно-синий, распухший, потому что пробыл в реке несколько дней. И этого человека на койке вполне можно было принять за мертвеца. Джимми не мог понять, Рори это или нет. Сестра что-то прошептала ему в ухо, Джимми повернулся и в изумлении уставился на нее, а затем прошептал в ответ, указывая на свой большой палец:

— У него была бородавка между указательным и большим пальцем.

Сестра осторожно подняла безжизненную руку с койки, развернула ладонь и посмотрела на Джимми, который уставился на плоскую бородавку. Рори много лет пытался соскрести или сковырнуть ее, но безуспешно.

Сестра оттащила Джимми от койки, и, когда они снова оказались в коридоре, она, продолжая держать его за плечи, попыталась успокоить:

— Ну все, все, успокойся.

Джимми душили слезы, хотя они катились по лицу, ему было трудно дышать.

— Где ты живешь? — спросила сестра.

Джимми был не в состоянии отвечать, поэтому она снова спросила:

— В городе?

Джимми покачал головой.

— В Тайн-док?

Глотая воздух, Джимми выдавил:

— В… в… Саймонсайде.

— Ох, это далеко.

Джимми вытер лицо рукавом, затем достал из кармана чистый носовой платок и высморкался. Через минуту он взглянул на сестру и сказал:

— Я сообщу папе и маме, — а потом добавил: — А он?..

— Я не знаю, он очень плох. До завтра доживет, но…

Джимми кивнул, повернулся и медленно побрел к выходу. Выйдя из больницы, он не пустился бежать, а дошел по дороге до того места, где она сворачивала в Уэст. Этот перекресток заставил его вспомнить о Джейни. Бедная Джейни! Да все они бедные, потому что они все, хотя и каждый по-своему, любили Рори. Он не был похож ни на кого из них, ни на отца, ни на мистера Уаггетта или мистера Лири. Рори кое-чего добился в жизни, он работал сборщиком квартплаты… а только единицам из их круга удавалось получить такую должность. А чего он, Джимми Коннор, добился в этой жизни? Если Рори умрет, то и его собственная жизнь кончена. И даже никакая верфь не станет ему утешением. Он не просто восхищался Рори, а любил его, потому что Рори был единственным существом в мире, кого он был способен любить по-настоящему. Была, правда, и другая любовь, но она оставалась тайной мечтой. У Джимми никогда не было девушки, потому что девушки не обращали на него внимания, однако это не сильно печалило его, поскольку рядом всегда был Рори.

Постепенно Джимми все ускорял шаг и, наконец, перешел на бег. Дорога все время шла в гору, и ему казалось, что сердце готово выскочить из груди. И когда он ворвался в кухню, то рухнул на пол и лежал некоторое время, держась рукой за бок, в котором кололо, прежде чем смог заговорить. Над ним склонились все, кто был на кухне, но, когда Джимми заговорил, он обращался исключительно к Джейни.

Они шли быстро, почти бежали в темноте, направляясь в Шилдс. А затем Пэдди, Рут, Джимми, Лиззи и Джейни провели несколько часов в ожидании в небольшой боковой комнате. Ночная сестра нарушила правила, она пожалела их, не стала держать на холоде и пустила в больницу.

Джейни покинула больницу около одиннадцати вечера, ей надо было возвращаться в дом, где она работала. Увидев выражение ее лица, ни кухарка, ни хозяин с хозяйкой не стали ругать ее за опоздание. Хозяин и хозяйка расстроились, узнав о случившемся, и разрешили Джейни прямо с утра отправиться в больницу.

Они сказали, что больница, к счастью, всего в пяти минутах ходьбы от их дома, поэтому ей сейчас нужно подняться наверх и отдохнуть, ведь силы понадобятся ей в будущем.

Так обычно говорили, когда умирал муж, а женщина оставалась одна с детьми без всякой надежды или помощи. То есть их слова прозвучали так, как будто Рори уже умер. Но ведь и родные считали, что он не доживет до рассвета. Мужчины в таком состоянии обычно умирали в три часа ночи.

Поэтому Джейни вежливо попросила отпустить ее в больницу прямо сейчас, ей хотелось быть рядом с Рори в момент его кончины.

Хозяин и хозяйка немного посовещались и отпустили ее.

Рори пережил критические три часа ночи. В пять часов утра он все еще дышал, и ночная сестра сказала, что теперь он может пробыть в коме несколько дней, поэтому им лучше вернуться домой.

Рут и Пэдди послушно кивнули, они оба понимали, что Пэдди нужно с утра идти на работу.

— Девочка, тебе тоже нужно вернуться, — посоветовала Рут Джейни. — Не злоупотребляй добротой хозяев, и они в следующий раз снова отпустят тебя.

Джейни, оцепеневшая от горя, смогла только кивнуть. А вот Лиззи отказалась уходить, заявив, что останется в больнице до тех пор, пока не будет точно ясно: умрет Рори или выживет. Джимми тоже сказал, что останется, а на работу утром пойдет прямо из больницы.

На перекрестке Рут и Пэдди молча, кивками, распрощались с Джейни и продолжили свой путь по темным улицам, которые уже начали заполняться мужчинами, спешившими на верфи, в доки и дальше на завод Палмера. Когда они подошли к аркам, где дорога раздваивалась, Пэдди нарушил молчание.

— Я, пожалуй, пойду прямо на работу, а то опоздаю.

— Но на тебе же выходной костюм.

— Да и черт с ним с этим костюмом.

Внимательно вглядевшись в темноте в лицо мужа, Рут тихо промолвила:

— Если он умрет, у нас наступят трудные времена, подумай об этом. Тебе даже на пиво будет не хватать денег, а уж на одежду тем более. Мы ведь полностью зависим от него.

— Ох, женщина! — Пэдди резко отвернулся от жены и зашагал по дороге, ведущей в Саймонсайд, бросив через плечо: — Тогда не плетись сзади, поторопись. Если у меня вычтут за полчаса, то у тебя на каминной полке денег будет меньше, подумай об этом.

Он сказал: подумай. Да она думает уже многие годы. Думает о той боли, которую удается скрывать днем, но которая давит по ночам, грызет сердце. В молодости Рут любила мужа, но после рождения Рори возненавидела его. Хотя на Лиззи ее ненависть не распространилась. Странно, но ей всегда нравилась Лиззи. И до сих пор нравится. Она уже не может представить себе жизнь без Лиззи. Когда родилась Нелли, Рут посчитала это маленьким чудом в своей жизни. Но после этого она буквально боролась с мужем, отказывая ему в близости. Иногда она одерживала верх, потому что эта борьба отнимала силы у Пэдди, но в другие дни, после тяжелой работы по дому, стирки и уборки — в то время Лиззи целыми днями работала служанкой в другом доме, — обессилевшая Рут уступала мужу. Когда родился Джимми, жизнь на некоторое время наладилась. Она была счастлива тем, что у нее теперь есть сын. А то, что у него был рахит, не имело для нее большого значения, Рут считала, что со временем ноги у Джимми распрямятся. А затем наступил тот день, когда ее ненависть к Пэдди вспыхнула с новой силой. Случилось это, когда Пэдди снова попытался овладеть Лиззи. Войдя в дом, Рут застала их дерущимися по полу, а дети в это время были заперты в чулане. Лиззи не было необходимости оправдываться и кричать: «Рут, я не виновата, не виновата», поскольку царапины на лице Пэдди говорили сами за себя.