Кристалл силы: дьявольская любовь - Елена Смертная

Они ведь даже не подозревали, что кроется за этим черным костюмом. И дело было не в дьявольской натуре «учителя», ох, нет. В первую очередь девушка думала об его дрянном характере. Впрочем, стоило отдать Райнхарду должное. Вымеренным движением поправляя свои очки и выдавая очередной вопрос на немецком без акцента, он казался профессионалом своего дела. А в скупе с его темным образом этот язык и вовсе казался само собой разумеющимся дополнением. Да уж, наследница готова была поклясться, что слышала томный женский вздох с каждой стороны класса в момент, когда дьявол решил снять пиджак и остался в одной белой рубашке.

Но внимание самый Евы было приковано весь оставшийся день к Дэниэлю. Сифт, в свою очередь, больше не лез в голову девушки и полноценно играл роль новенького ученика. Он быстро с первого же дня попал за столик спортсменов в столовой, поскольку Дана положила на него глаз и протащила туда. Оно и лучше. Нагло глазеть за столиком звезд легче, это делает почти вся школа, так что тебя никто не уличит и не осудит.

Сразу после школы Ева настояла отправиться вместе с Райнхардом в больницу к мистеру Осмонду. Никакие предупреждения дьявола о том, что это может быть небезопасно и их могут заметить, не действовали на юную наследницу. Для неё и речи идти не могло о какой-то там вечеринке, пока она не будет уверена, что с её учителем всё в порядке.

С помощью магии они появились прямо в палате, перед этим убедившись, что жена мистера Осмонда ушла. Учитель истории, мужчина лет пятидесяти, крепко спал. Его нога и рука были в гипсе, а всё лицо выглядело так, словно ранее в него вонзились десятки осколков стекла. Увидев белую повязку с пятнами крови, прикрывающую глаз, Ева ужаснулась. Неужели в ходе аварии историк потерял глаз? Если кости восстанавливаются, то со зрением уже куда сложнее.

— Кажется, он спит под чем-то медикаментозным. Давай скорее, я постою у двери. Если кто-то появится — тут же телепортируемся. — прошептал Райнхард.

— Но я же не знаю, что мне делать.

— Всё то же самое, что вчера только без меня. Раны твоего учителя не смертельны, для их лечения тебе не нужно много энергии, и ты можешь использовать только кристалл. Вряд ли у тебя получится заставить его кости моментально срастись, да и это было бы очень странно для вашего мира, но ты сможешь спасти ему глаз.

— Ты сказал, что с ним всё в порядке! — осуждающе тихо зашипела Ева, понимая, что её опасения не напрасны.

— Я сказал, что он не умер.

— Дьявол! — несдержанно выругалась девушка.

— Ты только заметила?

Кинув на Райнхарда еще один взгляд, полный презрения, Ева выдохнула и постаралась сосредоточиться. Она положила одну руку на лоб спящего мужчины, а второй коснулась Слезы Авеля. В мыслях она снова представила себя нитью, связывающую два энергетических канала. Во тьме появилась слабая белая энергия по форме напоминающая лежащего человека и горящий голубым ярким свечением кристалл. Наследница зажмурилась сильнее и начала передавать силу от одного объекта к другому, пропуская её через себя. Сгустки света перетекали по её руками, плечам и груди медленно и будто бы прерывисто. Кристалл жёг ладонь и непослушно дрожал. Тогда Ева начала, как первый раз, нашептывать себе под нос рифмованные строки. Это успокаивало её и, кажется, действовало сродни заклинанию, пусть очень глуповатому и наивному.

Она открыла глаза, когда белый силуэт был полностью охвачен голубой теплой энергией. Лицо мистера Осмонда теперь не выглядело таким болезненным, раны на нем зажили, а белая повязка на глазу перестала окрашиваться новой кровью. От увиденного Ева ощутила невероятный душевный подъем и с силой сжала в своей маленькой ручке кристалл, как бы выражая благодарность ему. Наверное, ей показалось, но амулет на секунду стал заметно теплее, как бы отвечая ей, а после вновь охладел.

— А теперь уходим. — тяжелая рука дьявола легла на плечо и уже через мгновение они стояли у черного выхода больницы.

Осмотревшись и удостоверившись, что никто не заметил их яркого появления, Райнхард кивнул сам себе.

— Если бы тут мимо проходила сейчас какая-нибудь медсестра и увидела нас, что бы ты сделал? — с отголоском подозрения в голосе спросила Ева.

— О, ну… — дьявол театрально протянул это «ну», с наигранным пафосом поправляя запонку на рукаве, — … мне бы пришлось ее убить, разумеется.

Ева успела побледнеть и измениться в лице, когда Райнхард ни с того ни с сего слегка щелкнул её по лбу указательным пальцем. Во взгляде его читалось откровенное: «да ты серьезно?», и этим жестом он, видимо, хотел вернуть девушку обратно на Землю, пока она не провалилась куда-нибудь в ад от ужаса.

— Разве я сказал не то, что ты хотела услышать? — он хмыкнул. — На деле же я просто стер бы ей память. За кого ты меня принимаешь?

— За дьявола?

— Не все дьяволы — убийцы, а ангелы — святоши. Запомни это как можно скорее.

Мужчина пошел вперед, и Еве пришлось догонять его, быстро передвигая ногами, дабы поспеть за размашистым солдатским шагом. Какое-то время они шли молча. Райнхарда словно оскорбил очередной стереотип смертных, прозвучавший из уст девушки.

— А почему мы просто не переместились домой? От больницы до нашего особняка идти довольно долго. — Ева не выдержала и нарушила неловкую тишину.

— Хочу прогуляться по вашему миру. — его голос был сух и бесцветен.

— Разве он тебе не противен? — девушка же, напротив, старалась вложить в свой тон отголосок некой детской подкупной наивности и заинтересованности.

— О, мне много что противно. Твой образ матери Терезы и стереотипное мышление о дьяволах, кстати, возглавляют этот список.

Ева вдруг затормозила на пятках и остановилась. От возмущения ноздри её надулись, а губы теперь были нервно поджаты. Она сжала покрепче кулак и, когда Райнхард всё-таки обернулся, опять смотря на неё с поднятой бровью, девушка недовольно выпалила:

— Ну, знаешь ли! Мне сегодня пришлось лечить кого-то по твоей вине! И вообще я очень добрый и скромный человек, иногда даже слишком, но когда ты открываешь рот, мне хочется… — она звучно выдохнула и вдолбила свои пятки посильнее в землю, — … хочется огреть тебя чем-нибудь тяжелым!

Подобные слова и поведение в целом были совершенно непривычны для Евы. Она всегда была довольно тихой и неконфликтной, во многом потому что боялась кого бы то ни было обидеть. Но этот экземпляр за два дня пробудил в ней какую-то незнакомую скрытую ярость. Хотелось не просто его «обидеть» и «чем-то огреть», но еще и закопать